Кобэйн, игнорируя увещевание доброжелателей, потреблял героин не щадя себя, и не желал лечиться от наркотической зависимости. Кортни же, постоянно подталкивала его к общественной, музыкальной и потребительской активности, шумно напоминала о себе, как о продвинутой рокерше, и трахалась на стороне с нужными людьми.

Журналисты ВВС опросили немало людей, близких к этой семье, и узнали, что последнее время Кортни часто поговаривала о психической неустойчивости Курта и его склонности к самоубийству. Одна из девушек, работавшая у них няней последние несколько месяцев до случившегося, рассказывала, что вздорная супруга контролировала абсолютно всё, особенно - финансы и всякую, приносящую доход, концертную и прочую активность мужа. Ей показалось, что Курта это угнетало и он подумывал расстаться с Кортни. Со слов девушки, о возможной скорой кончине Курта и о завещании жена говорила совершенно открыто.

Журналисты отыскали некого рокера-алкоголика El Duce, который за порцию пива поведал им, как незадолго до смерти Курта, хорошо знакомая ему Корти предлагала Дуче работёнку; пристрелить постоянно невменяемого Курта в его же доме, из его ружья, чтобы всё выглядело, как самоубийство. За эту услугу она обещала заплатить 50 тысяч. Какое-то время спустя, после его разговора с журналистами, этот El Duce глупо погиб, попав под поезд, неподалёку от своего дома.

Другие свидетели жаловались любопытным журналистам от ВВС, что им угрожают, и отказывались говорить. В большинстве случаев угрозы исходили от самой Кортни. Некоторые свидетели подверглись открытым физическим нападкам со стороны скорбящей вдовы. Сами журналисты тоже сталкивались с серьёзными препятствиями в своём расследовании.

Как сказал отец Кортни, унаследовав 177 миллионов и все авторские права, его доченька, манипулируя деньгами и связями в шоу бизнесе, активно создаёт себе образ светской леди от музыкального искусства. Но по своей сути она осталась прежней амбициозной, хищной, социально опасной особой. Теперь, многие из её прежнего окружения побаиваются сказать о ней недоброе слово, так как знают, что Кортни - реально опасна.

Согласно официальному заключению, причиной смерти признали самоубийство, но среди друзей и близких покойного, многие осторожно выражали своё сомнение. Считали, что основными причинами самоубийства или убийства были - наркотическая зависимость Курта и невыносимые отношения с женой, которая прямо или косвенно посодействовала такому финалу. Отец Кортни, который хорошо знал свою дочь, прямо заявлял журналистам, что это она убила Курта Кобэйна.

Вскоре, появился мой сосед - типичный фанат Нирваны. Укладываясь спать, он обратился ко мне с каким-то вопросом. Пришлось отложить радио и поговорить с ним.

Наш ночной разговор затянулся. Парень был в возрасте лет 25 и не обременён образованием. Его ужасно невнятная речь была густо сдобрена уличными перлами. Я поинтересовался, не из Бруклина ли он? Оказалось его занесло сюда из Детройта. Это было видно и по номерам на его машине. Он тоже отметил мой странный акцент и сообщил, что ему уже известно, откуда я. Как он заявил, я был первый русский, с которым ему довелось общаться. До этого, живых представителей он видел лишь в хоккейных состязаниях национальной лиги, да и то больше по телевизору. Он назвал мне несколько русских фамилий и названий хоккейных клубов из NHL, за которые те успешно играют. Охотно поделился со мной о том, как в последнее время в Детройте дела у него не складывались, и он решил переехать во Флориду.

В Нэйплс он остановился, потому что здесь живет его бабушка. Какое-то время он пожил у неё, а устроившись на работу, нашёл это жильё и съехал.

Из отдельных интонаций я понял, что с бабушкой у него не очень-то теплые отношения и его переезд, был облегчением для них обоих.

О своей новой работе он небрежно упомянул, что там требуется лишь его присутствие, и в рабочее время можно слушать радио. Но заметил, что платят ему за это дежурство крайне мало.

Скоро его монотонная гнусавая речь перешла в храп, который быстро стабилизировался и окреп.

Мои надежды на то, что это звуковое явление кратковременно, оказались ошибочным. Храп обрёл такую звуковую мощь, что изолироваться от него я мог лишь с помощью наушников и дополнительной громкости. Это был первый сюрприз совместного проживания. В эту ночь я долго слушал джаз и был далёк от сна.

Утром я проснулся с решением бежать отсюда. Хотя, пока и не знал куда. Кроме Питера, мне больше не с кем было поделиться этой новостью. Ему смешно было слышать мой рассказ о фантастически громком, нечеловеческом храпе, заглушающем звук работающего кондиционера и проникающим сквозь наушники в паузах между музыкальными номерами. Он уверял меня, что это не беда, и я с легкостью преодолею это неудобство. Я не находил в этой ситуации ничего забавного.

В этот день мы выполняли какую-то работу у заказчиков, которые хорошо знали Питера. В большинстве, это были люди не его круга. Это очевидно и по домам и по месту нахождения этих домов. Обязательные бассейны за домом, ухоженные газоны и цветы перед домом, автомобили, всё говорило о благополучии. Из разговоров с некоторыми, можно было догадаться, что это их зимнее место жительства, а есть ещё и жильё на севере, где-нибудь в Нью-Йорке или Чикаго.

Если не задаваться вопросом, чем эти люди зарабатывают себе на такую жизнь, то по их жизни во Флориде можно было подумать, что таковых волнует лишь состояние газона перед домом и их успехи в теннисе и гольфе.

Уже ориентируясь в городе и округе, я мог видеть, кто и где живёт. Условно, город можно разделить на два основных сектора. В одном проживали постоянные жители, которые здесь же и на жизнь зарабатывали. А в другом - перелётные зимние гости, многие из которых летом уезжали на север. Они-то и подпитывали город. Производства, как такового не было, поэтому они и были работодателями. За их домами и хозяйством при домах кто-то должен присматривать и содержать в должном порядке. Этим и занимались такие, как Питер. Фактически, одна половина города обслуживала другую.

Наблюдалась ещё средняя прослойка населения, которая достаточно многочисленная во Флориде. Это пожилые люди, переехавшие сюда доживать свою старость в тепле и покое. Они уже не работали и в качестве работодателей редко выступали, зато в своей массе были активными потребителями различных благ и услуг. Своими текущими расходами они тоже подпитывали активную часть населения. Так сохранялся общий баланс благополучия. Кто-то комфортно жил, пользуясь своим капиталом, а кто-то, благодаря им, имел постоянную, оплачиваемую работу.

Насколько я мог судить о таких клиентах Питера, в большинстве это были пожилые люди, которые с уважением и пониманием относились к нашей деловой возне. Я не замечал проявлений какого-либо пренебрежения. Обычно отношения строились в такой последовательности: здравствуйте, ребята, как ваши дела? Вот вам работёнка. Не буду вам мешать. Если что понадобится, я дома. Закончили? Спасибо, вот ваш чек.

После этого могут поговорить о том, о сём. Некоторые оказывались особенно разговорчивы. Иногда, приехав к ним по вызову и разобравшись в их технических жалобах, приходишь к выводу, что человек просто хотел повидать нас и поговорить о своем газоне, поливной системе и о жизни вообще.