Так. Дальше. Потом трубку опять взял этот человек. Еще раз порекомендовал не обращаться в милицию. А что им от меня нужно, так и не сказал. Решили, видно, подержать меня какое-то время в напряжении, чтобы я, так сказать, созрел для их требований. Дальше, дальше….. Ну а дальше еще один звонок. С меня потребовали двести тысяч долларов. Вы представляете себе, двести тысяч долларов!!! С трудом, — невозмутимо ответил Николаев. Вы разрешите, я закурю, Кирилл Владиславович? Да, да, конечно, ! — Воропаев вскочил с кресла и достал из серванта могучую хрустальную пепельницу. Николаев закурил. Воропаев тоже вытащил из кармана пачку «Кэмела» и дрожащими пальцами сунул сигарету себе в рот. Николаеву вдруг показалось, что Воропаев лишь имитирует дрожь в руках и довольно неумело. Ну и куда вы должны принести эти деньги? — продолжил Николаев, пуская кольца дыма. Но тут разговор был прерван звонком в дверь. — Мы сами откроем! — предупредил хозяина майор. — Ну-ка, тезка, действуй! — приказал он лейтенанту Горелову.
Долговязый невозмутимый Паша Горелов лениво пошел открывать, снимая с предохранителя свой ПМ, а Николаев, сделав то же самое, встал за дверью.
…В комнату не вошел, а вихрем ворвался здоровенный мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи в черном кожаном пальто на меху, норковой шапке, с модным красным шарфом на шее. С ним в комнату ворвался запах дорогого французского парфюма.
Что случилось, Кирюша?! — крикнул он. Ваши документы, — вышел из-за двери Николаев.
Тот пожал могучими плечами и вытащил из внутреннего кармана паспорт. Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения, так… Так… Это Андрюша Полещук, мой друг и компаньон, представил его Воропаев. Что случилось, Кирюша?! — повторил вопрос По лещук, бросаясь к другу. Похитили Леночку и Виктошеньку, Андрюша! вдруг истерически зарыдал Воропаев. — Сволочи! Гады! Под самый Новый Год! Зачем только я ввя зался в этот окаянный бизнес?! Что похитили, я уже понял, ты уже рассказал по телефону. А как все было?
Воропаев быстро рассказал Полещуку подробности происшедшего. Ну и дела! — схватился за голову Полещук. — И ты правильно сделал, что вызвал милицию. Нечего всяких угроз бояться. Бояться есть чего, Андрей… Но двести тысяч долларов!!! Это же немыслимая цифра! Это запредел! Кому могло прийти в голову, что у меня есть такие деньги?! Мы только что начали вставать на ноги. Если бы даже я выложился целиком, и то больше тысяч семидесяти не наскреб бы. А они требуют двести, и ни копейки меньше. Сказали, что позвонят завтра утром. С Новым Годом поздравили, каково?! Ну… если подумать, — призадумался Полещук. Твоя квартира, наверное, стоит не меньше названной суммы. Они тоже себе на уме, знают, сколько требовать. Не миллион же запросили. Соображают… Кто же это такие, интересно было бы узнать?…
Николаев внимательно изучал обоих друзей. Нельзя сказать, что эти люди нравились ему. Напротив, он постепенно проникался все большей антипатией к ним. Изнеженный бледный рыхлый Кирилл Воропаев, холеный, в модном шерстяном костюме и дорогом галстуке и грубоватый, с хитрющими и наглющими глазами черноволосый Полещук, пахнущий дорогим парфюмом, в длинном кожаном пальто, так даже и не снявший в помещении своей норковой шапки. Новое поколение деловых людей… Кстати, возможно, они следят за подъездом, высказал подозрение Полещук. — И видели, что к подъезду подъехала милицейская черная «Волга». Тебе надо действовать как-то осторожнее, сам понимаешь, ч т о поставлено на карту… Но у меня мало времени, — истерически заорал Воропаев. — Они дали срок два дня. Где, где я найду такие деньги?! Я что, смогу квартиру продать за эти дни, даже если решусь жить на вокзале?! Кто меня может выручить? Ненавижу это проклятое время, когда все продается за эти чертовы деньги, даже жизнь самых дорогих людей! Заплатишь — будут жить, не заплатишь — на части разрежут….Господи, господи…
На сей раз Николаев взглянул на молодого бизнесмена с сочувствием, в эти слова он поверил. Кирилл же взглянул с мольбой на Полещука. Тот отвел взгляд в сторону. Андрей, — пробормотал Воропаев со слезами в голосе. Кирилл, у нас же с тобой общие деньги. У меня есть накопления…Личные, так сказать. Двадцать тысяч.
Они в твоем распоряжении. Завтра могу привезти. Спасибо, Андрей, — обнял его Воропаев. — Но этого очень мало. Ты что, предлагаешь разорить фирму? А ты предлагаешь мне получить в посылке отрезанные части тела Леночки и Виктошеньки? закричал Кирилл. — Т ы это предлагаешь? Ты забыл, кто эти люди и для меня и для тебя?
Полещук как-то странно сверкнул черными глазами, метнул быстрый взгляд на Николаева и опустил глаза. Но здесь же представители правоохранительных органов, — только и сумел произнести он. — Ты заявил в милицию, пусть они и действуют! Нас обязаны защищать от преступников, а потакать им нечего, этак они будут творить. Что хотят… Так. Давайте поговорим о другом, — прервал их беседу Николаев. — Кирилл Владиславович, кто эта свидетельница похищения ваших жены и дочери, которая позвонила вам? Кира Борисовна, вдова академика Климовского, она живет в соседнем подъезде, квартира сорок восемь. Павел, Юрий Сергеевич, подождите меня здесь, — попросил сослуживцев Николаев. — А я прогуляюсь к Кире Борисовне. … В квартире сорок восемь дверь открыла через огромную цепочку маленькая женщина лет семидесяти пяти. Я следователь Николаев из Управления Внутренних дел, — представился Николаев. — Здесь я по делу о похищении Елены и Вики Воропаевых.
Документ, пожалуйста, покажите, — дребезжащим голосом произнесла хозяйка.
Николаев протянул через щелку удостоверение. Та очень внимательно стала его изучать. Я, понимаете, совершенно одна. Может, мы с вами через приоткрытую дверь поговорим? У меня высокое давление… Я боюсь снимать цепочку. Но вы же видели удостоверение, — настаивал на своем Николаев. Вы понимаете, сейчас такое время, сейчас можно любой документ подделать. Ну… ладно, что у меня брать? Кому я нужна? Теперь мы все бедные. Это раньше мы с Александром Леонидовичем хорошо жили. Заходите, товарищ следователь.
Она открыла дверь и впустила Николаева. Только обувь снимайте, — предупредила она. У меня паркет лакированный.
Николаев снял в прихожей белые от соли сапоги и прошел в большую гостиную, уставленную старинной мебелью. Да, когда-то мы с Александром Леонидовичем могли себе позволить покупать все это. И обедать в ресторане, когда захотим, и летать на выходные в Сочи, а теперь…. — пригорюнилась старушка. Извините, … Кира Борисовна, у меня мало времени. И дело слишком серьезное. Расскажите, что вы видели сегодня у подъезда. Что видела? Да ничего хорошего. Трое, извините за выражение, мордоворотов схватили несчастную женщину, Леночку, жену Кирюши Воропаева и их пятилетнюю дочку Виктошеньку и впихнули их в машину. И уехали. Вот и все, что я видела. В наше время еще не то увидишь. Скоро нас всех… Какой марки была машина? Вы думаете, я разбираюсь в марках машин? Мы с Александром Леонидовичем имели три машины — не сразу, разумеется… Сначала «ЗИМ», потом он купил у одного генерала «Мерседес-Бенц», ох и хорошая была машина… А напоследок «Волга», такого удивительно приятного цвета… Значит, вы не можете определить марку той машины? Вот именно, я затрудняюсь, но уж, во всяком случае, не «ЗИМ», — хитро блестя глазками, заверила майора старушка. Так, может быть, «Мерседес-Бенц»? — спросил Николаев, испытывая сильное раздражение. Зачем он тогда вернулся в кабинет и поднял телефонную трубку? Сейчас бы сидел за праздничным столом с женой и детьми. А здесь вместо него находился бы «бешеный Игоряха», как у них в Управлении называли за невыдержанность старшего лейтенанта Дьяконова. Да… уже почти десять часов… Вы очень торопливый человек… Павел Николаевич… Да, да, Павел Николаевич. А в вашем деле нельзя торопиться. У Александра Леонидовича был знакомый, он работал в НКВД… Кира Борисовна, ближе к делу…. Вы ведь единственный свидетель похищения…Жизни людей в опасности… Ах, извините, я одинокий человек, мне буквально не с кем поговорить. Внуки ко мне не ездят, они за что-то на меня в обиде. А мой, сын умер два года назад. От инфаркта. Доктор наук, он был такой талантливый… Я очень вам сочувствую, но поймите же вы, у Воропаева похитили жену и дочь. Время идет на секунды… Нам важна любая информация… «Волга», — вдруг убежденно произнесла старушка. — Черная «Волга». Она стояла вот здесь, под окнами, около нашего подъезда. В ней сидел водитель, лица я не запомнила. Когда Лена и Виктоша подходили к подъезду, из машины выскочили трое мужчин в черных шапочках, надетых прямо на глаза, водитель остался на месте, так вот — эти молодцы схватили женщину и ребенка и быстро затащили их в машину. И автомобиль сразу уехал. То есть, вы видели все от начала и до конца? Да, все от начала и до конца. Я сначала про шла в гастроном — под нами прекрасный гастроном, рекомендую — и купила себе… Кира Борисовна…. Ладно, ладно. Когда я шла в магазин, машина стояла на месте. Я прошла мимо и поразилась, какие неприятные люди сидят в машине в этих черных шапочках, спортивных таких… Лиц совершенно не видно, и это производит такое ужасное впечатление. А водитель был хоть и без шапочки, но отвернулся в сторону. Я прошла мимо и решила немного погулять во дворе подышать воздухом. Если это можно назвать воздухом… Вот у нас на даче действительно воздух. Но теперь я редко туда выезжаю. У нас с Александром Леонидовичем…Извините, извините, я опять отвлекаюсь. Я шла по дорожке и в это время увидела Леночку и ее дочку, они как раз шли к своему подъезду. И тут эти трое выскочили из машины и бросились к ним. Как в детективном фильме… Ужас! Они так грубо с ними обошлись! Леночка успела крикнуть: «Помогите!» , а Виктоше один из них закрыл рот рукой. А вас они не заметили? Не знаю. Скорее всего, просто не стали обращать на меня, старуху, внимания. Я находилась в стороне от машины, слава Богу, во дворе есть, где погулять. А больше никто не видел похищения? Вдали какие-то люди проходили. А поблизости я никого не видела. Номер машины вы, случайно, не запомнили? Как раз номер-то я запомнила. Я всегда запоминаю номера. Когда у нас был «Мерседес-Бенц», он имел очень занятный номер. И номер интересущей вас автомашины мне сразу напомнил наш «Мерседес». Так вот, можете записать: МЮ 93-6 А у нас было не МЮ, а МОЮ. Раньше писали три буквы. Представляете себе — «МОЮ». Кого мою? Александр Леонидович по этому поводу говорил… Спасибо вам, Кира Борисовна, — обрадовался Николаев. — Разрешите мне позвонить? Да, конечно, конечно.
