Старшеклассник Юра Селезнев поначалу тоже встал в пренебрежительную позу и поглядывал на них с высокомерием. Но внезапно в нем что-то заклинило, и он как-то странно стал вести себя…

Девчонки не зря подолгу кучковались возле теннисного стола на игровой площадке. Это была удобная наблюдательная позиция. Если чуть-чуть задрать голову и посмотреть наверх, то можно увидеть, как за тюлевой занавеской застекленного балкона Селезневых маячит чья-то фигура. Догадаться было нетрудно, кто это. И понимать тут нечего, что он там делал: он следил за ними!

– Проверить это запросто, – предложила Танька. – Давайте сделаем вид, что мы уходим…

Перед тем, как завернуть за угол, вся четверка внезапно обернулась: отбросив занавеску, Юрка аж наполовину вывалился с балкона, пытаясь удержать их в поле зрения.

И хотя девчонки в теннис не играли, они теперь частенько собирались возле теннисного стола. Громко разговаривая и смеясь, поглядывали на угловой балкон, выжидая, когда белая тюль колыхнется и сквозь нее проступят чьи-то смутные очертания. Терпенье лопалось: ну какого он черта там стоит? В контакт вступить ему слабо?

– Зажатый какой- то… – прошептала Лерка и вслух весело выкрикнула:

– Юрка! Сделай побольше дырку в шторке, а то лица не видно!

– Глаз-то торчит… У тебя их два – смотри в оба! – задорно и звонко подхватила Танька.

Селезнев в испуге присел. Девчонки засмеялись, а Лерка своим теплым грудным голосом чуть насмешливо, но дружелюбно сказала:

– А шевелюру-то видать… Пригладь вихры-то… пятерней!

Вечером, когда Лера молча слушала на лавочке спор Алины с Таней о том, кто лучше: Бритни Спирс или Алсу, из подъезда вышли Юрка с Антоном. Они обосновались невдалеке от девочек, придавив тяжестью своих тел железную оградку газона.

– Давай базарь о чем-нибудь, – пробубнил Юрка Антону, а сам в процессе этого «базара» выворачивал голову в сторону девчат аж на сто восемьдесят градусов.

«Я знаю, снова не получится из этой встречи ничего»… – эти строчки из Беллы Ахмадуллиной Алинка вспомнила позже и улыбнулась: ничего не вышло, кроме перестрелки взглядами… а ничего больше и не надо – разве не в этом – весь кайф? Разве не для этого она часами поджидает и подлавливает свой «объект», чтобы душа ее порхала и пела, как маленький эльф с крылышками из книжки Толкиена «Хоббит»?

Взгляды встречаются, и что-то случается, словно электрическое замыкание: треск, щелчок, искры взметнулись… Паника, жар в голове, в груди какое-то волнение… Жалок тот, кто не испытал этого ни разу!

Что там происходит в нашем сложном биологическом организме на молекулярном уровне? Какое взаимодействие полей при столкновении двух физических тел вызывает эту реакцию, когда в кровь выбрасываются естественный наркотик дофамин и гормон адреналин, от которого бьется сердце частыми толчками и кровь приливает к щекам?.. Большинству людей совсем не обязательно знать, что с ними происходит в таких случаях. Это непонятно, но это так волнует, и это так заманчиво… И подчиняясь матери-природе, они слепо идут на зов инстинкта…

В футбол с мальчишками из соседнего двора девчонки больше не играли. Артем, он же Тигра и самый ловкий нападающий, вышел из игры.

Он потерял форму. Теперь по вечерам Тема приходил на спортплощадку пьяным. Даже, если он и пытался играть, тело плохо подчинялось ему. И он, упершись руками в полусогнутые колени – в позе вратаря – для устойчивости – предпочитал наблюдать. Девчонки разочарованно воротили носы. Танька из гордости не подавала виду и терпеливо чего-то выжидала. Несколько раз Тема приносил пиво в бутылках, порывался угощать им девчонок, предлагал им сигареты, но безуспешно: девочки отказывались от такого рода внимания.

– Откуда он берет деньги?

– По-моему, они все днем подрабатывают.

– А может, он пьет для смелости? – предположила Алина. – Придет с кем-нибудь из пацанов, сядет около Танькиного подъезда, ждет ее. А мы с Танькой выйдем, сядем с ним рядом – молчит, как воды в рот набрал!

– Я же вижу: он хочет мне дружбу предложить, но боится – вдруг я ему откажу! – с горячей убежденностью сказалаТанька.

– Ты его любишь? – с решительным напором спросила Лерка. – Тогда сама позвони ему и скажи. Не хочешь? Тогда давай я это сделаю!

Танька молча кивнула головой, согласная на все, лишь бы сдвинуть ситуацию с мертвой точки, пусть даже ценой ущемленной гордости.

Вечером Артем снова пришел бухой, плюхнулся на скамейку рядом с Таней и предложил девчонкам пива. Девчонки встали и ушли, оставив их вдвоем. Только они опустились на скамейку у соседнего подъезда, как Тема приволокся вслед за ними, примостился с краю и, уперев свои локти в колени, спрятал лицо в ладонях.

– Вот так здрасти! Приехали! Чего ж он Таньку-то бросил? – с удивлением переглянулись подружки.

Через просветы в кустах сирени было видно, как с Таней разговаривали двое: мелкий, вертлявый шалопут Вован и красивый Хотельник. О чем Татьяне говорили мальчишки тоже было слышно.

– С тобой Артем хочет ходить. Ты согласна или нет? – спросил Хотельник.

Таня печально подняла на него глаза:

– А почему он сам мне об этом не скажет?

Пацаны окликнули Тигру и, приблизившись к нему, что-то зашептали ему в ухо.

– Ты будешь со мной дружить? – робко подойдя к Тане, спросил Тема.

– Артем, ты мне очень нравишься, но дай мне подумать до завтра, – со строгим заалевшим лицом сказала Таня.

Девчонки бурно переживали это событие. Кто-то предположил, что Танька, как подруга, с этого дня для них потеряна. Теперь они, как большие парень с девушкой, будут уединяться, гулять будут только вдвоем. Еще они тайно шептались вот о чем: а вдруг в результате этих уединенных встреч Танька забеременеет?..

Но, к всеобщему облегчению, ничего такого не случилось, и, к всеобщему разочарованию, никаких особенных романтических отношений между ними не возникло. Играли, как и прежде в футбол на траве, а по вечерам на лавочке травили анекдоты. Только Тема теперь никого, кроме Тани, не видел, не замечал. Как будто, кроме них двоих, вообще никого рядом не было. Он мог подолгу смотреть на нее, как завороженный, и молчать, как блаженный, светясь глазами. А еще он звонил ей по телефону несколько раз в день и говорил одно и тоже:

– Я теперь за тобой буду следить: куда ты ходишь, с кем разговариваешь, с кем общаешься. Обещай мне, что, кроме меня, ты ни с кем из пацанов не будешь разговаривать.

– Как это? – смеялась Таня. – Может мне еще мешок на голову надеть, ну такой – с прорезями для глаз? Забыла, как называется!

– Ку-клукс-клан! – подсказала Алина, как самая начитанная из трех. – Белые остроконечные такие вот штуки – показала она руками – с прорезями для глаз одевали террористы в Америке, когда негров убивали. Ну да, так они называются… Я в журнале одном видела – подтвердила она в ответ на недоуменный взгляд подруг.

– Чего-о?! – протянула Танька и закатилась от хохота. – Каких негров? Зачем их убивать? Черный мешок… с прорезями для глаз… чтоб лица не видно было! «Паранджа» называется! Его женщины в Афганистане носят, чтобы мужчины не могли их увидеть. Там свое лицо только мужу можно показывать!

«Не дождавшись Лерку, которая должна была вынести инфу о «звездных» кумирах, постеры и аудиокассеты на обмен, мы решили сами подняться к ней домой и поторопить ее. На площадке второго этажа пришлось затормозить: Нелька сияла нам навстречу своей ангельской улыбкой, от лучезарности которой таяли сердца всех мальчишек нашего двора. Ей было четырнадцать, как и нам, и была она вся такая чистенькая, свеженькая, тоненькая, как тростиночка, а прелестью личика не уступала юным головкам на портретах Греза – я их видела в альбоме «Лувр» – он у нас в книжном шкафу стоит.

– Привет! А я Лося жду! – сказала она, выпустив струю сигаретного дыма. – Целый день с сестренкой нянчилась, ухайдакалась. Она орет, как недорезанная. Я, бля, пытаюсь сунуть ей соску, она выплевывает, будто… ей в рот затолкали. Ни на минуту, бля, отойти не дает. Сучка такая!