И все же, несмотря на ее почти беспристрастную осведомленность о постоянной неверности (что за старомодное слово) Грегори, она ошибается, считая, будто может написать своему отцу такое, что может причинить ему боль. Он свыкся с ее попытками причинить ему боль, поскольку легко распознает эти намерения. Нет, ее письмо ему боли не причинит. Больно было, когда у него украли новый велосипед, больно было, когда затопило посаженные помидоры, и каждый раз, когда, возвращаясь в город, он опаздывал на поезд, было ужасно, мучительно больно.
Что как раз сейчас делает ее отец. Он работает над своим восемнадцатым романом. Его главная героиня Агнес, разведенная женщина, идет в задумчивости по Мэдисон-авеню, бросая время от времени взгляд на наиболее притягательные витрины. Отцу Мод никогда, например, не случалось задаться вопросом о хрупкости стекла или задуматься о подлинной функции зеркальных оконных стекол в постиндустриальном обществе. Не слишком отличаясь в этом от его дочери, его героиня Агнес может взбежать вверх по лестнице, пришить пуговицу, приготовить на семерых пирог со шпинатом, швырнуть вазу через всю комнату, правильно отрегулировать небольшую стиральную машину на кухне, и решительно разыскивать в словаре точное слово, слово, которое сулило бы своего рода избавление, которое бы свидетельствовало об облегчении бремени, внезапно, в самый неожиданный момент ощущаемого некоторыми у себя на сердце или приблизительно в той области, где оное, как они подозревают, находится, где-то пониже левого плеча — и чуть-чуть правее.
Как и его дочь, его героиня, Агнес, может часами легкомысленно щебетать по телефону со своей лучшей подругой. Это вписывается в форму романа. Беседа может показаться банальной, однако она способствует развитию романа. При этом отец Мод чрезвычайно разборчив в выборе как деталей, которые он хочет выпятить, так и деталей, которые он хочет опустить. Если швейцар чуть не падает, а Агнес, его героиня, по ошибке нажимает в лифте не на ту кнопку, он не спешит упоминать об этом. Он замалчивает присущие всем страхи, что, пока тебя нет дома, кто-то сменит в твоей двери замки. Все его персонажи — мужчины несколько неуклюжи, но храбры. Они, похоже, отдают явное предпочтение зимним пальто с меховыми воротниками и в предвкушении разглядывают у себя в спальне голую женщину. Женщина в данном случае — это Агнес. Она стоит горделиво (?) выпрямившись, слегка расставив ноги. Все мужчины согласны, что у нее великолепные ноги. Полные икры. В третьей главе его восемнадцатого романа Агнес вот-вот трахнут. Она это знает. Она это предвкушает. Можно сказать, что она проснулась с этой идеей. Это случится сегодня, сказала она себе. Не то чтобы она предвкушала все в мельчайших деталях, нет, только в самых общих чертах, что, однако, не сказывается на ясности ее восприятия того события, которое должно воспоследовать. Это может случиться в любой момент. Во время кульминации она может лежать на спине, или сидеть на столе, или припасть к полу. Позы, ибо именно так все это зовется, узнаются столь же легко, как и предметы, с таким тщанием и заботой выставленные в любой из витрин на Мэдисон-авеню. Женщина с легкостью может потратить целый час на выбор блузки, спрашивая себя: купить ту или эту. Женщина всегда способна узнать красивую блузку. Легко может узнать женщина и член, даже в обвисшем состоянии. Каждый акт узнавания представляет для рассудка отдельную проблему. Как же мне правильно откликнуться, спрашивает героиня в романе ее отца. Очевидно, возбудить мужчину. В процессе этого мужчина, так сказать, отступает на задний план, сливаясь воедино с обоями, пока Агнес сосредоточивает все свое внимание на его члене.
Если бы только героини моего отца не напоминали меня, вздохнула Мод.
Как уже отмечалось, ненадежность восприятия Мод, ненадежность каждого из ее телефонных разговоров, ненадежность встречи с другом, знакомым или бывшим любовником подготовили Мод к исчезновению Грегори. Задумываясь об этом, она по-настоящему поражалась, что он не исчез раньше. Что он прождал, перед тем как исчезнуть, пять с половиной лет. Несколько персонажей из романов ее отца по тому или иному случаю пропадали из поля зрения, но все они были второстепенными персонажами, и читатель легко обходился без них. Очевидно, исчезновения были ее отцу ни к чему. Он не старался создавать двусмысленные, требующие большого количества объяснений, ситуации. Инстинктивно он понимал читательскую неприязнь к беспричинным поступкам. Он знал своих читательниц, а именно женщины его в основном и читали. Он расспрашивал их в супермаркете. Женщина не смущается, увидев перед собой голого мужчину. Она способна благосклонно признать в мужском возбуждении насущную потребность, каждодневно проявляющуюся во всех человеческих существах. Женщина в большой степени способна определить свой собственный отклик на эту потребность.
Она может взбежать по ступенькам, раздеться, изучить себя, прищурившись, в зеркале и спросить себя: я им понравлюсь? перед тем, как войти в соседнюю комнату, где ждут двое мужчин, встреченных ею часом ранее.
Никто не сомневается в том, что у женщины есть определенные предпочтения.
Она предпочитает одно покрывало другому, одного мужчину другому, одну позу другой, одну рамку для картинки другой, хотя временами все предметы норовят расплыться, стать неразличимыми, так что всякий выбор становится все более и более трудным.
Что сказала бы Мод в ответ на вопрос, чего ты сейчас хочешь больше всего?
8
Обратила ли ты внимание, сказал Грегори Мод вскоре после их женитьбы, что все женщины в романах твоего отца — твои точные копии. Все они — весьма сексуальные женщины с великолепными ногами, склонные к близорукости. Все они, похоже, тратят уйму времени, исповедуясь в длиннющих письмах своим отцам. Она не замечала, пока Грегори не обратил на это ее внимание. Если бы не Грегори, она бы все еще читала романы своего отца, не догадываясь об истинной личности их главных героинь. В последнем романе отца Агнес, разведенная женщина с пепельными волосами, увлеченно разглядывала витрину на Мэдисон-авеню, когда молодой, спортивного вида мужчина со слегка торчащим раздвоенным подбородком остановился рядом с ней присмотреться к выставленным за толстым зеркальным стеклом предметам. Она почувствовала, как ускоряется ее пульс. Они вдвоем любовались импортными кожаными чемоданчиками, кожаными портфелями, кожаными сумочками, перчатками, туфлями, шляпами — все из кожи и все импортное. В витрине ей было видно отражение его лица. Торчащий раздвоенный подбородок — не такой уж большой изъян, и на него легко закрыть глаза. На нем было зимнее пальто с меховым воротником. Из-под расстегнутого пальто ей было видно, что он носит клетчатый костюм с жилетом. Он невозмутимо изучал ее отражение в зеркальном стекле витрины, обдумывая, заговорить с ней или нет.
Ночью, одна в постели, Мод мечется во сне. Чью голову сжимает она между бедер, Грегори или мужчины в пальто с меховым воротником?
Хоть мир и полон сомнительной и не вызывающей доверия информации, женщина сразу может сказать, когда мужчина хочет с ней познакомиться. К тридцати годам она успевает вдосталь насмотреться на целеустремленно направляющихся к ней мужчин, как одетых, так и раздетых. Это целеустремленное сексуальное домогательство вполне вяжется с тем, что женщина ежедневно, а иногда ежечасно, прищурившись, изучает себя в зеркале спальни или ванной, спрашивая себя: я ему понравлюсь?
Каждый раз, когда мы трахаемся, признался однажды Грегори Мод с легкой, едва ощутимой гримасой отвращения, я чувствую себя одним из персонажей последнего романа твоего отца.
Откуда это отвращение, спрашивает себя Мод. Не нравлюсь ему я, или же ему просто не нравятся женщины из папиных романов, в этом случае я могла бы попытаться убедить папу как-то их изменить, чтобы они не были такими назойливыми.
9
Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого письма, писала она отцу. Я в самом деле жду, что в ближайший час Грегори вернется. Он отправился посмотреть последнюю выставку фотографий в галерее «Лайт» на Мэдисон. Через час после его ухода я слегка перекусила. Томатный суп, в который я добавила яйцо, и бутерброд из тунца с ржаным хлебом. В четыре утра я позвонила Мюриел. Я должна была с кем-то поговорить. Конечно, я бы предпочла поговорить с тобой, но знаю, что ты не переносишь, когда звонок отрывает тебя от работы, а я никогда не уверена, что ты не работаешь над романом или не спишь.