И как этот человек, без которого нельзя и мыслить русскую культуру, был унижен И. Лажечниковым в «Ледяном доме», низведен до уровня жалкого шута. Этот роман до сих пор пользуется большой популярностью, и до сих пор его читатели получают искаженное представление о Василии Тредиаковском. А ведь его жизнь была по-настоящему драматична. Его, одного из образованнейших людей своего времени, истинного патриота, топтали вельможи и дворцовые холуи, язвительный монарший смех выдавал его на поругание злейшим врагам, он был силою принужден участвовать в страшном карнавале вокруг Ледяного дома, этого позорного памятника самодурству, поставленного русским самодержавием. И велико было порой мужество этого слабого и незащищенного человека. На его раны сыпали соль, и ни одна рука не протянулась утереть черный пот вечного труженика. Поистине, литература — это храм на крови. Просто рассказ о бурной несчастной и при этом высокоценной, отданной культуре, литературе и поэзии жизни Василия Тредиаковского кажется мне недостаточным. По-моему, для такой передачи нужно создать сценарий с элементами настоящей драматургии, чтобы мы воочию увидели, до чего же горька была участь этого замечательного человека.
Подобных драматичных судеб в нашей истории немало. И нет сомнения, что телевидение может помочь сближению зрителей с теми, кто создавал русскую культуру.
Понятно, что такого рода постановочные передачи потребуют и труда, и материальных затрат, но уверен, что моральные плоды их окупят все расходы.
Надо знать историю своей страны, надо знать, как создавалась ее культура. Не случайно среди мотивов творчества Пушкина Иннокентий Анненский выделяет мотив воспоминания: именно памятью об истории своей страны и культуры сильна душа каждого человека, а уж подавно великого национального поэта.
Должен сказать, что работа в этом направлении уже ведется нашим телевидением. И хорошо, что многие передачи о тех или иных деятелях искусства снимаются в их родных гнездах, в местах, где они жили, творили и которые были так милы их сердцу. Уже не раз ТВ переносило нас в Ленинград, Михайловское, Орел, Тарханы и десятки других городов, связанных с именами наших классиков. Плоды этой работы налицо: какой необычайный интерес вызывают сегодня литературные памятники!
— В одном из выпусков передачи «Русская речь» было показано, как целыми классами школьники отправляются в Михайловское и не просто на экскурсию, но и за тем, чтобы помочь сотрудникам музея привести в порядок территорию, потрудиться на земле, где жил Пушкин. А как широко сегодня развернулось движение энтузиастов, которые безвозмездно по выходным дням помогают работе реставраторов.
Нагибин. Думаю, телевидению стоило бы пропагандировать подобные начинания.
— Вы так заинтересованно говорили о постановочных передачах-исследованиях, что невольно создалось впечатление, будто, с вашей точки зрения, этот жанр телевидения самый перспективный.
Нагибин. Скорее один из самых перспективных, особенно если речь идет о творцах, чья жизнь была ярко эмоциональна и драматична. Например, когда тот же Кастелани попытался повторить опыт фильма о Леонардо и снял сходную ленту о Верди, то новая картина получилась довольно-таки бледной. Хотя стало расхожим выражение «Загадка Верди», но жизнь и образ Верди не таят никакой загадки. Тут все высвечено солнцем, прозрачно и ясно. Великий музыкант и великий патриот своей родины, боровшийся против империи Габсбургов, гений мелодии и добрый великодушный человек, Джузеппе Верди заслуживает любого внимания, но не как загадочная личность. Лучше всего о нем говорит его музыка, которой было так много. Прием следует соотносить с материалом, нельзя злоупотреблять раз найденным.
И в жизни Анненского внешне все было недраматично. Зато в передаче о нем интересным экспериментом может стать само чтение его стихов. Их мало знают, они не звучат с эстрады, не входят в концертные программы — зато нет и штампов их исполнения. Какой простор для раскрытия актерских индивидуальностей, тем более что поэзия Анненского крайне разнообразна по форме: есть и чистая, и философская — с тончайшими переливами чувств и мыслей. Есть и бытовые стихи с уличными интонациями, есть ирония, есть боль, есть гражданский пафос. Есть возможность для интересного комментария — не узкоспециального, литературоведческого, нет, тут можно повести широкий разговор о сущности культуры, образования, и об эстетическом воспитании человека, и о нравственных основах личности. Именно поэтому я пригласил принять участие в передаче Андрея Венедиктовича Федорова, автора большой монографии об Анненском, знатока его поэзии, замечательного переводчика и теоретика переводов, человека необыкновенно широкого культурного диапазона.
Материал сам диктует подходящую форму — надо только внимательно в него всмотреться. А просторы для поиска на телевидении с его возможностями различного рода мозаичных жанров — просто безграничны. И хочу еще раз повторить: никакое другое средство массовых коммуникаций — ни радио, ни газета, ни журнал, ни кино — не может так сильно привлечь человека к активному восприятию культуры, как ТВ. Однако же ТВ может и растлить человека, приучить его к дешевой культуре, к суррогатам, если будет буквально подражать другим видам искусства, порой весьма низкого пошиба, а не развивать собственную эстетику.
— В то же время ТВ давно взяло на себя миссию информировать своих зрителей о том литературном процессе, который складывается сегодня, более того, оно стало важнейшей общественной трибуной для десятков современных писателей и поэтов. Как вы относитесь к этой стороне деятельности ТВ, в частности к «Встречам в Останкино»?
Нагибин. Скажу вначале о «Встречах с писателями в Останкино» — в целом это нужное и полезное дело, которое подчеркивает огромную роль литературы и искусства в нашем обществе. Но с другой стороны, здесь всегда нужно помнить о том, что система вопросов и ответов, которая составляет структуру подобных передач, может легко сбиться на пошловатую болтовню. Зрители, которых телевидение собирает в Концертной студии Останкино, должны быть достаточно подготовлены — не в том, конечно, смысле, что работники телевидения раздадут им заранее подготовленные вопросы. Нет, в них хочется видеть людей, по-настоящему влюбленных в литературу, которые не будут задавать писателю нескромные и откровенно пустые вопросы о личной жизни его коллег или популярных артистов, повторять сплетни (типа того: «А правда ли, что Боярский разбился на мотоцикле, а Алла Пугачева отравилась?») — все это ставит писателя в нелепое положение, унижает его, иной же, растерявшись, начинает дешево острить и в результате превращается в какого-то фигляра. В Останкино всегда хочется видеть зрителей, которые пришли сюда с выношенными, наболевшими вопросами. Я могу, например, понять читателей, которые спрашивали Федора Абрамова, что он думает о нынешнем поколении, о делах современной деревни, об угрозе войны или экологическом кризисе, но не тех, которых интересует: «А кто, по-вашему, лучший современный писатель или поэт?» Что это прибавит зрителю, есть ли смысл вообще размышлять над этим, кто сильнее — слон или кит.
Те из «Останкинских встреч» (я говорю лишь о встречах с писателями) по-настоящему удаются, на которых говорят не о литературной жизни, а о самой литературе с большой буквы, литературе как отражении и обобщении явлений действительности. В подобных случаях «Останкинская встреча» безусловно оказывается событием, объединяющим читателей всей страны. И писателям это дает много, ибо помогает узнать, что волнует читателей сегодня, какие темы, проблемы, явления жизни требуют скорейшего исследования в литературном творчестве.
Для меня ТВ давно уже стало естественным продолжением писательской работы. Чистое художество перестало меня устраивать, есть много важного, интересного, насущного за его рамками, за пределами того личного жизненного опыта, которым питается литература. С возрастом все больше думаешь о делах общечеловеческих, и далеко не всегда хочется «мыслить образами», говоря о них. Тянет к более прямой и действенной речи. И тут особенно хорош общедоступный и выразительный телеязык. К телевидению надо относиться очень серьезно, но и телевидение должно относиться внимательно и ответственно к тем, кто видит в нем не просто волшебный фонарь, музыкальную шкатулку или ящик с игрушками. И нужно шире пускать по первой программе передачи, работающие на просвещение. Не надо думать, что зрители не способны и дня прожить без Лещенко, Кобзона и Толкуновой, даже без Аллы Пугачевой. Наши зрители куда более «культуролюбивы» и серьезны, чем это кажется составителям телевизионных программ.
