А в главном Велнясовом святилище стоит идол Рогатого бога из серебра и злата, а идолы деревянные только по малым святилищам, что по всем землям ятвягов, ливов и литов разбросаны, да и в землях кривецких их немало. В этом не было бы беды, если бы волхвы Велняса, возгордясь от богатства, не стали бы поносить Ударяющего, а своего бога объявлять Ладой по всей округе. И тот кудесник Криве уже и послов своих шлёт и в земли фряжские, и в земли варяжские, и в земли греческие. И говорит с ними от имени не только ятвягов, но и кривичей. В этом не только Перуну-богу поношение, но и Владимиру-князю обида.
Из рассказа, Бакуни и ответных словах Бирюча и Плещея Ладомир понял, что дело не только в чинимых Перуну Велнясовыми волхвами обидах, но и в том, что нашлись в Киеве люди, которые принялись уговаривать кудесника Криве добром встать под руку Владимира. А за это Великий князь признает Велняса равным Ударяющему и велит кланяться ему в черёд с Перуном.
- У Криве триста конных мечников, - продолжал Бакуня. - И среди местных князьков у него есть сторонники. Против киевской рати им не устоять, но ведь они могут и договориться с Великим князем.
Бирюч с Плещеем на слова Бакуни согласно кивали головами. А Ладомир уже сообразил, что в предстоящем походе щербатый ведун будет главным, даром что не воевода он, а простой ближник. А может быть и не простой. Уже много лет знает Ладомир Бакуню, а всё понять не может, что он за человек и какое место занимает близ священного Перунова камня. До седой бороды Бакуне ещё лет пятнадцать, а если нет той бороды, то и волховать ему рано. Но то, что ведун Бакуня не из последних, подтвердить могут многие. Боярин Хабар признался однажды Ладомиру во хмелю, что щербатый сгубил лучшего его коня, загоняя под руку князя Владимира. Да и в Киеве за Бакуней много чего числилось, если верить Блудовым челядинам. По слухам, именно по его наущению Перун сжёг киевские амбары. И ещё одно знал Ладомир - к кудеснику Вадиму щербатый ведун один из самых ближних.
- По утру и пойдём, - сказал Бакуня. - Нельзя допустить, чтобы плешанские сороки разнесли весть о нашем прибытии по ятвяжским землям.
Глава 9 Велнясов горд
Как сказал Бакуня, так и сталось. А воеводой в Плеши оставили Твердислава, которого простолюдины страшились пуще самого Ладомира. Дело было таким, что в отсутствии воеводы нельзя было давать поблажки Велнясовым печальникам.
Под рукой Ладомира семьдесят пять человек - сорок мечников Изяслава, которых сговорили без большого труда, полтора десятка своих, приведённых из Полоцка, а остальные - плешане, в основном Мореи и Рамоданы. Ну и все Гасты, кроме Твердислава взялись за вёсла. Ладомир боялся отстать от Бирючевой и Плещеевой ладей, на которых гребцов было поболее, но по ходу выяснилось, что его ладья ловчее да и полегче, а потому потачки на воде не даст никому.
Чуть не сутки гребли не разгибаясь, а уж к берегу пристали, когда безлунная и беззвездная ночь покрыла Двину непроглядной чернотой. Судя по всему, гроза собиралась нешуточная. Бакуня счёл это хорошим предзнаменованием - Перун вдохновлял своих ближников на ратный труд. Но вместе с молнией Перуновой, расколовшей чёрное небо, на плечи Волков обрушился такой шквал воды, что мало никому не показалось. Ни шатров не успели поставить, ни навесов над головой сплести, а потому и промокли до нитки. Поспать удалось всего ничего, а уж с первым лучом солнца вновь взялись за вёсла. Одежду развесили по бортам для просушки, а сами гребли, в чём мать родила. То-то, наверное, со стороны было зрелище.
Несколько ятвяжских городов прошли не останавливаясь, держась поодаль от стен. Но никто не пытался остановить их окриком - плывут себе люди мимо и пусть плывут.
В следующую лунную ночь к берегу не сворачивали, спали прямо здесь же, на дне ладей, попеременно. Набег - это не торговый поход, здесь внезапность, быстрота и натиск самое главное. А без умения грести веслом сутками без продыху и за меч браться не следует. Впервые Ладомир услышал об этом из уст Владимирова мечника Шолоха и с тех пор не раз убеждался в правоте его слов. Мечом махать в воинской службе - это праздник, а вот так, не разгибаясь, перелопатить всю Двину - это работа не для слабых.
Бакуня решил, похоже, окончательно загнать Волков в беспрерывном движении. Ладомир едва не потерял счёт дням, припадая время от времени к дну ладьи, чтобы дать телу роздых в непродолжительном и тревожном сне.
Только на четвёртые сутки щербатый ведун объявил привал. Развели костры и сварили похлёбку, без которой даже волчьим животам на протяжении этих дней было тошно. Ну и выспались, наконец, на твёрдой земле в своё удовольствие.
- Велнясов горд стоит в глубине острова, - пояснил Бакуня по утру воеводам. - Ладьи оставим у берега. Неподалёку есть протока, вот там их и спрячем подальше от чужих глаз.
Ладомиру за три дня наскучило махать веслом, и слова Бакуни он воспринял с радостью, которая, впрочем, померкла очень скоро. Путь через лесные заросли был никак не легче водного пути. А неугомонный Бакуня и здесь не давал никому продыху, ударяясь временами чуть ли не в бег.
Первым по своему обыкновению заворчал Пересвет, и вовсе не потому, что устал больше всех, а исключительно из вредности характера:
- Куда торопимся, чай не убежит от нас Велнясов горд.
Бирюч, который годами Пересвета вдвое старше, зыркнул на неслуха строгим взглядом и погрозил ему кулаком. Пересвет в ответ запыхтел обиженным жеребцом. А Ладомир с побратимом был согласен - если эдак мотать людей по воде и лесу, то когда дело дойдёт до драки, запал из них выйдет начисто, ни ногой, ни рукой никто не дрыгнет. Об этом он и сказал Бирючу как бы невзначай, но с тем расчётом, чтобы услышал Бакуня. Щербатый в ответ сверкнул глазами из-под валенного колпака:
- Скоро уже. А перед самым напуском дам передых.
Скоро не скоро, а шли весь день без остановки. Хорошо ещё, что непролазный лиственный лес сменился лесом хвойным. В этом и завалов меньше, и подлесок много жиже. Только шуршит под ногами пересохшая хвоя да от запаха смолы голова идёт кругом.
- Пришли, - Бакуня неожиданно поднял руку. - Почти пришли. Дальше не след соваться без разведки.
Волки где стояли, там и сели. Ладомир вяленое мясо взял в рот без желания, но, прожевав посоленный кусок, разохотился. По сторонам тоже жевали усердно, посверкивая в наступающих сумерках белыми зубами.
- Красивое местечко выбрали себе Велнясовы волхвы, - заметил Войнег, путаясь языком в непрожёванной дичине.
Перун тоже любит хвойные леса, святилища ero ставят среди вековых сосен. А меж лесами ятвяжскими и лесами новгородскими, где прошло детство Ладомира, большой разницы нет. И среди ятвяжских сосен он не заблудится даже ночью. Тут главное - не поддаться на уловки леших, которые дёргают человека за левую ногу, заставляя ходить кругами. А уж если они тебя загонят в круг, то тут их сила и власть - закружат до полного изнеможения и завлекут в такие непролазные дебри, что в мир людей тебе уже не будет возврата. Кое-кто считает, что над лешими властен Рогатый Велняс, но Ладомир в это не верит. Лешие живут сами по себе, и никакой уважающий себя бог не станет с ними связываться.
