Эта сцена,показанная в прямом эфире, заставила замолчать даже диктора, который, спохватившись,продолжил зачитывать положения Закона о военном положении.

Михаил,ошарашенный увиденным, поднял взгляд на Бизона. Тот давно уже молча, не понимаяязыка, наблюдал картинку русского Интернета.

– Что там увас происходит?

– У нас? Каквсегда… люди умирают за идеи…

– У них что,больше ничего нет, если они умирают за идеи?

– Сэр, вы непоймете, это – Россия…

– Не пойму…зачем этим людям идея, если они умирают? Какая польза трупу от идеи?

– А за чтопогибли миллионы американцев? Разве не за идею демократии?

– Майкл,пойми, они погибли не добровольно. Это не их осознанный выбор.

– А демократия– это их осознанный выбор?

– Иди ты кчерту, Майкл! Вы, русские, все – психи!

– Нечертыхайтесь, сэр, мы еще не выжили…

С кормы послышалсяголос Палмера:

– Сэр, яполучил что-то вроде метеосводки.

– Ну и чтотам?

– Ничегохорошего, сэр, на нас идет откатная волна около двадцати баллов…

– Проклятье!Сколько у нас времени?

– Минутдвадцать, сэр!

– Так,Беловски, тебе придется все же встать! Быстро убираем все предметы по банкам ишкафам! Закрываем все крышки и дверки, задраиваем люки! Достаем веревки и приматываемсянамертво к скамьям, как Одиссей перед сиренами! Через двадцать минут из насбудут делать взбитые сливки!

Новаяопасность придала сил. Майкл вскочил на ноги, поднял лежак банки, под которымбыл ящик, и покидал туда все вещи. На глаза попались несколько рулонов широкогоскотча, который был в числе необходимых для спасения предметов, и бросил поодному Палмеру и Бизону.

– Это лучшеверевок, не нужно будет вязать одной рукой узел!

– Ты – гений,Майкл! Вы, русские, не только умираете, как идиоты, но и выживаете, кактараканы!

После того какбыло все тщательно убрано и упаковано, чтобы не кувыркалось по боту, началиприматывать друг друга скотчем. Первым, как раненного, прилепили Беловски,потом Бизон спеленал Билли и уже собирался примотать себя сам, как Майкл вдругподумал вслух:

– Командир,вложите мне нож в правую руку и примотайте к ней скотчем, а то в мои планы невходит засохнуть здесь, как муха на липучке!

– Ах ты,хитрая задница! А ведь и правда было бы обидно умереть замотанным, как мумия!

– Сэр, я тожехочу нож! – поняв ситуацию, забеспокоился уже обездвиженный Палмер.

– Билли,пожалуйста, возьми, дорогой, он лежит во втором ящике, – хохотнул Бизон.

– Сэр, яумоляю, дайте нож!

–Уоррент-офицер Палмер, ты так уверен, что мы с лейтенантом Беловски, какстаршие по званию, погибнем первыми и тебя некому будет отлепить?

– Сэр, этоплохая шутка!

– Ладно,ладно, куколка Билл, держи нож.

– Благодарювас, сэр, примотайте его мне тоже к руке!

– Палмер,знаешь, почему ты уоррент-офицер, а Беловски офицер?

– У меня ещевсе впереди, сэр…

– Боюсь, чтонет, Билли. Ты схватил нож и рад, и даже не подумал попросить меня егораскрыть…

После того какБизон закончил упаковывать подчиненных, ему пришлось думать, как прилепитьсясамому.

– Беловски, тыне хочешь, чтобы моя тушка бултыхалась по катеру, как дохлая мышь в бутылке?

– Нет, сэр, яне люблю, когда мне на лицо падают майоры ВМС!

– Тогда придумайспособ меня закрепить!

– Сэр,полезайте в ящик и захлопнитесь там! – предложил Палмер.

– Хорошаямысль, уоррент-офицер! Только вместо ножа мне придется взять гранату. Вдруг тыне сможешь меня потом открыть?

– Сэр, нограната разнесет и вас в клочья!

– Какой тызаботливый, Билли, я тронут!

– Командир,доставайте спальный мешок, примотайте скотчем его к скамье и залезайте в негочерез голову! – предложил Беловски.

– Майкл,молодчина! Ты всегда так соображаешь или только тогда, когда боишься получить командирскойзадницей по русской морде?

– Сэр, язабочусь исключительно о чести двух офицеров США, ведь нас может увидетьподчиненный…

– Палмер, навсякий случай, когда мы будем кувыркаться, не подглядывай!

– Есть, сэр!

Где-то вдалекепослышался шум, похожий на отдаленный раскат грома. Только он не затихал, анаоборот, приближался, становясь с каждой секундой сильней и сильней. Бизонторопливо прилепил спальник, с трудом втиснулся в него и застегнул до концамолнию.

– Беловски,твой Бог нам и сейчас поможет?

– Да, сэр, несомневайтесь!

– Откуда утебя такая уверенность? Он тебе это обещал?

– Нет, сэр, ноу меня с ним договор на выполнение кое-каких работ.

– Скажи ему,что я твой компаньон!

– С Богом,сэр!

Сначала ботстремительно понесло куда-то наверх, потом долбануло так, что показалось, будтовышибло палубу, а потом стало крутить, вертеть, швырять, как в гигантском аттракционе,после чего опять подбросило вверх и опустило…

Суденышкоплюхнулось на воду и завертелось в разных направлениях. Майкл понял, чтоосновная волна прошла. Сейчас придут еще несколько более мелких валов, потомвсе затихнет. И точно, вскоре бот как следует швырнуло опять. Что-то несколькораз грохнуло в палубу, в потолок, в борт, опять в палубу. Истошно заоралПалмер, ему вторил неистовый хрип Бизона:

– Палмер, тебене жестко?!

– Сэр, это вы?– сквозь стон процедил Билли.

– А ты думаллошадка для беби?

– Простите,сэр, я не заметил… Вы же велели не подглядывать, когда будем кувыркаться…

– Убери с менясвой костлявый зад!

– Есть, сэр!

В это времяударила третья волна, и Палмер, охая, ухая и чертыхаясь, опять куда-то полетел.

Когда основныеволны прошли, в наступившей тишине послышался голос Бизона:

–Уоррент-офицер Уильям Спенсор Палмер!

Посленекоторой паузы где-то в темноте что-то закряхтело:

– Я слушаю,сэр…

– Ты неушибся, друг мой?

– Ушибами этоне назовешь, командир…

– Ну, хорошо,а то ты так летал, так летал, что я подумал, что ты обязательно ушибешься…

Бизонсамостоятельно вылез из мешка, помог Майклу, который, задыхаясь от смеха, немог произнести ни слова, отделиться от скамьи. Майор продолжал:

–Уоррент-офицер, почему ты покинул свой куколь раньше времени и без приказа?

– Сэр, всводке говорилось только об одной волне! Я думал, что все кончилось!

– И зачемтолько ты выпросил у меня нож!

Когда включилисвет и осмотрели Палмера, оказалось, что у него серьезно рассечена голова иразбито колено. Кроме того, он был весь в синяках. Бизону пришлось обрабатыватьи перевязывать его раны, так как руки Майкла были недееспособны. Обривая головуБилла, чтобы наложить швы, он заметил:

– Палмер, я –счастливый человек!

– Несомневаюсь, сэр!

– Ты даже неспросишь – почему?

– Почему, сэр!

– Наконец-то яобнаружил у тебя мозги, Палмер! Ха-ха-ха-ха!!!

И все троедружно засмеялись. Они, не то, что засмеялись, они просто закатились от хохота.Нервное напряжение сегодняшнего дня вырвалось из них грубой армейской шуткой,они не смеялись, они задыхались, они катались от смеха. В результате Палмерначал икать, придерживая тампон на обритой наполовину голове, а под глазом унего переливался всеми цветами радуги великолепный фингал! Бизон с несколькихпопыток, хлопая себя по коленям, выдавил:

– Би… Би…Билли! Ха-ха-ха! Осторожно, не расплещи мозги! Их не так уж и много!

И ониповалились от очередного приступа смеха.

Когда, вытираяслезы, еще всхлипывая и повизгивая, они успокоились, а Бизон продолжил зашиватьПалмера, Беловски включил интернет-приемник. Показывали дневную съемку свертолета, облетающего пострадавшие районы Северной Каролины. Последние словарепортера были такими: «Я не могу комментировать то, что здесь творится… вывидите сами… это нельзя комментировать… здесь нечего комментировать… Смотрите…»

Внизу,насколько хватало глаз, все пространство было залито мутной жижей. В ней былиперемешаны покрытые ровным слоем одноцветной грязи какие-то формы. В некоторыхугадывались животные, коровы или лошади. Видимо, здесь было ранчо или крупнаяферма. В других автомобили, ящики, деревья, самый разнообразный хлам, и кругомлюди, люди, люди… Людей было столько, что с воздуха они были похожи на прибрежнуюгальку. Майкл подумал: надо же, раньше я и не думал, что людей так много, чтоих в природе больше всех. В обычной жизни их не видно, они все скрыты в домахили машинах. Мы смотрели на огромные города, замечали тысячи самыхразнообразных строений, небоскребов, дворцов, кварталов, а людей не видели. Но,оказывается, все города состоят из людей. Все дома просто набиты этимималенькими существами, которые сейчас поблескивают в этом бесконечном болоте,как утопленные лемминги.