Натуралистические теории ценности (Интереса теория, Эволюционная этика, Космической телеологии этика) трактуют ее как выражение естественных потребностей человека или законов природы в целом [5].

Интересную интерпретацию свойств ценностей и ценностных отношений выдвинул профессор Г.П. Выжлецов:

«a) Исходная особенность ценностных отношений в том, что они включают в себя... желаемое, связанное с добровольным, свободным выбором, душевным стремлением;

b) Ценности не разъединяют, не отчуждают человека от других людей, от природы и от самого себя, а напротив, объединяют, собирают людей в общности любого уровня: семью, коллектив, народность, нацию, государство, общество в целом, включая, как говорил П.А. Флоренский, в это единство человечности весь мир;

c) Ценностные отношения являются для людей не внешними и принудительными, а внутренними и ненасильственными;

d) Подлинными ценностями, например, совестью, любовью или мужеством, нельзя завладеть с помощью силы, обмана или денег, отобрать их у кого-либо так же, как власть или богатство» [6].

Откуда же берутся системы ценностей? Надо полагать, что они возникают на основе общих взглядов и представлений человека об этом мире. Размышления о свободе, о судьбах человечества, о жизни и смерти имеют философский, мировоззренческий характер и являются благодатной почвой для становления ценностных ориентиров человечества.

Надо научиться разделять понятие «ценности» от понятия «оценки». Этот вопрос был освящён известным немецким философом Генрихом Риккертом (1863-1936), который был одним из основателей баденской школы неокантианства. Он говорил, что смешение ценности и оценки является одним из самых распространенных и самых путаных предрассудков в философии. Поэтому мы должны видеть разницу между понятием ценности и понятием психического акта оценивающего субъекта, точно так же как между понятием ценности и понятием объектов, в которых ценности обнаруживаются, то есть благ. Хотя ценности, согласно Риккерту, для нас и связаны всегда с оценками, но они именно связаны с ними, а потому-то их нельзя отождествлять с действительными реальными оценками. Как таковая, ценность, относится к совершенно иной сфере понятий, чем действительная оценка, и представляет поэтому совершенно особую проблему. Когда речь идет об акте оценки, то можно спросить всегда, существует ли он или нет. Но такая постановка, с точки зрения немецкого философа, совсем не затрагивает собственно проблемы ценности. Для ценности, как ценности, вопрос об ее существовании лишен всего смысла. Риккерт говорит, что «проблем ценности, - есть проблема "значимости" (Geltung) ценности, и этот вопрос ни в коем случае не совпадает с вопросом о существовании акта оценки» [7].

«Блага и оценки, - утверждает Риккерт, - не суть ценности, они представляют собой соединение ценностей с действительностью. Сами ценности, таким образом, не относятся ни к области объектов, ни к области субъектов. Они образуют совершенно самостоятельное царство, лежащее по ту сторону субъекта и объекта. Если таким образом мир состоит из действительности и ценностей, то в противоречии обоих этих царств и заключается мировая проблема. Противоречие это гораздо шире противоречия объекта и субъекта. Субъекты вместе с объектами составляют одну часть мира - действительность. Им противостоит другая часть - ценность. Мировая проблема есть проблема взаимного отношения обеих этих частей и их возможного единства. Расширение философского понятия о мире ведет таким образом к постановке новой основной проблемы, : проблемы отношения ценности к действительности. Лишь тогда сможет она дать мировоззрение, которое было бы действительно чем-то больше, нежели простые объяснения действительности» [8].

Генрих Риккерт разработал свою концепцию ценностей, в которую включил шесть областей ценностей:

1) ценность научного познания (логические ценности), где истина в своей чистоте не может определяться как социальная, поскольку, если что-нибудь истинно, то оно остается истинным, независимо от того, существует ли вообще какая-нибудь общественная группа или нет;

2) ценности искусства, где созерцающий объект непосредственно "переживает" единство, в котором и сосредоточена ценность. Произведения искусства, которые выражают эти ценности, подобно науке относятся (какую бы роль они не играли в социальной жизни) не только к сознательной, но и к безличной и асоциальной сфере;

3) ценности мистического характер, которые притязают на созерцательное постижение мира в его целостности, при котором субъект поглощается Всеединым. Все есть Единый бог. Таковым выступает пантеизм и в этой области совершенной ценности мы имеем так же чистейшие выражение безличного и асоциального характера ценностей. Индивид здесь ничто;

4) ценности нравственной жизни (социально-этические ценности), которые определить гораздо труднее, чем понятие науки, или искусства, или мистической или пантеистической религии, но одно ясно, что они не есть созерцание. Этика в качестве "практической" философии имеет своим предметом действующего человека, действия которого принимают вид долга. Сознание долга направляется не только на осуществление ценностей вообще, но и на реализацию автономных личностей в социальной жизни, где определенные формы жизни ("права") считаются обязательными для каждого члена общества, т.е. индивид оказывается ими социально связанным;

5) ценности личной жизни ("ценности жизни"), под которые подходит множество разнообразных фактов, но именно вследствие этого множества им трудно дать единую характеристику. Однако именно в этой сфере настоящая жизнь активного социального человека приобретает самостоятельное значение. Это относится к отношениям, которые мы называем любовью, добротой, дружбой, общительностью и т.д. Именно здесь в большей своей части кроется смысл нашего личного, активного социального существования;

6) ценности религиозной жизни, носящие не пантеистический характер, где субъект поглощается объектом, а ценности, которые выражают идеал абсолютного совершенного субъекта и на место пантеизма становится вера в личного Бога.[9]

Прежде чем говорить о системе ценностей Светлого Сатанизма, необходимо хотя бы кратко остановится на феномене свободы человека, так как свобода человека - суть базовое понятие, которое определяет суть ценностного подхода.

Свобода – это способность индивида действовать сообразно своим интересам, желаниям, потенциальным возможностям и потребностям. В нашей стране термин «свобода» употребляется, прежде всего, в значении «свобода от». Иными словами, для русского человека «свобода» - это отсутствие внешних ограничений, снятие каких - либо принуждений и проч. В русском языке существует так же понятие «воля». Оно сформировалось примерно в 15-16 вв. в Московском государстве и имеет более широкое значение, чем понятие «свобода». «Вольница» заменяла автономию личности авторитетом группы, что, в определённом смысле, можно назвать несвободой. Однако, в воле есть и своё желание простора, безбрежности, снятия оков, что отражает характерные особенности русского восприятия мира.

Понятие «свободы от» подразумевает под собой тезис: «разрешено всё, что не запрещено». Но не кажется ли вам, что это логика раба, оставшегося без своего господина? Это логика христианина, на словах сорвавшего с себя путы христианства, но на самом деле оставшегося в оковах христианских предрассудков. В связи с чем вспоминается исторический анекдот о том, как французский писатель Андре Жид, известный своим безбожием, послал своему глубоко верующему приятелю, Франсуа Мориаку, шутливую телеграмму: «Ада нет. Можете предаваться разврату».

Христиане считают, что отмена христианства чревато произволом и вседозволенностью, анархией и хаосом (вспомним известное изречение Ф.М. Достоевского: «если Бога нет, то всё дозволено»). Однако 70 лет жизни при Советской власти, когда церковь была официально в опале, неопровержимо доказывают нам, что без христианства вполне можно обойтись.