Литмир - Электронная Библиотека

В глубокой печали Юлчи обошел несколько кварталов. Он внимательно присматривался ко всему, прислушивался к каждому звуку.

Мороз усиливался. От холода сжалось тело, закоченели ноги в затвердевших, как камень, сапогах. Юлчи, однако, ничего не чувствовал и продолжал бродить по глухим, притихшим улицам.

Над городом поднялся медный осколок луны. Юлчи вышел на берег Анхора. Вода уныло плескалась о закраины, таинственно поблескивала под тусклыми холодными лучами. В ветвях голых деревьев на берегу посвистывал ветер. Юлчи долго всматривался в сумрачные, ко всему равнодушные волны и вдруг с ужасом подумал: «Кто ее может похитить из дома? Скорее всего, она бросилась в воду. Анхор от них недалеко…» И Анхор, к которому он каждый день приводил поить лошадей, теперь показался ему страшным и грозным.

Разговаривая сам с собой, Юлчи как помешанный долго бродил по берегу. Лишь когда послышались крики петухов в соседних дворах и возгласы муэдзинов[89] с ближайших минаретов, он тихо побрел к дому кузнеца.

* * *

Ярмат подошел к дому элликбаши и долго, до боли в суставах колотил кулаком в калитку. Дом стоял далеко в глубине двора. Время было позднее, все спали. Среди мерзлых уличных кочек Ярмат ощупью нашел камень и принялся стучать снова. Наконец через щель калитки скользнул луч света. Ярмат с облегчением вздохнул, вытер рукавом вспотевший лоб.

Из-за калитки послышался сонный, недовольный голос элликбаши:

— Кто там?

Как только Ярмат отозвался, зазвенела цепь, открылась одна створка калитки. Ярмат протиснулся в узкий крытый проход. Придерживая одной рукой полы накинутой на плечи тяжелой шубы, элликбаши посветил коптившей лампой, заспанными глазами оглядел Ярмата, пробурчал:

— Что за шум? В полночь…

Ярмат, словно прося прощения, сложил на груди покрытые грязью руки и запричитал:

— Несчастье обрушилось на мою голову, Алим-ака! Дочь пропала. Куда исчезла, не знаю…

— А-аа? — заспанные глаза Алимхана сразу широко раскрылись. — Рассказывай, как это она могла пропасть!..

Ярмат беспорядочно, но подробно рассказал о случившемся. Элликбаши слушал, устремив глаза в одну точку, и недовольно хмыкал. Когда Ярмат умолк, он передал ему лампу, затем плотнее запахнул полы шубы, поправил на пальцах кольца и спросил:

— Дочь твоя не была согласна? Плакала?

— Плакала. Все девушки перед свадьбой понемногу плачут. Обычай этот со времен Фатимы-биби остался…

— Плачут по-разному, — сердито перебил элликбаши.

Ярмат виновато согласился, закивал головой.

— Хорошо. Кого же ты подозреваешь? — строго спросил Алимхан.

Ярмат растерянно молчал, не зная, что ответить.

— Дочь твою или увез кто, или она сама сбежала, сговорившись с кем-нибудь заранее. Ты все-таки на кого можешь подумать?

— Кто знает… — нерешительно ответил Ярмат. — Признаться, я сначала подозревал Юлчи. Помните, работник бая. Он уезжал в кишлак и сегодня вернулся. Только вот так, сразу трудно что-нибудь сказать. Потом как бы стыдно не было…

— Почему трудно? — сердито прикрикнул элликбаши. — Откуда тебе знать, что это не он сделал? Ну, не было его, а сегодня приехал — и вот случилось. Ты ему пока ничего не говори, а последи за ним.

Вытирая грязной рукой слезы, Ярмат начал умолять:

— Я обездоленный бедняк, научите меня, укажите дорогу!.. Она — единственная дочь, глаза мои, сердце мое… — старик заплакал снова.

— Плакать и причитать нечего, — решительно оборвал элликбаши. — Пока держи все в тайне, спрячь в своем сердце. Пройдет день-два, выяснится — жива ли твоя дочь, мертва ли она. Я тоже не буду сидеть сложа руки. Только чтобы разговору не было. Скажи жене, пусть прикусит язык. Хозяевам — никому ни слова. Придумай что-нибудь. Скажи, что дочь к подруге погостить ушла, и все. Слышишь?

А кого будешь подозревать, с того глаз не спускай, по следам ходи. Вот, можешь идти, завтра утром заглянешь…

Придавленный тяжелыми думами, Ярмат вышел на улицу и медленно зашагал к дому.

II

После завтрака Танти-байбача, закутавшись в лисью шубу, вышел на улицу. Он немного прошелся в сторону базара, потом вспомнил, что по случаю праздничного дня магазин Мирзы-Каримбая будет закрыт, и повернул к тестю, надеясь найти Салима-байбачу дома.

В квартале Мирзы-Каримбая навстречу Танти откуда-то вынырнул Алимхан-элликбаши. Они поздоровались, так как издавна были знакомы. Элликбаши, ухмыляясь, зашептал ему на ухо:

— Байбача, позвольте вашему покорному рабу задержать вас на минуту. Есть одно очень тонкое дело.

Он схватил Танти за руку и потащил к своему дому.

Тучный Танти-байбача не пожелал подниматься по крутой лестнице на балахану. Тогда Алимхан из предосторожности притворил калитку, и они остановились в полутемном крытом проходе.

— Я вас слушаю, Алимхан-ака.

Элликбаши почтительно тронул плечо байбачи и зачастил шепотом:

— Мы хотели выдать за вашего почтенного тестя дочь Ярмата. Вы, наверное, осведомлены на этот счет?

Танти утвердительно кивнул:

— Все было готово. Мы собирались через два-три дня справить свадьбу. Но вчера девушка вдруг исчезла. Не знаю — на небо взлетела, не знаю — сквозь землю провалилась. Если об этом узнает бай-ата, он будет очень огорчен.

— Ё аллах! Девушка скрылась из своего собственного дома!.. Тавба! Нехорошее дело, Алимхан-ака.

Элликбаши, не отрывая внимательного взгляда от собеседника, продолжал:

— Так вот, братец мой Мирисхак, пусть все это останется между нами. Но вы должны мне помочь. Где бы ни была девушка, ее надо найти. Как по-вашему, у кого должен быть ключ от этой тайны?

Танти-байбача был заметно смущен, но он пожал плечами и, не поднимая глаз, с деланным недоумением сказал:

— Что я, святой? Трудно сказать, где она. Если у нее был возлюбленный, может быть, она, воспользовавшись удобной минутой, бежала с ним в какой-нибудь город. В нынешнее время все девушки своевольны. Где найдешь теперь прежних — послушных и благовоспитанных!

Элликбаши снова тронул плечо байбачи.

— У меня есть некоторые подозрения, о них я скажу только вам, — заговорил он озабоченно. — Вы ведь знаете, Салим-байбача был против этого дела. Причина понятна — бай отказался завешать сыновьям свое имущество. Когда я сообщил ему об отказе бая, он даже обозлился. Отцу, говорит, никогда не жениться на этой девушке, вот увидите! Обдумав все, я и пришел к выводу… Не знаю, может быть, это пустые подозрения, искушение шайтана…

Танти решительно запротестовал:

— В Салиме и на волосок не сомневайтесь! Совесть его чиста. Верно, когда отец отказался отписать им имущество, он гневался, горячился по молодости. Но я его убедил, и он выбросил из своего сердца обиду. Байбача вне подозрений… Ну, я ухожу. Л вы, Алим-хан-ака, примите все меры. Я тоже помогать буду. Нельзя огорчать старика. Да, нехорошо получилось… Всего вам доброго!

Приложив руку к сердцу, Танти распрощался с элликбаши и быстро удалился.

Придя в дом тестя, Танти-байбача прошел прямо в комнату Салима. Там сидела одна Нури. Она разостлала для зятя одеяло, присела на корточки у сандала и принялась жаловаться на отца за его намерение жениться, на братьев за их нерешительность. Танти старался ее успокоить и уговаривал идти домой, чтобы напрасно не расстраиваться здесь. Нури, будто она ничего не слышала из того, что говорил ей зять, вскочила, схватила с сандала какой-то круглый ком и, стоя, торопливо принялась втыкать в него иголки. Танти-байбача удивился:

— Что это?

— Это? — Нури злобно рассмеялась и, не прерывая своего занятия, пояснила: — Это — голова Гульнар. Вот так я убью ее. Душа и голова ее как камень — столько колю, а ей хоть бы что. Послала мальчика — узнай, говорю, больна Гульнар или она по-прежнему здорова. И что бы вы думали? Оказывается, она от радости, что выходит за бая, отправилась развлечься к какой-то своей подруге!.. А кто может быть ей подругой? Такая же рабыня, как и она!

вернуться

89

Муэдзин — служитель при мечети, возглашающий с минарета часы молитвы.

50
{"b":"234087","o":1}