Хотя, чего уж греха таить, Катерина и в школе была милой девочкой, чуть застенчивой и всегда сторонившейся людей. Кто ж знал, что из неё получится такое чудо природы? Овальное лицо, нежная кожа, чуть вздёрнутый носик и пухлые губы, привлекающие к себе всё внимание. А сколько эмоция можно было прочитать в карих глазах...

   Хм, может попытать счастье? Кто знает, вдруг получится продержаться больше трёх месяцев?

   - Дим, ты сейчас так улыбаешься, что меня мороз по коже пробирает, - несколько удивлённо протянул Колька, ткнув кулаком в плечо. - Если ты Катьке мстить задумал, лучше сразу оставь эту безнадёжную мысль! Я сестру в обиду не дам!

   - Да чего ты привязался? Не дам, не дам... Она у тебя сама кого хочешь в бараний рог скрутит и не заметит этого, - предупреждение друга стойко проигнорировал. В конце концов, физически ей никто ничего не сделает разве что, уделю больше времени исследованию её тела. Ну и познакомиться поближе, с этой языкастой особой не помешает. Во всех смыслах.

   26 декабря

   Семейный ужин в канун Нового года, точнее за четыре дня до оного, старая традиция, оставшаяся ещё с того времени, когда родственников было столько, что и плюнуть некуда. Зато теперь отсутствие родни компенсировалось избытком друзей и знакомых, возжелавших отожраться на халявных харчах. Ну, а нам с Ириской приходилось готовить на всю эту ораву, в количестве пятнадцати человек. Это ещё не включая нас самих, деда и какого-то таинственного друга Кольки, по поводу личности которого братишка упорно не желал колоться.

   Подозрения о том, что это может быть Димка, старательно отгоняла от себя всяческими способами. Что ему делать на этом сборище? Это первое.

   А второе - у него наверняка есть дела поинтереснее, чем шататься по всяким ужинам. Кристиночка, судя по воспоминаниям и впечатлениям, вряд ли пошла бы на такое мероприятие.

   Нарезая ингредиенты для оливье вполуха слушала бубнёж деда о том, что при Сталине никто бы не стал класть в зимний салат куриную грудку и далее, по тексту, в зависимости от того блюда, которым я занималась. Афанасий Георгиевич, в прошлом снайпер, прошедший всю Вторую мировую, вплоть до самого Берлина, хоть и был въедливым вреднющим старикашкой, но любим и обожаем своими внуками. А к такому звуковому сопровождению и я, и Ириска уже привыкли, пропуская комментарии мимо ушей. Старику что надо-то? Правильно, что бы его слушали и периодически подавали признаки жизни.

   Зато мне точно не скучно во время одинаковых и до зубного скрёжета надоевших манипуляций.

   - Ириска, веди деда за стол, тут его послушать хотят, - крик брата отразился от стен кухни, даже стаканы в буфете зазвенели. Недоумённо переглянувшись с его супругой, только пожала плечами, махнув рукой на попытку понять замыслы брательника, который день пытавшегося плести вокруг меня интриги. После нервотрёпки с институтом, устраивать ему допрос в лучших традициях гестапо было банально лень. Так что лучше дождусь, когда сам признается или всё наружу выплывет.

   - Ириска!

   - Да идём уже, - огрызнулась в ответ Ирина, возведя глаза к потолку. Нет, этой женщине давно пора памятник при жизни ставить за такое терпение. Тяжело вздохнув, она подхватила деда под руку и скрылась в гостиной, откуда слышался смех и звуки музыки.

   Пожав плечами, вернулась к нарезке солёных огурцов, в полголоса подпевая и безбожно перевирая слова песни Katy Perry "Firework":

   - Ду ю эвер фил лайк э пластик баг Дрифтинг фоуг ве винд Вонтинг ту старт эгейн. Дую эвер фил, фил соу пэпер вин Лайк э хаус оф кардс Воне блоу фром кавинг ин. Дую эфере фил алрэди барид дип Сыкс фит андер скрим Бат ноу воне симс ту хеар э финг...

   Мурлыкая текст песни, закончила резку и высыпала готовые кусочки в большую кастрюлю, после чего резко крутанулась на месте, умудрившись врезаться в кого-то плечом.

   - Ой, прости...

   Слова застряли где-то на уровне середины горла, глаза, скорее всего, напоминали огромные блюдца, руки нервно сжали рукоять керамического ножа так, что побелели костяшки пальцев.

   - У тебя совершенно нет слуха, - поморщился Димка, собственной персоной стоящий рядом с кухонным столом и пытающийся скрыть улыбку.

   Почувствовала, как начали гореть уши. Да, я согласна, слухом меня слегка обделили, да и голос не для того, что бы серенады петь, но твою же ж бога душу мать! Зачем это вот так вот говорить?! И вообще! Что он тут делает?

   - А меня твой брат в гости пригласил. На пару дней, - как бы между прочим откликнулся Дмитрий. На мой удивлённый взгляд, пояснил. - Вслух спросила. Кстати, маленьким девочкам негоже знать такие слова.

   - Я ещё и не такие вспомню, если ты не отойдёшь в во-о-он тот угол. А то в процессе готовки могу оттяпать что-то лишнее, - многозначительно замолчала, прежде, чем закончить предложение, - тебе.

   - Ути, какие мы грозные, Кыш, - снисходительный тон бесил сильнее, чем глупое детское прозвище. - Ты бы поаккуратнее с острыми предметами, а то ещё...

   - Ой!

   Предупреждение запоздало. Отвлёкшись на мысли о том, что и как я сделаю сначала с Колькой, а потом и с Ворониным, попала острым лезвием прямо по указательному пальцу. С кем-то другим это обошлось бы лёгким порезом, ну а у меня...

   Эх, всё-таки не зря Колька меня Осью Травматизма называет. Потому что никто в целом свете не способен случайно соскользнувшим ножом отпилить себе едва ли не пол пальца!

   Ругнувшись про себя, сунула пострадавшую конечность в рот, пытаясь одновременно с этим попросить Дмитрия найти аптечку во всём том творческом беспорядке, который наполнял кухню. Правда, тот уже и сам смекнул, в чём дело, заметив мои телодвижения и кровь на любимой жёлтой футболке с Багзом Банни.

   Теперь её вряд ли удастся отстирать, а жаль. Всё-таки она моя самая обожаемая вещь во всём гардеробе.

   - Дурёха, - рявкнул Димка, оказавшись прямо перед моим носом с той самой аптечкой. Как он умудрился найти её среди всей этой неразберихи - понятия не имею, но безумно рада данному факту. И как вампиры кровь пьют? Гадость какая. Да ещё и привкус металлический остаётся.

   - Мам мамое момо, - промычала, не вынимая палец изо рта. Раздражённо сдув прядь волос со лба, парень открыл ценную коробочку и вытащил перекись, пластырь и бинт, после чего требовательно дёрнул мою руку, заставляя вытащить пострадавшую конечность.

   Отрицательно мотнула головой. Не дамся ему. Пусть кто-нибудь другой меня лечит. Больно глаза у Димки подозрительно довольные!

   - Катя, - угрожающе прошипел тот, неодобрительно качая головой. - Или вытаскивай или я тебя прямо тут поцелую!

   - С чего бы вдруг? - от неожиданной смены темы, выпустила пораненный палец, чем Дима тут же воспользовался, схватив за запястья и не давая отдёрнуть руку. - Ай!

   - Терпи! - шикнул на меня молодой человек, старательно обрабатывая порез. - Как ты так умудрилась, а?

   - Как, как... Тебе в рифму?! И вообще, что за самоуправство?! Отдай руку!

   - Кыш, сиди тихо! - дунув мне в лицо, от чего я окончательно растерялась, как и от неожиданной нежности, скользнувшей в его голосе, Дмитрий с самым невозмутимым видом обработал моё ранение, заклеил пластырем и обмотал бинтом, закрепив оный симпатичным, хоть и кособоким бантиком. - Вот, теперь можно и к другой части лечения приступить.

   - Это ты сейчас о...

   Договорить мне не дали, сгребя в охапку и заткнув рот поцелуем. И если в тот раз, на лестничной площадке, он не проявлял никакой инициативы, то в этот раз уже мне пришлось оказаться слабым, совершенно безвольным существом, которого, для удобства, усадили на кухонный стол, не давай никакой возможности ни сбежать, ни отстраниться. Оставалось только судорожно ловить моменты, когда он выпускал меня на свободу, что бы втянуть хоть немного воздуха и упираться ладонями в широкие крепкие плечи, в попытке отодвинуть его.