– Законом пение по телефону не запрещено.

– А угрозы?

– Их надо еще доказать, – возразила Пибоди.

– С этого и начнем. Если нам удастся доказать, что Селина Кросс имела к этому звонку отношение, мы будем разыгрывать эту карту. Так или иначе, думаю, настала пора с ней встретиться. Как насчет путешествия в ад, а, Пибоди?

– Давно мечтала.

– Вот и я тоже. – Ева собралась встать из-за стола, и тут в кабинет ворвался Фини – небритый, с запавшими глазами.

– Почему расследование гибели Алисы поручили тебе? – воскликнул он, даже не поздоровавшись. – Это же ДТП. С каких пор такими вещами занимаются лейтенанты отдела по расследованию убийств?

– Фини…

– Она была моей крестной дочерью. Ты мне даже не позвонила! Я узнал об этом из выпуска новостей.

– Извини, я не подумала. Сядь, Фини. Ева тронула его за рукав, но он судорожно отдернул руку.

– Не хочу я садиться! Я хочу, черт подери, чтобы ты ответила на мои вопросы, Даллас.

Ева выразительно взглянула на Пибоди, и та сразу же вышла, прикрыв за собой дверь.

– Извини, Фини, я не знала, что ты ее крестный. Я говорила с матерью и с братом и решила, что остальным членам семьи они сообщат о случившемся сами.

– Бренда сейчас на таблетках, – грустно вздохнул Фини. – А чего ты ожидала? За несколько дней она лишилась отца и дочери. Джеми всего шестнадцать. Пока он вызывал доктора, успокаивал мать, звонил Салли, я успел все узнать. Боже мой! Она была совсем ребенком. – Он отвернулся, втянул голову в плечи. – Я катал ее на закорках, кормил леденцами…

«Как же трудно терять тех, кого любишь!» – подумала Ева. И еще подумала о том, что ей повезло: она любила немногих.

– Пожалуйста, сядь, Фини. Не надо было тебе сегодня приходить.

– Я уже сказал, что садиться не намерен! – Он обернулся к ней, стараясь взять себя в руки. – Ответь на мой вопрос, Даллас. Почему ты расследуешь гибель Алисы?

Времени на раздумье у Евы не было, а лгать не хотелось.

– Пибоди оказалась свидетельницей происшествия, – начала она осторожно, радуясь тому, что хоть это может сказать. – У нее был свободный вечер, она возвращалась из клуба и видела, что случилось. Пибоди была в шоке и сразу позвонила мне. Я не совсем поняла, что произошло, сказала ей, чтобы она связалась с диспетчерской, вызвала наряд и поехала туда. Ознакомившись с ситуацией на месте, я решила сама известить ближайших родственников: подумала, что им будет легче, если это скажет не совсем посторонний человек. – Ева зябко повела плечами. Ей было не по себе от того, что она вынуждена что-то утаивать. – Мне хотелось сделать хотя бы то немногое, что я могу.

– И это все? – спросил Фини, не сводя с нее глаз.

– А что может быть еще? Вот, я только что получила результаты токсикологического анализа. Наркотиков она не принимала, пьяна не была. Возможно, она была чем-то расстроена, я не знаю. Или просто не заметила этой проклятой машины. Погода была отвратная – дождь, туман.

– Этот сукин сын превысил скорость?

– Нет. – Она не могла доставить ему и этого удовольствия – обвинить в гибели Алисы кого-то конкретного. – Скорости он не превышал. Тесты не показали наличия в крови алкоголя или наркотиков. И ранее он нарушений не совершал. Фини, она кинулась ему прямо под колеса, и он ничего не мог сделать. Пожалуйста, пойми это. Я лично говорила с водителем и осмотрела место происшествия. Его вины нет. Ничьей вины нет.

– Чья-то наверняка есть! – Фини стукнул кулаком по столу. – Неужели двое близких мне людей погибли без всякой причины? Я хочу поговорить с Пибоди.

– Дай ей время прийти в себя, хорошо? – Ева почувствовала, что к грузу, придавившему ее плечи, прибавилось еще и чувство вины. – Пибоди и так досталось. Я хочу, чтобы она пока что занималась другими делами.

Фини тяжело вздохнул. Горе его было велико, но все-таки он сознавал, что лучше, если дело его крестницы будет вести человек, которому он доверяет.

– Ты сама его доведешь до конца, да? И дашь мне всю информацию?

– Обещаю, Фини, я сама доведу его до конца.

– Спасибо. Извини, что я на тебя набросился.

– Ничего. – Ева легонько пожала ему руку. – Иди домой, Фини. Тебе нечего здесь сегодня делать.

– Наверное, я действительно пойду. – Он взялся за дверную ручку, потом снова обернулся к Еве. – Она была такая милая, Даллас… – тихо сказал он. – Господи, я не вынесу еще одних похорон!

Фини ушел, а Ева тяжело опустилась в кресло. Боль, тоска, отчаяние раздирали ей душу. Внезапно она вскочила и схватила сумку. Пожалуй, сейчас самое время повидаться с Сединой Кросс.

– Как вы намереваетесь себя вести? – спросила Пибоди, стоявшая рядом с Евой у входа в изящный особняк в центре города.

– Я собираюсь играть в открытую. Сообщу ей, что Алиса говорила со мной… Что я подозреваю ее в сексуальных надругательствах и в подготовке убийства. Если у нее все в порядке с мозгами, она, конечно, догадается, что доказательств у меня нет. Но я по крайней мере дам ей пищу для размышлений.

Ева оглядела дом – окна украшены лепниной, на фасаде усмехающиеся рожи горгулий.

– Раз она живет в таком месте, значит, деньги у нее водятся. А нам надо выяснить, где она их берет. Пибоди, ведите запись. И будьте внимательны – меня интересуют ваши впечатления.

– Одним могу поделиться прямо сейчас. – Пибоди смотрела наверх, на круглое окошко с замысловатыми переплетами. – Это перевернутая пентаграмма, любимый символ сатанистов. Да и у горгулий не слишком-то дружелюбный вид. На мой взгляд, скорее изголодавшийся, – усмехнулась она.

– Я говорила о впечатлениях, а не о фантазиях, Пибоди. – Ева шагнула к камере у входа.

– Назовите себя и сообщите, по какому вопросу вы пришли, – прозвучал металлический голос.

– Лейтенант нью-йоркской полиции Ева Даллас с помощницей. – Она предъявила значок. – Мы пришли к Седине Кросс.

– Она вас ожидает?

– Думаю, она нашему визиту не удивится.

– Одну минуту.

Ева огляделась по сторонам. Улица была из оживленных – много машин и пешеходов, но большинство из них предпочитало тротуар на противоположной стороне. На здание, у которого она стояла, прохожие поглядывали с опаской. И еще одно показалось Еве странным – поблизости не было видно ни одного торговца с тележкой.

– Можете войти, лейтенант. Пройдите, пожалуйста, к первому лифту.

– Хорошо. – Ева подняла голову и заметила, что за окном под крышей мелькнула какая-то тень. – Подтянитесь, Пибоди, – шепнула она. – За нами наблюдают.

Замки щелкнули, решетки поднялись, двери распахнулись, огонек на охранном устройстве сменил цвет с красного на зеленый.

– Какая мощная охрана, – буркнула Пибоди и, стараясь унять дрожь в коленках, шагнула следом за Евой. – Странно, в частном доме…

Они оказались в вестибюле. На багровом ковре были изображены двухглавый змей и какая-то фигура в черном, перерезающая глотку белому козлу.

– Как мило, – усмехнулась Ева и добавила, заметив, что Пибоди старается не наступить на змея:

– Шерстяные гады не кусаются.

– Осторожность никогда не помешает. – Войдя в лифт, Пибоди опасливо оглянулась. – Терпеть не могу змей. Мой брат ловил их в лесу, а потом пугал меня.

Лифт мгновенно доставил их наверх, но Ева успела заметить в кабине “глазок" еще одной камеры слежения.

Они оказались в широком коридоре с полом из черного мрамора. По бокам арочного проема стояли два обитых пунцовым бархатом диванчика с подлокотниками в виде оскалившихся волков. В вазе, имевшей форму кабаньей головы, стоял пышный букет.

– Аконит, белладонна, наперстянка и пейот, – тихо сказала Пибоди. Поймав на себе изумленный взгляд Евы, она пожала плечами. – Моя мама всегда увлекалась ботаникой. Могу сказать, что подбор цветов достаточно необычный.

– Но все обычное ужасно скучно, не правда ли? Они обе вздрогнули, услышав этот голос. Первое появление удалось Селине Кросс на славу. Она стояла, опершись рукой о полукружье арки, – в черном балахоне, босая, с кроваво-красным педикюром. И улыбалась.