– Ne dis pas que j’ai des hemorroides! Je n’ai pas d’hemorroide[27], – возмутился Колин, одновременно продолжая игру и пытаясь заставить Гассана сменить тему.

Гассан посмотрел на Колина, кивнул и сказал Катрине:

– Он сказал, что твое лицо прекрасно, как геморрой.

Тут Линдси Ли Уэллс рассмеялась и сказала:

– Ну ладно, хватит.

Колин повернулся к Гассану:

– Но почему геморрой? Как тебе это в голову взбрело?

Другой Колин (ДК), Джинсы Слишком Узки (ДСУ), Коротышка, Жующий Табак (КЖТ) и Катрина пооткрывали рты.

– Чувак, мой папа в прошлом году ездил во Францию, – объяснил Гассан, – и он рассказывал, как у него выскочил геморрой. Ему пришлось идти к врачу, показывать на попу и повторять «Огонь!» по-французски, а потом оказалось, что по-английски и по-французски геморрой будет одинаково. Да и не знаю я других французских слов. И потом, это ж умора – у тебя синдром Туретта и геморрой.

– Проехали, – сказал Колин и покраснел.

– Дико смешно, – сказал ДК. – Холлис они понравятся, да?

Линдси снова засмеялась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Здорово я тебя провела, зайчик?

– Ну, это они меня провели. – Увидев, что Линдси притворно надула губки, он наклонился и поцеловал ее в лоб. Колин подумал, что с ним тоже такое бывало, – только губы обычно надувал он.

С кладбища они пошли все вместе. Потная футболка Колина липла к спине, в висках все еще пульсировало. Теорема Предсказуемости Катерин, вспомнил он о своем озарении. Даже в названии было что-то настоящее. Он так долго ждал прорыва, что теперь ему хотелось остаться в тишине, наедине с карандашом, бумагой и калькулятором. Например, в машине.

Он осторожно дернул Гассана за штаны и многозначительно посмотрел на него.

– Нам нужен энергетический напиток, – сказал Гассан. – А потом мы, пожалуй, поедем.

– Тогда я открою магазин, – кивнула Линдси и повернулась к ДК. – Пойдем с нами, милый.

Ее приторно сладкий голос напомнил Колину о K. XIX.

– Я бы пошел, – сказал ДК, – да там на лестнице Холлис сидит, а мы с Чейсом сегодня работу прогуляли. Так что нам лучше не попадаться ей на глаза.

ДК повернул Линдси к себе и крепко обнял. Линдси поцеловала его. Потом, подмигнув новым знакомым, красавчик направился к красному пикапу, стоящему в отдалении. Свита последовала за ним.

Когда Линдси, Гассан и Колин подошли к магазинчику, на его ступенях сидела крупная женщина в цветастом платье. Она разговаривала с мужчиной, у которого была пугающе косматая борода.

– Значит, Старнс стрижет газон, – услышал Колин, – а потом отключает газонокосилку, задумывается и кричит мне: «Холлис! Что с этим чертовым псом?» Я ему говорю, что у пса воспалились анальные железы и из них только что откачали гной. Старнс покумекал немного и выдал: «Так пристрели этого пса и заведи другого, с нормальными железами». А я ему: «Старнс, если уж в этом городе нет приличных мужиков, я, пожалуй, ограничусь любовью к своей собаке».

Бородатый мужчина чуть не лопнул от смеха, а рассказчица наконец заметила Линдси.

– С экскурсии? – спросила она. Линдси кивнула, и женщина продолжила: – Домой ты, гляжу, не торопишься.

– Прости, – пробормотала Линдси.

Кивнув на новых друзей, она сказала:

– Холлис, это Гассан и Колин. Мальчики, это Холлис.

– Известная также как мама Линдси Ли Уэллс, – объяснила Холлис.

– Не хвастайся, Холлис, – засмеялась Линдси, открыла магазин, и все вошли в торговый зал, где – о счастье! – работал кондиционер.

Холлис неожиданно развернула Колина и уставилась ему прямо в лицо.

– Я тебя знаю, – сказала она.

– А я вас нет, – ответил Колин и, чтобы его не сочли невежливым, пояснил: – Я вообще-то всегда запоминаю лица.

– Он не шутит, – подтвердил Гассан, выглядывая из-за стойки с комиксами. – А вы газеты тут получаете?

Линдси вытащила из-за прилавка вчерашний номер USA Today. Небрежно пролистав первые страницы, Гассан аккуратно сложил газету так, что была видна только маленькая черно-белая фотография мужчины с густыми волосами и в очках.

– Ты знаешь этого мужика? – спросил он Колина.

Колин прищурился:

– Лично не знаю, но его зовут Гил Штабель, и он президент компании «Фортиском»

– Молодец. Только он не президент «Фортиском».

– Президент, – уверенно сказал Колин.

– Ни фига. Теперь уже не президент. Он помер.

Гассан развернул газету, и Колин прочел заголовок: «Президент „Фортиском“ погиб в авиакатастрофе».

– «Умные дети»! – триумфально воскликнула Холлис.

Колин посмотрел на нее с удивлением. Это шоу никто не смотрел, шло оно всего один сезон, и в Чикаго, городе, население которого перевалило за три миллиона, Колина никто не узнавал. Но здесь, в Гатшоте, штат Теннесси…

– О! – вскричала Холлис. – Что ты здесь делаешь, вундеркинд?

Колин задумался. А в самом деле, что?

– У меня был нервный срыв, потом мы поехали в путешествие, увидели знак на дороге про могилу эрцгерцога и свернули сюда. Потом я поранил голову, и у меня было озарение. Потом мы встретили ее друзей, а теперь хотим вернуться в машину, но сначала купить… Гассан, что мы хотим купить?

Холлис шагнула вперед и стала осматривать его забинтованный лоб. На лице ее сияла улыбка. Она не выдержала и потрепала волосы Колина.

– Не спеши уходить, – сказала она. – Я приготовлю ужин.

Гассан хлопнул в ладоши:

– Здорово! Я как раз хочу есть.

– Закрывай магазин, Линдс.

Линдси закатила глаза, но, похоже, ничего не имела против предложения поужинать у них.

– Ты езжай с Колином, – распорядилась Холлис, обращаясь к дочери. – А я поеду с… как там тебя зовут?

– Я не террорист, – выпалил Гассан.

– Ох, ты меня успокоил, – улыбнулась женщина.

Холлис и Гассан ехали впереди в новом розовом пикапе, а Колин следовал за ними на своем Катафалке. Линдси сидела рядом с ним.

– Шикарная у тебя тачка, – с сарказмом заметила она.

Колин промолчал. Линдси Ли Уэллс ему нравилась, но иногда казалось, будто она нарочно действует ему на нервы[28]. С Гассаном была та же проблема.

– Спасибо, что ничего не сказала, когда я был Пьером, а Гассан – Салинже.

– Ну, это было забавно. К тому же Колин иногда ведет себя как козел, и его не мешало проучить.

– Ясно, – сказал Колин. Он всегда говорил так, когда сказать было нечего.

– Так ты, значит, гений? – спросила она.

– Я вундеркинд. Выдохшийся.

– Ну и чем же ты хорош, кроме того, что все на свете знаешь?

– Ну да, я знаю несколько языков и много забавных фактов. Умею играть словами. Так, ничего полезного.

Он ощутил на себе ее пристальный взгляд.

– Языки знать полезно, – сказала она. – Ты на каких говоришь?

– Хорошо знаю одиннадцать. Немецкий, французский, латынь, греческий, голландский, арабский, испанский, русский…

– Я поняла, – перебила его Линдси. – Кажется, meine Mutter denkt, dass sie gut fur mich sind[29]. Поэтому мы и сидим сейчас в этой машине вместе.

– Warum denkt sie das?[30]

– Ладно, мы только что доказали друг другу, что знаем немецкий. Она мне всю плешь проела, чтобы я поступила в колледж и стала… ну, не знаю, доктором, наверное. Только я никуда не поеду. Я уже решила. Останусь здесь. Может, она думает, что ты меня вдохновишь.

– Врачи зарабатывают больше денег, чем фельдшеры, – заметил Колин.

– Да, но мне деньги не нужны.

Линдси замолчала. Слышно было только урчание мотора. Колин оторвался от дороги и посмотрел на нее.

– Каждому человеку нужен дом, – объяснила она, – а мой дом здесь, мне здесь хорошо. Может, я и поступлю на курсы в Брэдфорде, чтобы Холлис успокоилась, но на этом точка.

Дорога круто забрала вправо, и за небольшой рощицей возник городок. Вдоль неширокой улицы стояли маленькие, ухоженные домики с крылечками, на которых сидели люди и пили чай, хотя было жарче, чем в аду. Колин заметил заправку с забегаловкой Taco Bell, парикмахерскую и местный почтамт, который размером был с просторный шкаф.