– Викуша – дура! Зачем ей Сашкины коленки, их и так слишком много на команду, твои, Савицкая, тоже годятся! А вот кто ей программу сделает? Планку-то пора поднимать, если Викуша «Кубок» так хочет, это Викушина «заветная» мечта, не наша, нам-то всем потусоваться достаточно! Так что режиссировать пора Сашку ставить, только «текстов» явно недостаточно, – он не поднимался от своих проводов, и я озадачена, чего у него там на лице при этом написано, и «посвященность» его меня смущает.

– А ты откуда знаешь, что Зарецкая тексты пишет? – Алена сначала обрадовалась, когда он про «коленки» заговорил, но быстро посерела, просела лицом.

– Последние три года стиль сильно изменился, значит, Егор это дело совсем забросил. Ну, так понятно, Савицкая, что это не твое… – я совсем обалдела, что Валевский отслеживает мою тайную карьеру.

– Ты ему сказала? Вот сука, я и не ожидала, что ты такая… сука! – это Алена адресовала мне.

– Савицкая, я ж все объяснил, тут нет подстрочного текста! Вот поэтому я и понял, что пишешь не ты… И Викуше пора сказать, тогда, может, и выйдем хотя бы в «финал». В «Факеле» очень крутая программа, я «кусок» видел нечаянно, они-то еще неделю назад из своей Игарки приехали и сразу пахать. И вообще, Зарецкая, нельзя так к своей интеллектуальной собственности относиться, я свои песни задаром никому…. – я его уже не слышала, а видела, что делалось с Аленой, что-то не очень хорошее…

Она вдруг сорвалась с места, резко отбросила меня толчком в стену и выскочила вон! Наташка не ожидала такого поворота никак и с круглыми глазами побежала за ней, а я присохла к табуретке, на которую стекла от невыносимости произошедшего.

– Ничего, отойдет… Ну не тянет она, кто-то же должен ей это сказать! И как-то это гнусно, не брать тебя в команду… Сильно зашибла? Извиняюсь, не думал, что Савицкую так снесет! Вы же подруги… Мне твой Ветров голову оторвет! – Ромка стоял надо мной во весь рост.

– Ты ему не говори, и я не скажу… с Аленкой я никогда в жизни еще не ссорилась! А теперь она меня ненавидит…

Знал бы он, какие ставки в игре, и все на него. Алена мне этого никогда не простит, такого позора, я ее знаю… От стресса я и забыла, что тут «тот самый», нереальный Валевский, он вдруг стал человеком.

– Пора начинать ссорится, она на тебе «воду возит»… Пошли, пока эта ее выходка не переросла в мелкие пакости, – и мы вместе появились в «актовом», где уже собрались все.

Алена тоже была в зале вместе со всеми, словно и не было выходки гнева, меня она в упор не увидела, между нами выросла не стена, а межконтинентальная возвышенность, и конечно я буду наказана, я замахнулась «на святое», на ее «святой образ» перед Валевским! И пусть все вышло само, все равно я виновата! Уверена, что Алена оценивает все именно так, я ее знаю как никто… Что делать? Горечь отравления ситуацией кисло-зловонна, как исправить ее, вернуть все обратно? Но вдруг пришло понимание, трезвое, как морозное утро: нельзя исправить то, чего не было, я не предавала Алену… Села я в дальнем ряду, мне хотелось забиться в безызвестность, обезличенность, чтобы не тащить этот груз, не отвечать за него. Валевский прошел в центр, занять свое привычное место. Наташка пересела от команды ко мне:

– Викуша такая стерва! Как она могла!? – от Наташки так и исходит волна праведного возмущения, наэлектризована и током бьется, ее волосы намагнитились об искусственный чехол кресла.

– Ну и как она? Земля «шатается», или она просто со мной не разговаривает? – я кивнула на Алену, сидящую к нам спиной в первых рядах.

– Да полезнее будет, чтоб Алену совсем ушатало! Все равно это должно было случиться, если бы не Ромка, я бы этот вопрос сама подняла! Так я решила и сказала вчера об этом вслух! И с Валевским согласна, она «не тянет»… Ну, а эта ее любовь… не верю я ей, нечего на пустом месте трагедию играть, это ее болезненное самомнение и ничего больше! – никогда я не думала, что в таком споре Наташка возьмет мою сторону, всегда считала, что это они со мной дружат, а я «третья», но меня это не радует, зачем нам нужен такой разлад?

– Что Алена сказала? – спрашиваю, хотя и так знаю ответ.

– Сказала, что тебя ненавидит, и это нормально, чего от нее ждать-то?!

Не успели договорить, в зал приплыла царствующей манерой Викуша, она сразу обратилась к Алене, игнорируя всех других за ненадобностью, но Ванька подошел к ним, и через секунду Викуша обернулась, посмотрела на всех и на меня в частности:

– Ко мне тут поступила информация, Савицкая, ты использовала тексты Зарецкой? – и Викуша повернулась снова к Алене.

– Не совсем, много «моего», ну брала что-то, она ж «учитанная», – члены команды не были потрясены и даже засмеялись.

– Зарецкая не может работать «на сцене», мы все знаем это, поэтому поступим так, раз нам нужен «Кубок». Зарецкая «режиссирует» и готовит «тексты», все остальное как обычно, Савицкая – «капитан»! – и Викуша повернулась к команде, оповещая своим решением всех, естественно не спрашивая ничьего мнения.

Викуша меня потрясла своим решением, оказывается, так все просто! Ура! Я счастлива! Это же то, что нужно! Да еще без пыток выступлений на сцене! Но Алена сказала свое веское слово:

– Я с ней работать не буду! У меня, может, личная жизнь пропадает, а я тут торчу, приехала в лагерь, только чтобы вас всех поддержать! Это вы меня просили, Виктория Павловна, не бросать команду в последний сезон, и что? Да «ради бога», я уеду и все! Но с ней я работать не буду! Надо же, нашли талантище! Это я сама все делала, где она была, когда я отдувалась на «капитанском зачете»? Так что вот так, берите Зарецкую, а я сразу и отваливаю!

Алена меня «закопала», упало внутри все, и уже тряслась губа предательски, ну не готова я к такому, а Пенки-Горелки откровенно надо мной насмехались, развернувшись в мою сторону. Викуша слегка подняла бровь, дивясь такой Алениной наглости – она царице посмела выставлять условия, ухмыльнулась уголками красного рта и выдала:

– Хорошо, Алена, раз это я тебе все навязала, давай сделаем иначе, – Викуша обернулась снова к команде. – Савицкая готовит к «Открытию лагеря» свою программу, но вообще без участия Зарецкой! Все материалы верни, ясно?! – она снова обратилась к Алене персонально. – А там и посмотрим, что у нас вышло! Все, работаем! – Викуша похлопала командно в ладоши, распорядилась еще о чем-то и ушла.

Алена торжествовала! Над кем? Надо мной? Что это такое? Мы же лучшие подруги столько лет! И она знает, зачем мне нужно в команду, это не каприз, не самоутверждение, я с ней не соревнуюсь! Мне по фигу кто где «первый», это не мои категории; глаза уже щиплет, веки отекают и мешают «держать удар».

– Ну, ты и стерва, Савицкая! – это Муха, неожиданно для меня его заступничество…

– Вот зараза! Совсем границ не сечешь? – это Наташка на нее наезжает, а девицы Пенки-Горелки смеются, их радует такой публичный разлад меж нами, они-то часто собачатся, а мы впервые. – Как ты так можешь! – Наташка уже соскочила с места и устремилась в первые ряды, она прямых конфликтов не избегает, не то, что я, так и сижу, вжавшись в стул.

– Да Савицкая так одна останется, и командовать будет некем! – это ощетинился Ванька. – Я пас, в такие игры не играю.

– Ну и вали, Аленка не заслужила, чтобы ее сливали! – это Бабочка, а Горелка смотрит на меня зло.

– Ага, как вы можете «бездарностью» меня выставлять!? Я три года капитан, это я тут все делаю! И никто из команды с Зарецкой работать не станет! Правда!? Никто не захочет позориться… – я уже не стала это дослушивать, сил никаких нет, я убежала.

Слезы стояли в глазах, набухшее рыдание уже перекрыло горло, выскочила я не на площадь, только бы не наткнуться на толпу, а за кухни, туда, где кучкуются подсобки хозяйственные. Ну и уперлась в Женьку Маслова, которого так и не видела со вчерашнего общения в автобусе. Вот очень он мне сейчас нужен!

– Ты куда? Ты чего такая? – он задержал меня на выходе из предбанника столовой.