Во второй половине 30-х годов вооруженные прово­кации на советско-японской границе участились. Связа­но это было с заключением 25 ноября 1936 года Японией и фашистской Германией так называемого «Антикоминтерновского пакта», направленного против Советского Союза. Через год к пакту присоединилась Италия, после чего возник агрессивный фашистский блок Берлин — Рим — Токио. В том же 1937 году Япония, поощряемая своими союзниками, развязала крупномасштабную вой­ну в Китае и начала готовить военные провокации про­тив СССР.

В этой обстановке руководство внешней разведки приложило максимум усилий для своевременного вскрытия планов японских милитаристов. И уже начи­ная с 1936 года советская разведка стала фиксировать увеличение подразделений Квантунской армии в Мань­чжурии и их выдвижение к советской границе, а также активизацию работы 5-го (русского) отдела 2-го (разве­дывательного) управления японского Генштаба. Эти данные, поступавшие из различных резидентур (хар­бинской, сеульской, токийской и других), говорили о том, что японская военщина не отказалась от проведе­ния в жизнь плана «Оцу». А бегство 13 июля 1938 года в Маньчжурию начальника Дальневосточного управления НКВД Генриха Люшкова, который передал японцам сведения об охране советской государственной грани­цы, только утвердило командование Квантунской ар­мии в том, что их планы будет легко осуществить. Но японское командование глубоко заблуждалось. Резиден­туры внешней разведки, прежде всего харбинская, раз­ведотделы территориальных органов НКВД, погран­войск совместно с военной разведкой своевременно предупредили о приведении японских войск в Маньч­журии в боевую готовность. Поэтому вторжение трех японских дивизий 29 июля 1938 года на территорию СССР, в районе озера Хасан, не было для Красной Армии неожиданным. В результате уже 9 августа советс­кие войска под командованием Василия Блюхера выби­ли японцев с территории СССР, а 10 августа была дос­тигнута договоренность о прекращении боевых дей­ствий.

Однако японское руководство при активной поддер­жке Германии и Италии и молчаливом попустительстве Англии, США и Франции продолжало, рсуществлять во­енные приготовлений против СССР. Генеральный штаб японской армии разработал «План операция № 8». В соответствии с ним на этот раз было решено нанести удар по СССР через территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол, неподалеку от советского Забайкалья, с тем чтобы сначала отрезать Восточную Сибирь, При­амурье и Приморье от центральных районов СССР, а затем, развернув наступательные операции из Маньчжу­рии и Кореи, полностью оккупировать советский Даль­ний Восток.

Но и эти планы

це стали секретом для советской разведку. Уже в начале 1939 года в ИНО НКВД получили сведения об интенсивных работах на железнодорожной линии Харбин — Цицикар — Хайлар и строительстве же­лезнодорожной ветки Ганьчжур— Солон, приспособ­ленной для быстрой переброски войск. Кроме того, были получены данные о движении японских воинских эше­лонов к границам Монголии. Все это в совокупности позволяло сделать вывод о готовящемся ударе в район советского Забайкалья. Ценная информация о планах Квантунской армии была получена и от китайских парти­зан в Маньчжурии, которые взаимодействовали как с разведотделами территориальных органов НКВД и по­гранвойск, так и с резидентурами, действующими в Маньчжурии и Китае. Взаимодействие разведотделов уп­равлений НКВД по Приморскому и Хабаровскому кра­ям, пограничных войск, 1-й и 2-й отдельных краснозна­менных армий с партизанами было налажено весной 1939 года, после указания наркома НКВД Л. Берии и наркома обороны СССР К. Ворошилова от 15 апреля 1939 года.

Заключение Пакта о нейтралитете не означало, что Япония окончательно отказалась от своих планов в от­ношении СССР. Наоборот, подписывая пакт, японс­кие правящие круги рассматривали его лишь как так­тический маневр. Еще до подписания пакта японское руководство поставило Германию в известность, что если вермахт нападет на Советский Союз, то Япония выступит на ее стороне. А в марте 1941 года министр иностранных дел Японии в беседах с Гитлером и Риб­бентропом заверил их, что пакт, который он предпо­лагает заключить с Москвой, будет отброшен в сторо­ну, как только начнется война Германии против СССР.

Понимая всю сложность обстановки на Дальнем Вос­токе в связи с началом войны в Европе, советское руко­водство дало указание разведке внимательно следить за военными и политическими планами Японии. В связи с этим руководство внешней разведки решило усилить то­кийскую резидентуру. И в январе 1940 года в Токио при­был новый состав резидентуры, состоявший из резиден­та Григория Григорьевича Долбина и оперативных со­трудников Герасима Мартыновича Баласанова и Влади­мира Николаевича Рогова.

21.07.1903- 22.01,1976. Полковник.

Родился в г. Дербент (Дагестан) в крестьянской семье. В 1913—1918 гг. вместе с отцом занимался виноградарством. В июле 1918 г. переехал в г. Кизляр, батрачил, работал курьером ВРК. В 1921 г. окончил школу 2-й ступени в Пя­тигорске.

В апреле 1921 г. призван в РККА, служил в частях СКВО в Пятигорске, Нальчике, Майкопе и снова в Пятигорске. В сентябре 1923 г. демобилизовался, работал грузчиком на складе «Хлебопродукт» в Пятигорске. С июня 1924 г. — сек­ретарь сельсовета Юцких Хуторов Горячевского района Тер­ского округа. С марта 1926 г. — секретарь райкома ВЛКСМ,

с января 1927 г. — председатель райкома Союза сельскохо­зяйственных рабочих того же района.

В 1928 г. вступил в ВКП(б).

С мая 1928 г. Г. М. Баласанов — председатель сельсовета Юцких Хуторов, с мая 1930

г.—

секретарь партколлектива хуторских ячеек. С апреля 1931г. — инструктор райкома партии в Ессентуках и секретарь парткома ст. Бекемевской Ессентукского района. С февраля по сентябрь 1932 г. — пред­седатель райколхозсоюза в Ессентуках.

В 1932 г. Г. М. Баласанова направили учиться на дипло­матический факультет (японский сектор) Института восто­коведения им. Нариманова в Москве, который он окончил в 1935 г. С сентября 1935 по октябрь 1937

г.—

слушатель восточного отделения Института красной профессуры. Вла­дел английским, японским, тюркским языками.

С октября 1937 г. Г. М. Баласанов-сотрудник НКВД СССР. С марта по ноябрь 1943 г. он заместитель начальника отдела УНКВД по Читинской области.

С августа 1944 по сентябрь 1945 г. Г. М. Баласанов — ре­зидент внешней разведки в Токио. С сентября 1945 по фев­раль 1949 г. — в Северной Корее,

После возвращения в СССР — сотрудник КИ при СМ СССР, начальник 2-го отдела 3-го управления.

С февраля 1951 по март 1954

г.—

резидент в Индии. С мая 1954 г. по сентябрь 1959 г. — заместитель начальника отдела КГБ при СМ СССР.

В октябре 1959 г. вышел на пенсию, однако в ноябре 1962 г. вновь вернулся в органы госбезопасности — сначала млад­шим преподавателем, а затем и. о. начальника кафедры и старшим преподавателем Высшей школы КГБ им. Ф.Э.Дзер­жинского.

С августа 1973 г. — на пенсии, жил в Москве.

Награжден орденами Красной Звезды и «Знак Почета», медалями.

1906-?

Майор.

Родился в Астрахани. В 1919—1921 гг. работал курьером делопроизводителем Епатьевского уездного исполкома. В

1921—1923 гг. — член бюро укома и Астраханского губкома комсомола. С апреля по сентябрь 1923 г. — сотрудник астра­ханской газеты «Коммунист». В, сентябре 1923 г. поступил на рабфак Академии коммунистического воспитания в Моск­ве, по окончании которой, в сентябре 1926 г., поступил в Институт востоковедения. В 1927 г. вступил в ВКП(б)..

С августа 1930 по август 1934 г. — в спецкомандировке ЦК ВКП(б) в Китае. С августа 1934 по декабрь 1936

г.—

научный сотрудник Института мирового хозяйства. С декаб­ря 1936 по апрель 1940 г. — корреспондент ТАСС в Чунцине (Китай).