– Слишком поздно! – завизжала Кларисса. В ее огром­ных красивых глазах горело безумие. – Убей его, Би Ди! Убей его для меня, у нее на глазах! Я держу ее! – кричала она.

Рорк чувствовал невыносимую боль в руке, оружие вы­скользнуло из его пальцев. Где-то позади себя он слышал крики Евы и звук бегущих ног, но все, что он мог видеть, это полные ненависти глаза Брэнсона.

Выстрелив в последний раз, Брэнсон отбросил оружие и вцепился Рорку в горло. В глазах Рорка заплясали искры. Из последних сил он резко крутнул Брэнсона, и сила инер­ции выбросила обоих через перила в разбитое окно.

Ева пробежала всего лишь половину разделяющего их расстояния, когда увидела, что Рорк падает. Она оцепене­ла в беспомощном и безнадежном ужасе. Прожекторы ви­севших поблизости вертолетов слепили ее. Рорк! Это имя взорвалось в ее сознании, но с губ сорвался лишь сдавлен­ный всхлип.

Не понимая, что она делает, Ева наполовину высуну­лась из окна – и тут же увидела его. Рорк не погиб, не раз­бился о землю, а уцепился окровавленными руками за узкий сгиб бронзового дождевого стока.

– Держись! Умоляю, держись! – прокричала она.

Одной рукой Ева ухватилась за крепеж рамы, легла жи­вотом на нижний выступ окна и протянула другую руку Рорку.

– Дотянись! Хватай меня за руку, Рорк!

Он чувствовал, что соскальзывает. Кровь текла по рукам с пальцев, превращая бронзу в своего рода каток. Рорк уже встречался со смертью. Ему было знакомо это чувство, когда каждый вздох мог оказаться последним. Но он не был бы самим собой, если бы сдался сейчас – в тот момент, когда его женщина смотрела полными ужаса гла­зами, зовя его и рискуя своей жизнью, чтобы спасти жизнь ему. Стиснув зубы, он переместил всю тяжесть тела на ра­неную руку и, превозмогая невероятную боль, дотянулся другой рукой до пальцев Евы.

Ева крепко схватила его за запястье, затем нашла точку опоры для ног и протянула другую руку.

– Я втащу тебя, Рорк! Держись!

Он продвигался вверх сантиметр за сантиметром. Боль туманила сознание. Чтобы не потерять его, он сосредото­чил взгляд на лице Евы, которое вселяло в него жажду жизни. Рорк видел, что с лица Евы струится пот, и хотел скорее прекратить ее страдания. В какой-то момент у него потемнело в глазах, и он испугался, что сейчас сорвется, но в следующее мгновение его рука дотянулась до рамы. Ухватившись за нее, он смог сделать последнее решающее усилие и повалился внутрь, на Еву.

– О боже, Рорк!

– Время! – воскликнул он, бросаясь к последнему уст­ройству.

До взрыва оставалось сорок пять секунд. Рорк начал выкручивать детонатор, всей душой надеясь, что успеет.

– Времени у вас уже нет, – раздался голос Клариссы. Окровавленная и избитая, она поднималась с пола. – Мы все умрем здесь… Оба человека, которых я любила, – му­ченики идеи…

– Пошла ты со своей идеей! – бросила ей Ева и быстро проговорила в коммуникатор: – Освободить весь район, никого не пускать. Остался один необезвреженный заряд. Над ним работают.

Услышав, как в эфир понеслись команды и распоряже­ния, Ева выключила коммуникатор и посмотрела Кларис­се в глаза.

– Живи или умри, так или иначе – ты все равно проиг­рала.

– Я умру, но дело моего отца будет жить! – воскликну­ла Кларисса и, собрав последние силы, выбросилась в окно.

– О господи… – произнесла Ева и хотела опуститься на колени, но тут же вспомнила о необезвреженном взрывном устройстве и бросилась к Рорку.

– Тебе удастся его разрядить?

– Я работаю.

Его пальцы были скользкими и дрожали от напряжения из-за потери крови. Счетчик отсчитывал остававшиеся се­кунды: двадцать шесть, двадцать пять, двадцать четыре… Рорк заставил себя забыть о боли – этому он научился еще в детстве. Преодолеть, стерпеть, выжить.

– Дело продвигается к концу. Можешь идти, я тебя до­гоню.

Ева подошла и положила руку ему на плечо. Семнад­цать, шестнадцать, пятнадцать… По окнам прошлись лучи прожекторов кружащего вокруг статуи вертолета. Этот призрачный свет позволил Еве лучше разглядеть лицо Рорка: падший ангел с губами поэта и глазами воина. Она про­вела с ним год, который изменил все в ее жизни.

– Я люблю тебя, Рорк, – сказала она.

В ответ он промычал что-то неразборчивое. Ева переве­ла взгляд на счетчик. Девять, восемь, семь… Она сжала его плечо и затаила дыхание.

– Не могли бы вы повторить это, лейтенант?

Ева со свистом выдохнула воздух, не отрывая глаз от счетчика.

– Ты прикончил его!

– Даже осталось четыре лишние секунды. Недурно.

Рорк притянул к себе Еву здоровой рукой и посмотрел на нее веселыми, сияющими глазами.

– Поцелуй меня, Ева.

Она издала радостный вопль, и они впились друг в друга губами, не обращая внимания на мелькающие про­жекторы, выкрики мегафонов, непрерывный писк коммуникатора.

– Мы живы! – воскликнула Ева.

– Мы живы – и мы вместе, – сказал он, зарывшись лицом в ее волосы. – А кстати, спасибо за подъем – пря­мо как на лифте.

– Всегда пожалуйста.

В порыве радости она стиснула его изо всех сил, но тут же отступила, услышав его стон.

– Что такое? О боже, твоя рука! Выглядит просто ужасно.

– Довольно паршиво, – согласился он, вытирая кровь со своего и Евиного лица. – Но она работает.

Ева разорвала рукав его рубахи и, покачав головой, бы­стро перевязала руку.

– Учти, на сей раз я оттащу тебя в клинику, дружище, как бы ты ни сопротивлялся.

– И у нас с тобой там будет большущая постель! Ты-то цела?

У нее все плыло перед глазами, и она как-то глупо хи­хикнула:

– Да, но сейчас рухну. Я проглотила сегодня штук шесть этих чертовых таблеток. Все в порядке, но страшно хочется завалиться спать.

Все же Ева повернула его лицом к окну. Они вместе по­смотрели на темную гладь залива, на мерцание городских огней.

– Красота, а?

– Убийственная.

Обнявшись так, что было непонятно, кто кого поддер­живал, они побрели к двери. По пути Ева достала комму­никатор и включила его.

– Говорит лейтенант Даллас. Здесь все в порядке.

Голос Уитни донесся до нее, словно сквозь сон:

– Докладывайте!

– Ах да… – спохватилась она и тряхнула головой, чтобы хоть немного взбодриться. – Взрывные устройства обезврежены, их можно убирать. Брэнсоны выпали в окно. Нужно собрать то, что от них осталось. Сэр, Рорк ранен, его нужно отвезти в клинику.

– Ранение серьезное?

Ева спускалась по лестнице, пошатываясь, перебирая руками все возможные опоры. А главное – ее вдруг начал разбирать абсолютно неуместный смех.

– Мы тут, конечно, совсем не в лучшем виде, но сдю­жим. Сэр, у меня к вам просьба.

Голос Уитни прозвучал удивленно:

– А что такое?

– Не могли бы вы связаться с Пибоди, Макнабом и Фини? Передайте им, что мы в порядке – ну, в основном. Они волнуются, а я чувствую себя очень неловко из-за того, что разделила команду на три части. Ох, и еще, ска­жите Пибоди, что она может забрать Зака. И пусть обяза­тельно даст ему что-нибудь выпить: он так легче перенесет то, что здесь произошло.

– Не понял?..

Ева озадаченно посмотрела на Рорка, которого начало трясти от смеха.

– Э-э… Извините, сэр, кажется, кто-то вклинился в этот канал.

Рорк услужливо взял у нее из рук коммуникатор и вы­ключил его.

– Это для того, чтобы ты не успела пригласить своего начальника поучаствовать в попойке.

– Бог ты мой! Сама не верю, что говорила с боссом в подобном тоне.

Они вышли в объятия холодного ветра и зажмурились от ослепительной круговерти лучей от приземляющихся вертолетов, из которых выскакивали и бежали к статуе прибывшие бригады.

– Рорк, пойдем отсюда, пока я еще чего-нибудь не ляп­нула!

Когда они кое-как втащили друг друга в свой вертолет, Еве хотелось только одного – свернуться клубочком в ка­ком-нибудь углу и заснуть на неделю. Зевая, она уже с тру­дом видела, как Рорк взялся за управление. Он был окро­вавлен, истерзан – и великолепен. Усталая, полуживая, она улыбнулась ему: