— Нет проблем.

— Ты все еще согласна на поездку в Штаты с моей мамой, не так ли?

— Конечно. Ты что, издеваешься? У меня никогда не будет еще одного такого шанса, как этот. Все оплачено.

— Хорошо. Я определюсь с билетами, вы уезжаете в среду. И у мамы будет целый день, чтобы восстановиться перед ее назначением в пятницу. Тебе не придется с ней нянчиться все время. Осмотри достопримечательности и делай все вещи, которые обычно делают туристы. Хотя к врачу тебе придется ее сопровождать.

— Круто.

— Ох! Пока не забыла. Я принеслв тебе кое-что.

Она роется в сумке и извлекает банку с ежевичным джемом.

Билли берет ее.

— Роскошный джем? Вау, у меня никогда не было ничего подобного раньше, — она протягивает руку, открывает ящик и достает ложку. Наклонившись, открывает крышку и опускает свою ложку. — Вау, ты поимела ужасный секс, я еду в Америку и ем джем из Harrods. Блестяще! Как долго продлится твой договор?

— Три месяца.

— Ты уверена, что не можешь его увеличить?

— Билли, не будь такой ведьмой.

Она зачерпывает больше джема.

— Теперь мы можем поговорить о твоем ужасном сексе?

— Он ушел, как только узнал, что я ни с кем не была. Я была жалкой, Билл. Я лежала там, словно лимон.

— Что ты имеешь в виду? У вас не было секса?

— Отчасти. Как только он вошел, я в своем роде, задохнулась от шока. Это было так неожиданно, и... ну, больно, и он вытащил в два раза быстрее.

— Что?

Лана прикусила губу.

— Это было так неловко. Он просто остановился и ушел.

— Что ты имеешь в виду ушел?

— Он оделся и ушел.

— И ничего не сказал?

— Он сказал, что это будет лучше сделать в следующий раз.

— Черт побери. Он не кончил?

— Нет, — неуверенно сказала Лана. — Это очень плохо?

— Плохо! Он производит впечатление окончательно мудака. Никто не останавливается на полпути, не имея на то причин, — она продолжает жевать и с нетерпением наклоняется вперед. — Расскажи мне, что случилось до того, как он совершил свой подвиг.

Лана поеживается.

— Ну, он одел меня в белое платьице, белое нижнее белье и чулки.

— Ах. Мой. Бог, — Билли начинает ржать и гоготать, как безумная. — Он хотел шлюху, которую представлял девственницей в своей постели, но когда обнаружил, что у него реальная девственница, психанул и убежал. Это так смешно.

— На самом деле, нет.

Билли молниеносно приходит в себя.

— Извините, да, это не так смешно.

— Билл, ты научишь меня некоторым техникам?

— Я не знаю, чему я могу тебя научить. У меня нет члена, понимаешь?

Она видит очень расстроенное лицо Ланы и широко улыбается.

— Окэй, давайте начнем с прелюдии. Прелюдия до талии очень похожи, верно?

— Верно, — говорит Лана.

— Ухо — это до безобразия возбуждающий орган. Всякие вещи могут произойти, когда ему уделяется особое внимание. Проведи своим пальцем по краю, вот так, — она провела пальцем по краю своего уха. — Иногда ты можешь сначала лизнуть палец, а потом нежно дуть на мокрый ободок. Но наилучшего эффекта можно достичь, если аккуратно покусывать и лизать и так двигаться к мочке уха, а потом неожиданно засунуть свой язык ему в ухо. Если все сделано правильно, то это, должно свести его с ума.

— Правда? — с сомнением спрашивает Лана.

— Ты должна практиковаться на ком-то другом. Я хотела дать тебе попрактиковаться на мне, но я могу начать действительно фантазировать по поводу тебя, и это может стать, слишком фатально для нас.

— Ты серьезно?

— Ты, когда чистишь зубы по утрам, смотришь на себя в зеркало? Ты чертовски потрясающая, Лана. Если бы я встретила тебя в клубе, эх, я бы налетела на твое тело. Как насчет Джека?

— Нет, Джек злится на меня. Он не говорит, но думает, что я поступила не лучше, чем поступают проститутки.

Билли искоса смотрит на Лану.

— Я восхищаюсь тобой за то, что ты сделала.

— Ох, хорошо, но он нет.

— Он просто сумасшедший, потому что он всегда был этим старшим братом, с убийственным защитным комплексом по поводу тебя. Но, правда, в том, что мы все проститутки. Некоторые женщины дают за дорогой ужин, другие — за кольцо на пальце, а третьи — за лучший образ жизни. Ты же сделала это, чтобы спасти свою мать. Я бы сказала, что это гораздо лучше, чем делают остальные из нас.

— Спасибо, Билл.

— О, есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать любовнику банкиру. Ты можешь связать его! Тебе нужна металлическая кровать или, конечно, кровать с балдахином на четырех столбиках. Эта кровать здесь будет бесполезной. Я как-то привязала Летицию к ее кровати, и это было отпадно. Я приказала ей раздеться догола, завязала ей глаза и привязала ее к четырем углам кровати. Она лежала там полная предвкушения, я спокойно сообщила, что собираюсь отправиться в магазин за шоколадом, а ее оставляю в спальне с открытой дверью. Боже, ты бы видела, как она умоляла меня, а затем начала ругать. — Билли радостно смеется.

— Ты бы видела ее, когда она сообщила мне, что ее мать вернется через двадцать минут. Я засунула ей трусики в рот и ушла. Позаботившись о том, чтобы входная дверь закрылась с треском.

У Ланы «отпала челюсть».

— Это своеобразный выбор, который ты сделала. Представляешь, если бы ее мать вернулась и обнаружила ее связанной голой на кровати?

— Нет, я встретила ее мать, ожидая лифт, и она попросила меня передать Летиции, что собирается в парикмахерскую и вернется по крайней мере через час.

— Летиция обиделась на тебя?

— Рассердилась на меня. Она трепетала, как школьный пудинг. Я торчала в Yorkie bar с ее задницей и съела ее потом. Она сказала, что это был лучший оргазм, который она когда-либо имела.

Лана смеется.

— Ох, Билли. Как-то я не думаю, что он позволит мне привязать его к кровати.

— Можно еще попробовать с завязанными глазами. Это повышает ощущения, когда ты не можешь видеть. Ты могла бы предложить поиграть.

Включи таймер, нужно заставить другого кончить, и кто приходит первым, проигрывает. Когда наступит его очередь, сделай ему самый лучший отсос, который он когда-либо имел.

— Окэй, возможно, я попробую.

— Дай мне знать, как все пройдет, хорошо? — говорит Билли с улыбкой.

Лана внимательно смотрит на нее.

— Я должна забежать в агентство по трудоустройству, чтобы они могли вычеркнуть меня из своих списков из-за того, что я предлагала себя не по назначению одному из их клиентов, но прежде чем я уйду, ты знаешь, сколько Блэйк дал мне лишних денег? Я решила, вернее я хочу, чтобы ты взяла половину.

Глаза Билли расширяются. Ей необходимо время, чтобы начать говорить:

— Я возьму на бесплатную поездку, и возьму джем, но я не беру деньги.

— Помнишь, когда мы были детьми, мы говорили, что если бы мы выиграли в лотерею, то поделились бы друг с другом деньгами. Ну... разве это не тоже самое, что выиграть в лотерею?

Билли улыбается Лане.

— Это не лотерея. Кроме того, что я буду делать с деньгами?

— Ты могли бы пойти и сделать себе сиськи.

— Очень заманчиво, но...

— Никаких но. Ты хочешь, чтобы я превратилась в одного из тех людей, которые щедро делятся только тогда, когда не верят, что у них когда-нибудь будут деньги? Ты дала бы мне половину, если бы была на моем месте?

Билли думает и кривит рожицу.

— Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала. Я думаю, как и все остальные, я хочу уехать, выкинуть все из головы и весело провести время, но ты всегда была совсем другой. Ты видела необходимость копить, чтобы купить фиалки, когда мы были еще детьми, сесть на автобус, чтобы увидеть картины в Национальной галерее. Вероятно, именно поэтому тянуло к тебе, несмотря на то, что ты носила скучную одежду, и на самом деле читала книги, вместо того, чтобы подождать версии фильма.

— В то время, как ты красила ногти на ногах в свой беличий ярко-красный...

— Хомячный ярко-красный, — поправляет Билли и смеется.

— Как хочешь. Я знаю, что ты живешь на пособие по безработице и не афишируешь этого, и знаю, что ты слишком экономна, так что я открыла счет на мое имя в Abbey и вот карта. Пользуйся ею, как будто она твоя.