13. Братья

В следующую ночь после погрома в Бялополье Петр Карабаш явился в Подгайчики. У него были другие дела, но он отложил их, понимая, что встречу и разговор с братом откладывать нельзя. Однако оказалось, что Юрка нет дома. Тетка, видимо, не понимала, что происходит. Она с плачем и причитаниями набросилась на старшего племянника:

— Йой, Петро, Петро, что ты делаешь? Мало тебе Степана, так ты и Юрка у меня отбираешь, в свой лес тянешь. Ведь он малый еще, куда ему воевать? Убьют, на твоей совести меньший брат будет. На страшном суде перед покойницей матерью ты за эту душу погибшую ответишь…

Петр понял, что тетка ничего не знает о ночных похождениях Юрка, выждал, пока она успокоится, спросил:

— Он не сказал вам, куда пошел?

— Он тетке скажет… Жди от него! Вторую ночь в хате не ночует. И спросить нельзя, — молчит, только губой дергает.

В хате было темно: Петр не разрешил зажигать огня. Он сидел у окна, прислушиваясь к тихим шагам оставшихся на дворе охранников, и огорченно думал о младшем брате. Еще несколько минут назад он надеялся, что слова Тимкива могут оказаться враньем, теперь уже не сомневался, знал твердо — прошлой ночью Юрко был в Бялополье. Сам по себе этот факт еще не говорил о каком–либо серьезном проступке брата, даже если Юрко позарился на охотничье ружье. Мальчишка, захотелось поиграть оружием… После разговора с ним Юрко отдаст ружье — и дело с концом. Такой вариант полностью устраивал Петра. Но все же поведение брата продолжало казаться странным, загадочным. Куда он ушел этой ночью, где пропадает, с кем, что делает?

— Тетя, Юрко часто не ночует дома? Ведь вы напрасно думаете, что это я его посылаю.

— А какой черт его гоняет? — недоверчиво отозвалась женщина.

— Хотел бы я знать… Потому–то и спрашиваю.

— Раньше, случалось, приходил поздно. Но все же первые петухи прокричат, он уже стучится. А вчера явился перед самым светом. Не ел, не пил, упал на постель и спит, как убитый. Штанина в крови, нога распухла.

— Ружья охотничьего не было при нем? Не видели?

— Боже спаси. Нет. Этого еще не хватало… Где он взял ружье?

— Я только так… Спрашиваю. А может быть, он к дивчине какой бегает. Не замечали?

— Что ты! Рано ему…

— Э–э, рано, — как–то невесело засмеялся Петр. — Бывает… Первая любовь.

— Нет, он на девчат не заглядывается. Все книги читает. А т.0 сядет за стол, закроет глаза и сидит, думает. А чтобы любовь… Нет. Тут Олящукова рядом с ним жила, у нее такая славная девочка. Я уж думала… Так наш Юрко и не глянет в ее сторону, не поздоровается даже. Будто ее и нет для него.

— Это того Олящука, что женился на польке? — насторожился Петр. Он давно оторвался от жизни родного села, перед войной сидел несколько лет в Березе Картузской за нападение на почту, затем скрывался в подполье и убежал с советской стороны за Сан к немцам. Кто на ком женился в селе, с кем породнился, уже мало интересовало его — это были недостойные его внимания мелочи, — но случай с Семеном Олящуком помнил хорошо.

— Того самого, печника, — подтвердила тетка. — Он же нашим соседом был.

— Где они сейчас? — спросил Петр. Подозрение смутное, зыбкое мелькнуло в его голове, и он с возрастающей тревогой ожидал ответа тетки.

— Семена Советы в войско забрали, а Ядвигу с детьми шляхтичи к себе в Бялополье…

Петр уже не слышал, что говорила дальше тетка. Бялополье… Соседская девочка находилась там. Не это ли ключ к разгадке странного поведения Юрка? Что могла знать тетка, что могла она заметить? Первая любовь стыдлива, ее берегут от чужого глаза на донышке сердца, а Юрко к тому же скрытный по характеру. Глупый, безрассудный юнец. Не страшась ничего., бросился в огонь спасать свою полячку. Теперь старшему брату нужно спасать младшего и от огня, и от любви.

Однако все попытки увидеть Юрка, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, оказались безрезультатными. Юрко не ночевал дома, да и днем заходил к тетке редко. Было похоже, что он что–то заподозрил и сознательно избегает встречи со старшим братом. Петр Карабаш изо дня в день откладывал свое возвращение в Ровно, где его ждали важные дела. Положение осложнялось, но все же он не терял надежды, что можно будет избежать следствия, ограничиться суровым разговором с братом. Нужно только выбить дурь из хлопца.

И тут–то над головой представителя центрального провода грянул гром. Сперва ему донесли о том, что Юрка вместе с какой–то молоденькой девушкой видели в хуторе Рутки, а через день стало известно, что в Рут–ках погибли два взвода бандеровцев, а сам хутор сожжен поляками дотла.

Петр был ошеломлен. Загадочные поступки брата, словно разрозненные звенья, сомкнулись вдруг в одну логически связанную цепь, обрели ужасный смысл: брат связан с поляками, помогает им. Всего мог ожидать Петр Карабаш, но только не этого. Нужно было действовать без промедления, решительно, сурово. Что бы ни натворил Юрко, его еще можно спасти.

Начальник районной СБ Месяц получил приказ представителя центрального провода — Юрка Карабаша найти, арестовать, доставить на стоянку. Никаких вопросов и объяснений. Первым будет допрашивать он, Ясный.

Юрка выследили вечером, когда он со стороны левады подходил к своей хате. Впереди на тропинке перед ним вдруг вырос незнакомый плечистый хлопец. Без оружия. Юрко смело пошел на него.

— Здоров, друже. Закурить найдется?

— Не курю, — сказал Юрко, сторонясь, но не сбавляя шага.

Хлопец сошел с тропинки, загораживая дорогу.

— Не спеши… Пойдешь с нами.

Юрко оглянулся, увидел еще двоих. Эти были с карабинами. Он понял — попался, но виду не подал, пожалел только, что нет ружья при нем.

— Куда это?

— Тут недалеко. Прогуляемся…

Юрко вроде задумался на секунду, встряхнул головой:

— Ну что ж, пошли, раз такое дело. А ошибки не будет?

— Нет…

— Смотрите, хлопцы… Пошли.

Нужно было их успокоить, показать, что он охотно повинуется им.

Повернули назад, к леваде, а там вправо по берегу ручья.

— Полицаи? — спросил Юрко. Он знал — хлопцы из эсбе, но пусть думают, что он не догадался.

Шедший впереди буркнул что–то невнятное. Хорошо. Ведут к лесу. Тоже хорошо. Но там, пожалуй, свяжут руки. Этого нельзя допустить. Важно уловить момент. Переднего он собьет с ног. Те, что позади, стрелять не станут. Все–таки — брат Ясного… Они это знают.

Юрко понимал, что его взяли неспроста и не без ведома брата. Тетка говорила, что Петр дважды приходил ночью, расспрашивал. Он знает про ружье. Значит, Тимкив рассказал ему. Не это страшно. Можно было бы отбрехаться… Страшно то, что его видели со Стефой в Рутках за день до того, как поляки сожгли этот хутор. Значит, Бялополье и Рутки. О Наталье Николаевне они не знают, учительница в безопасности; где он вчера пристроил Стефу, им тоже не известно. Бежать… Главное он сделал — Стефа с братиком нашла приют у надежного человека. Ну, а сам–то он найдет, где укрыться. На худой случай выкопает схрон в лесу. Если бы его приняли к себе советские партизаны… Не примут, не поверят — брат Ясного. Заподозрят, пожалуй, что он подослан к ним бандеровцами. К советским партизанам ему хода нет. Беда.

Вышли из села, свернули к мостику. Все правильно, ведут к лесу. На мостике передний остановился.

— Перекур…

Задние подошли ближе. Юрко оказался в кольце. Он догадался — сейчас навалятся, свяжут руки. Не раздумывая долго, хлопец пригнулся и толкнул того, что стоял перед ним. Конвоир перелетел через перила как сноп, бултыхнулся в воду, но Юрко погорячился, вложил слишком много сил в толчок и, потеряв равновесие, едва не упал сам. Он замешкался всего лишь на какую–то долю секунды, этого было достаточно для конвоиров, оставшихся на мосту. Его схватили, рукав пиджака затрещал, пуговицы впереди оторвались. Юрко отбросил руки назад, наполовину выскользнул из пиджака и со всего маху ударил кулаком в лицо того, кто обеими руками сжимал у запястья его запутавшуюся в складках рукава левую руку. Третий конвоир успел вцепиться пальцами в его чуб. На голову словно кипяток плеснули. Не обращая внимания на страшную боль, Юрко вывернулся, ударил конвоира в живот. Тут его схватили за ноги. В следующее мгновение все трое, сцепившись в клубок, свалились на перила. Прогнившие брусья не выдержали, рухнули. Падая, Юрко ухитрился укусить чьи–то пальцы.