– Не обращайте на меня внимания, продолжал директор. Вставайте и, умоляю вас, продолжайте ваше заседание. То немногое, что я услышал изза двери, откровенно говоря, меня зачаровало.
Мальчики принялись подниматься на ноги и наводить порядок в комнате. Директор же отступил на шаг и, повернувшись к узкому коридору, произнес:
– Сюда, джентльмены, не робейте. Здесь хватит места для всех.
Сначала появились двое стражей Трибунала, дежурившие снаружи. Они вошли, волоча ноги и опустив головы, чтобы не встречаться взглядами с архиепископом тот, конечно же, ужасно гневался. За ними с явной неохотой последовали Гейбриел Уитни, Эван Марчмен и Брэндон Хэмптон, известные друг другу и Саутертону под прозвищами Ист, Уэст и Норт.
***
– Не угодно ли сесть? с любезной улыбкой осведомился мистер Глассер. Оглядев комнату и закрыв дверь, он продолжал: Не важно, что здесь произошло. Мы все уладим, не беспокойтесь. Вы, Марчмен, и ваши друзья сегодня сядут на возвышение. Пендрейк и Харт, садитесь за стол и постарайтесь не поджечь свечами свою одежду. Все остальные тоже садитесь.
Мэттью уже направился к своему стулу, но вдруг остановился и, обратившись к директору, спросил:
– А вы, сэр? Может, сядете на мой стул?
Мистер Глассер, стоявший у двери, едва удержался от смеха; директор прекрасно понял: стоя у выхода, он преграждал путь всякому, кто захотел бы ускользнуть, а таких, наверное, было немало.
– Думаю, я останусь здесь, ответил мистер Глассер. Откровенно говоря, я заинтригован. Оказывается, многие из вас так интересуются историей, что решили заниматься ею в свободное от занятий время. Что ж, пожалуй, вы правы. Эти сырые, покрытые плесенью стены весьма располагают к полету фантазии и настраивают… на определенный лад. Я уверен: созерцая эти стены, вы испытываете истинное наслаждение. Итак, продолжайте, лорд Саутертон. Кажется, вы подошли к тому моменту, когда король решил тайно жениться на Анне Болейн.
Бросив виноватый взгляд на своих друзей, Мэттью продолжил свой рассказ:
– После того как Томас Кранмер стал архиепископом Кентербентером… Это не было случайной оговоркой, и Мэттью, заметив, что в глазах его друзей заплясали смешинки, тотчас же понял: друзья его простили. Епископы же, вероятно, уже обдумывали план мести, но виконта это нисколько не интересовало. Простите, я хотел сказать Кентерберийским. Мэттью с невинной улыбкой взглянул на директора. Так вот, после этого было объявлено о браке Генриха и…
Мэттью Форрестер, виконт Саутертон, упивался собственным красноречием. Он очень любил приключения.
Глава 1
Сентябрь, 1818 год
Взрыв смеха донесся из частной ложи. Смех был раскатистым, неудержимым. И долго не затихал. Он походил на волны прибоя, следовавшие одна за другой, и ей это чертовски мешало. Она все ждала, когда смех иссякнет, ждала до тех пор, пока не раздался очередной взрыв смеха. Черт бы их побрал! Ведь они могли заглушить все слова и провалить ее роль.
Она остановилась на середине фразы и уставилась на ложу, скрытую от нее огнями рампы. «Неужели они никогда не успокоятся?» подумала она в отчаянии.
На сцене небольшого театра «ДруриЛейн» находились, кроме нее, еще четверо актеров. Зрители, в основном мужчины, наконецто замолчали и повернулись в своих креслах, чтобы лучше разглядеть ложу, где веселились те, кто заставил умолкнуть актеров. Конечно же, все прекрасно знали: эту ложу занимал маркиз Истлин со своими веселыми приятелями.
Из за кулис послышался громкий шепот:
– Твоя реплика! «Не рассчитывай на то, что я всегда буду приходить тебе на помощь, Гортензия!»
– Я знаю текст. Она досадливо поморщилась. Но я понятия не имею, когда мне удастся произнести мою реплику.
Эти слова актрисы вызвали сочувственные смешки из зрительного зала. В конце концов в злополучной ложе воцарилась тишина, видимо, люди, там сидевшие, осознали, что оказались в центре внимания.
– Ты добился своего, Ист. Думаю, она имела в виду нас.
Лорд Нортхем указал на сцену, где мисс Индия Парр стояла, упираясь сжатыми кулачками в каркас своих фижм и выставив в стороны острые локотки. Ее накрашенные губки были сжаты теперь они приняли безупречную форму лука купидона, а начерненные брови она подняла так высоко, что они почти исчезли под челкой напудренного парика. Эта чрезмерная демонстрация нетерпения казалась бы гораздо забавнее, если бы не была столь явно направленной против них.
Маркиз Истлин отвернулся от друзей и перенес свое внимание на фигурку на подмостках. Он старался показать, что очень увлечен происходящими на сцене событиями.
– О, это она! Но как странно, что она забыла свою реплику! Его приятный низкий голос разнесся по всему залу.
Эван Марчмен, сидевший рядом с Истом, с улыбкой проговорил:
– «Не рассчитывай на то, что я всегда буду приходить тебе на помощь, Гортензия!» кажется, так ей сказали? Друзья снова рассмеялись, но на сей раз тут же умолкли. Зато расхохотались зрители в партере.
Саут посмотрел на сцену и тотчас же понял: актриса вотвот может потерять настрой. Виконт покачал головой и медленно поднялся; он почувствовал, что ему необходимо вмешаться. В конце концов, именно его фривольное замечание вызвало у Иста столь неуместный в данном случае пароксизм смеха.
Вцепившись пальцами в бортик ложи, Саут подался вперед и тут же почувствовал, что Норт ухватил его за фалды фрака. «Неужели он всерьез опасается, что я могу свалиться в партер? промелькнуло у виконта. Но ведь это полнейший абсурд». И действительно, виконт Саутертон мог бы и в полусне взобраться на верхушку мачты по обледенелым снастям во время шторма в Северном море. Громким и не допускающим возражений голосом Саут произнес:
– «Не рассчитывай на то, что я всегда буду приходить тебе на помощь, Гортензия!»
Леди на сцене прищурилась и, подняла к глазам ладонь, чтобы получше рассмотреть зрителей, сидевших в ложе, откуда прозвучал столь хорошо поставленный голос.
– Благодарю вас, милорд, сказала она с вежливой улыбкой. Вы произнесли реплику совершенно точно. Будете продолжать? Или предоставите это нам?
Сауту показалось, что она вела себя на удивление непринужденно и даже попыталась сесть на стул, стоявший на сцене, и предоставить ему продолжить произносить текст за всех актеров, если бы он того пожелал. Но он, разумеется, этого не пожелал.
– Я смиренно прошу прощения. Саут изобразил смущение. Прошу прощения за себя и своих друзей. Продолжайте, умоляю вас.
Леди склонила голову к плечу, потом ступила в круг света, опустила руки и без малейшего усилия снова вошла в образ. Это превращение, произошедшее столь быстро и проделанное столь профессионально, словно по волшебству, было встречено громкими аплодисментами. Из дальней части зала, где находились только стоячие места, послышались одобрительные возгласы. Мужчины, стоявшие там, затопали ногами. В ложе маркиза Истлина это артистическое чудо тоже было замечено и встречено весьма одобрительно. Правда, реакция оказалась не столь бурной, как в задних рядах.
Наконец занавес опустился, и зрители потянулись к выходу. Однако четверо друзей попрежнему оставались в ложе маркиза Истлина.
Марчмен указал на небольшую группу молодых людей, направлявшихся к дверям гримерной.
– Не все же они уверены, что смогут поглазеть на нее, а? Это было бы вопиющей наглостью.
– А ты что, предпочитаешь любоваться прелестницей издали? осведомился Ист. Он вытянул перед собой свои длинные ноги и скрестил их в лодыжках. Локон каштановых волос упал ему на лоб, но маркиз даже не сделал попытки откинуть его. Его глаза под тяжелыми веками казались сонными, и он с трудом мог сфокусировать взгляд.
