Ряд крупных банков с помощью банковских холдинговых компаний обходят законы, запрещающие открытие отделений за пределами определенных границ. По данным на 1963 г., 40 таких компаний контролировали 434 банка с общей суммой депозитов в 19 млрд. долл.[154], причем «Норс-вест бэнк корпорейшн» контролировала 77 банков, а «Фэрст бэнк сток корпорейшн» — 87 банков.
Существуют и другие способы централизации мелких банков под единой крышей финансового контроля. Один из способов состоит в том, что крупные банки приобретают контрольные пакеты акций мелких банков в качестве залога под «займы». Законы США запрещают одному банку покупать акции другого. Крупные банки обходят этот закон, прибегая к следующему финансовому трюку: они предоставляют «заем» подставным лицам, а последние приобретают пакеты акций каких-нибудь облюбованных банков и отдают акции своим банкам-кредиторам в качестве залога под полученный «заем».
Этот прием подробно описан в докладе, подготовленном в 1962 г. конгрессменом Райтом Патмэном. В докладе указывается, что 111 крупных банков таким путем приобрели у 1161 банка значительные пакеты акций (свыше 10%)[155]. И, например, один только «Норс-вестерн нэшнл бэнк оф Миннеаполис» держал акции 97 мелких банков, которые фактически превратились в его отделения.
Зависимость мелких провинциальных банков от гигантских банков Нью-Йорка, Чикаго и Сан-Франциско возникает и в результате так называемых корреспондентских отношений. Различные формы зависимости превратили большинство мелких банков в сателлитов крупных банков, расположенных в главных финансовых центрах страны.
Еще более важным показателем централизации банковского дела в США служит сосредоточение большей части банковских ресурсов в кассах сравнительно немногих крупных банков. В 1962 г. на долю 200 крупнейших банков приходилось 55% общей суммы активов и депозитов всех банков страны[156]. В 1965 г. общая сумма депозитов всех американских банков составляла 310 млрд. долл. В том числе на долю 50 крупнейших банков приходилось 132 млрд, долл., или 42%[157].
Доминирующую роль на общенациональном денежном рынке играют 10 гигантских банков Нью-Йорка, Бостона, Питтсбурга и Филадельфии. Ни один крупный долгосрочный заем промышленным корпорациям не обходится без их участия. Доминирующая роль этой восточной группы банков объясняется тем, что в их сфере влияния находятся крупнейшие страховые компании страны, ресурсы которых служат главным резервуаром для долгосрочных займов.
Все промышленные и торговые корпорации поддерживают постоянные связи с определенными банками. Эти связи многообразны и часто основаны на взаимной выгоде. Свои резервные капиталы, составляющие иногда сотни миллионов долларов, корпорации держат в форме депозитов в банках. Вместе с тем у корпораций периодически возникает потребность в краткосрочных, «сезонных» займах. Корпорации предпочитают получать эти займы у тех банков, с которыми у них сложились «дружественные» или «традиционные» отношения. Число акционеров крупных корпораций достигает сотен тысяч. Учет этих акционеров и выплата им дивидендов представляют собой значительную техническую работу. Корпорации считают выгодным передоверять эту работу банкам, которые ведут регистрацию акционеров «дружественной» корпорации и рассылают им дивидендные чеки[158]. Списки акционеров — старательно оберегаемый секрет правления корпорации. Посвящение банка в этот секрет «дружественной» ему корпорации усиливает интимный характер их связей.
Банки в роли координаторов монополистического бизнеса. Крупные коммерческие банки занимают центральное место в финансово-промышленной системе США. Совет директоров крупного банка обычно служит сборным пунктом для наиболее влиятельных капиталистов данного географического района или даже всей страны. Представители страховых компаний и промышленных корпораций заполняют места в советах директоров банков, а представители банков — директорские посты в промышленных, торговых, транспортных, электроэнергетических корпорациях и страховых компаниях. По данным доклада комиссии конгресса США, в 1956 г. 135 связанных между собой крупнейших банков, инвестиционных фирм, страховых компаний и инвестиционных трестов переплетались директорскими и административными связями с 1008 крупными промышленными и транспортными корпорациями[159]. Рокфеллеровский «Чейз Манхэттн бэнк» посредством переплетения директорских постов связан со 122 корпорациями, банками и страховыми компаниями.
Взаимно переплетающиеся директораты образуют тесно спаянную финансовую систему, позволяющую группе крупнейших банков проводить единую политику в тех вопросах, в которых их интересы совпадают.
Занимая центральное место в системе монополистического капитала США, гигантские банки координируют деятельность всех остальных финансовых институтов и промышленных корпораций. В условиях капитализма такого рода координация означает осуществление монополистических картельных соглашений между корпорациями. Антитрестовские законы запрещают создание картелей в США. Но тем не менее практически картели существуют во всех отраслях промышленности. Квоты на производство товаров и раздел рынков сбыта с целью поддержания монопольно высоких цен реально существуют. Положения не меняет то обстоятельство, что американские картели в этом случае действуют негласно, «подпольно».
Каждый раз, когда комиссии конгресса США расследуют дела о картельной практике в какой-либо отрасли промышленности, они неизменно приходят к выводу, что центры, координирующие эту практику, нужно искать в банках. К такому выводу, например, пришла комиссия сенатора Кефовера, расследовавшая в 1959 г. причины спекулятивно высоких цен на лекарственные препараты, устанавливаемых фармацевтическими корпорациями[160].
Банки охраняют монопольное положение «дружественных» им корпораций во многих отраслях промышленности, затрудняют проникновение в эти отрасли корпораций-конкурентов, отказываясь финансировать строительство их предприятий. Контролируя каналы кредитов, банки могут «регулировать» размеры производства отдельных корпораций. Если проект расширения производства одной корпорации может, по мнению банка, задеть интересы другой «дружественной» ему корпорации, то банк вправе «посоветовать» воздержаться от реализации этого плана.
Так, в начале 60-х годов концерны «Серро» и «Нэшнл дистиллере энд кемикл» намеревались создать совместное предприятие по выплавке алюминия в штате Оригон. Они уже добились получения от правительственных органов квоты на 90 тыс. квт электроэнергии с Бонневильской гидростанции. Однако в марте 1962 г. компании объявили о том, что они вынуждены отказаться от осуществления своего проекта потому, что не могут найти источник финансирования строительства завода стоимостью в 50 млн. долл. «Их стремлению добыть заем, — сообщала «Уолл-стрит джорнэл», — помешал избыток производственных мощностей в алюминиевой промышленности»[161].
Контроль банков и промышленные корпорации. Апостолы современной буржуазной экономической науки иронизируют по поводу якобы устаревших представлений марксистов о роли Уолл-стрит в финансово-промышленном мире США. А. Берли и его последователи ясно сознают, что признание контроля банков и господства финансовой олигархии в управлении корпорациями в корне противоречит пресловутой концепции американских социологов о «независимой власти» наемных управляющих. Поэтому, чтобы попытаться придать своей концепции убедительность, они выдвинули теорию «финансовой самообеспеченности», или самофинансирования современных промышленных корпораций. Они утверждают, что зависимость корпораций от внешних источников финансирования, от рынка денежных капиталов — явление далекого прошлого. Современная крупная промышленная корпорация, говорят берлианцы, удовлетворяет свою потребность в новых капиталах для расширения производства за счет «внутренних накоплений».
