Эти факты со всей очевидностью свидетельствуют о том, что американская плутократия отнюдь не желает довольствоваться отведенной ей сторонниками теории «революции управляющих» жалкой ролью «пассивных получателей дивидендов».
Американские буржуазные экономисты и социологи, конечно, не могут не знать, или по меньшей мере не могут не подозревать о существовании этих фактов. Их способ защиты своей порочной концепции от столкновения с реальными фактами намеренно сводится к тому, чтобы увести рядового американца из сферы реальных отношений собственности в сферу «системы власти» и «функциональной психологии». Если крупный собственник акций, заявляют эти идеологи буржуазии, выполняет функции администратора корпорации, то ему присуща психология «профессионального управляющего», свободная от мотивов прибыли. «Даже те администраторы, которые владеют значительным числом акций своих корпораций, — говорит Поль Харбрехт, — считают себя управляющими, а не собственниками»[100]. Следовательно, достаточно Гарвею Файерстоуну, Ричарду Меллону, Дэвиду Рокфеллеру или Генри Форду-второму — современным финансовым магнатам США — считать себя управляющими, а не капиталистами, как услужливый американский социолог с готовностью зачислит их в рубрику «наемных служащих».
Конечно, с помощью такого словесного жонглирования крупнейшие финансовые короли США, можно сказать, ежедневно подвергаются метаморфозе весьма «комфортабельной пролетаризации». Но этот «научный» метод профессиональных проповедников американского варианта «трансформированного» капитализма мало чем отличается от приемов, к которым прибегали средневековые католические монахи, прикрывая очередной индульгенцией совершенные вчера прегрешения.
Механизм отбора руководителей корпораций. По американским законам советы директоров наделены властью избирать главных администраторов и принимать решения по важнейшим вопросам деятельности корпораций. Число членов советов директоров крупных корпораций колеблется от 5 до 50, а в среднем составляет около 13. Формально директора избираются на ежегодных собраниях акционеров. Однако многие американские экономисты и социологи не в силах не признать, что собрания акционеров выродились в пустой лицемерный обряд[101]. Как правило, их созывают только для того, чтобы внешне соблюсти требования закона. На собрание обычно являются мелкие рантье (1—2 тыс. человек), владеющие незначительным количеством акций. Отправляясь на собрание, они меньше всего помышляют о возможности свергнуть существующее правление корпорации. Бывает, что скорее развлечения ради акционеры задают президенту корпорации пару «каверзных» вопросов, например относительно чрезмерно щедрых бонусов, выплачиваемых главным администраторам, в то время как дивиденды подверглись сокращению. Но когда дело доходит до голосования, акционеры обычно послушно одобряют список директоров, предложенный правлением корпорации. Да иного выхода у них и нет.
Предположим, что присутствующие на собрании 2 тыс. акционеров решили единодушно проголосовать против списка, предложенного правлением. После подсчета голосов (одна акция равна одному голосу) выяснилось бы, что присутствующие на собрании располагают всего лишь 2—3% голосов, а правление — всеми остальными голосами. Такое распределение голосов объясняется двумя обстоятельствами: во-первых, члены правления, как правило, владеют крупными пакетами акций; во-вторых, правление имеет доверенность на голосование акциями большинства акционеров, не присутствующих на собрании. Согласно установившейся практике правление обращается ко всем зарегистрированным акционерам своей корпорации с письменной просьбой прислать правлению доверенность на голосование их акциями на ежегодном собрании акционеров. Обычно акционеры отвечают на эту просьбу положительно. Таким образом правления некоторых корпораций обеспечивают себе с помощью техники доверенностей большинство голосов, даже если ни один из членов правления не владеет крупным пакетом акций.
«Избрание» директоров на собраниях акционеров также представляет собой лишь пустую формальность. Распределение директорских постов осуществляют за кулисами лица, располагающие властью над корпорациями. Кто именно обладает такой властью в корпорации, зависит от степени концентрации акционерного капитала или от места, занимаемого корпорацией в общей финансовой системе капиталистических монополий.
По степени концентрации акционерного капитала в руках крупных акционеров упомянутые 3 тыс. крупнейших корпораций делятся на две примерно равные части.
Одну часть образуют корпорации, главные акционеры которых владеют свыше 20% акций и обладают абсолютным или фактическим контролем. Совершенно очевидно, что в корпорациях этой категории главные акционеры имеют возможность заполнять советы директоров угодными им лицами.
Другую часть образуют корпорации со степенью концентрации акционерного капитала ниже 20%. В большинстве корпораций второй категории также существуют доминирующие группы крупных и влиятельных акционеров. Но их контроль не всегда достаточен для того, чтобы диктовать состав советов директоров в целом. Поэтому при распределении директорских постов в этой части корпораций значительный или даже решающий голос принадлежит банкам и инвестиционным фирмам. На этом основании можно считать, что чем ниже степень концентрации акционерного капитала в руках крупных акционеров, тем значительнее роль банков и инвестиционных фирм в назначении директоров и администраторов корпораций.
В 3 тыс. крупнейших производственных корпорациях, банках и страховых компаниях США насчитывается около 30 тыс. директорских постов. Эти посты находятся в руках не более 15 тыс. лиц, поскольку одно и то же лицо обычно входит в состав советов директоров нескольких корпораций.
Спрашивается: по какому же признаку отбираются люди, занимающие эти 30 тыс. директорских постов? Конечно, первый признак — личный акционерный капитал: при распределении директорских постов крупные 'акционеры имеют все права и преимущества.
Теоретически они имеют право и возможность заполнить все директорские посты, особенно в тех корпорациях, где степень концентрации акционерного капитала превышает 15%.
Главные акционеры, например «Кайзер индастрис», «Юз тул», «Глиден компани», «Е. И. Дюпон компани», «Нортон компани», не допускают аутсайдеров в советы директоров корпораций и ставят на директорские посты своих родственников или доверенных лиц из числа наемных администраторов. Но в большинстве случаев главные акционеры считают такую политику изоляции от внешнего мира невыгодной. Интересы капиталистического бизнеса обычно требуют того, чтобы часть директорских постов была забронирована для целей представительства. Корпорации заинтересованы в том, чтобы в числе директоров иметь представителя какого-либо банка или инвестиционной фирмы, а также представителя другой корпорации, являющейся поставщиком важных видов сырья или же крупным потребителем продукции.
Многие корпорации стремятся заполучить в качестве директора влиятельное лицо, располагающее широкими связями в правительственных кругах Вашингтона[102].
Состав директоров, взятый в целом, для всех корпораций можно разделить на четыре главные категории: 1) директора из числа крупных акционеров; 2) директора — доверенные лица крупных акционеров; 3) директора — представители банков и инвестиционных фирм; 4) директора — доверенные лица банков и инвестиционных фирм.
Американская буржуазная политическая экономия и социология выделяют при классификации директоров в особую группу администраторов корпораций, занимающих около 40% всех директорских постов, используя этот факт для доказательства пресловутого тезиса о том, что власть над корпорациями принадлежит отныне не собственникам акций, а «профессиональным управляющим». На самом деле надуманность этой схемы и ее предвзятость обнаруживаются без особого труда,
