— Вот оно, — указал пальцем Миллс. — Подойди, помоги мне забраться. — Он обернулся и увидел в руке Сааса пистолет.

Саас стоял в трех-четырех шагах, готовый выстрелить в любой момент.

Тогда Миллс подошел к дереву и попытался вскарабкаться к дуплу сам, без посторонней помощи. Не получилось, он сорвался.

— Иди же, подтолкни меня!

Толстяк переложил оружие в левую руку, а правой стал подталкивать вновь полезшего на дерево сообщника. Когда ноги Миллса оказались на высоте головы его «близнеца», он внезапно со всей силой пнул Сааса каблуком в лицо, спрыгнул на землю и несколькими профессиональными ударами окончательно уложил «близнеца», и без того почти потерявшего сознание от боли после удара каблуком в переносицу. Миллс вывернул ему кисть руки и завладел пистолетом. Расставив ноги, он стоял и ждал, пока поверженный сообщник придет в себя.

Минуты через две Саас очнулся, машинально отер кровь, сочившуюся из носа и углов рта, и открыл глаза. Первое, что он увидел, был пистолет в руке Миллса. Саас перевел взгляд на лицо соперника. Оно было холодным и замкнутым, как всегда. Поднявшись, Саас в ужасе отпрянул назад, но наткнулся спиной на дерево.

— Чего ты хочешь? — выдавил он из себя.

— За вчерашний вечер я отомстил! А теперь я тебя убью.

— Ты помешался?

Миллс положил палец на спусковой крючок.

— Не посмеешь, — прохрипел Саас. — Тебе придется отчитаться за меня там, дома.

— Перед кем? Кому ты нужен?

— О вчерашнем я буду молчать, клянусь!

— Молчать ты будешь, это точно. Записал я тебя на пленку для шантажа. Я хотел получить половину твоих денег.

— Получишь и так. Я дам тебе расписку! Если хочешь, вексель!

— Этого мало.

Саас выбросил последний козырь:

— Если ты убьешь меня, операция с Имре обречена на провал! Чтобы держать его в руках, нужны мои свидетельские показания.

— Теперь уже не нужны. Я говорил тебе, что все идет слишком гладко, и это мне не нравится.

— Но я же в этом не виноват!

— Если план шефа сорвется, плакали мои денежки. Я доложу, что операция не удалась потому, что ты добровольно сдался контрразведчикам. Пусть они попробуют найти тебя там, если смогут.

— Подлец, предатель!

— Не более чем ты, — холодно возразил Миллс и два раза, один за другим, нажал на спусковой крючок. Послышались два негромких хлопка.

Миллс нагнулся над телом, старательно вытер рукоятку пистолета платком, вложил его в руку жертвы и подержал несколько секунд, сильно прижав пальцы.

Внезапно перед ним по земле пробежала тень. Миллс вскинул голову — высоко в небе парил планер.

Миллс вскочил на ноги, бросился к машине, завел мотор, даже не прихлопнув дверь.

Планер кругами начал спускаться все ниже и ниже.

Электрические часы на углу показывали без пяти восемь, когда Миллс приткнул свои «Жигули» поблизости от дома, где жил Имре. Вид черного «мерседеса» у подъезда его успокоил. Это означало, что Имре еще не выходил из дома. Шофер, опершись о крыло, подставив лицо солнечным лучам и закрыв глаза, загорал.

Подъехала машина для сбора мусора. С нее попрыгали на мостовую рабочие, на место полных мусорных контейнеров поставили пустые и подняли первые краном в кузов.

Перед домом, где жил Имре, операция повторилась. Один из мусорщиков, одетый в оранжевый комбинезон и яркий желто-белый жилет, жестом показал своему коллеге, что ему срочно надо отлучиться к дворнику по малой нужде. Видно, ему здорово приспичило, и он пустился вприпрыжку к подъезду.

Войдя в подъезд, он вдруг остановился и оглянулся. За ним никто не шел, снаружи доносился лишь глухой рокот компрессора, втягивавшего мусор в трубку машины. Тогда мусорщик взбежал по ступеням на второй этаж и нажал кнопку звонка у двери квартиры Имре.

Дверь отворилась мгновенно — на пороге стоял Имре. При виде мусорщика глаза его округлились от удивления. Парень приложил палец к губам в знак молчания и вытащил из-под жилета конверт. Директор едва не расхохотался: он узнал в бравом мусорщике Салаи.

— Письмо вам от подполковника, — шепнул Салаи. — Он просит вас ответить вашим противникам так, как сказано в этом письме. Настаивать на этих условиях категорически. Об остальном после обеда, вас найдут.

В прихожей показался и Ладани.

— Что, обмундировали тебя, голубчик? — с усмешкой спросил майор.

— Не завидуй, твой мундир тоже неплох. — Он оглядел с головы до пят почтенного связиста, облаченного в шоферскую робу. — Главное, чтобы на этом маскараде первый приз выиграл Рона!.. — С этими словами он круто повернулся и сбежал вниз.

Тереза была уже на месте, ожидая директора. Придирчиво осмотрела результаты работы уборщицы, налила воду в две вазы и поставила в них букетики полевых цветов.

— Здравствуйте, я так за вас волновалась, — с неподдельной искренностью сказала она, провожая директора в кабинет. — Очень рада, что вы вернулись целым и невредимым!

Взгляд Имре прежде всего остановился на письменном столе. Все оставалось как будто нетронутым. «Дипломат» лежал на том самом месте, где он его оставил перед отъездом.

— Благодарю, Терике! — Директор осмотрелся. — Красивые цветы. Это ведь ваши заботы, верно?

— Вы встретились с Норой? — вместо ответа спросила девушка. — Как они там?

— Сносно, — довольно сухо отозвался Имре.

Тереза поняла, что директор не настроен для разговора, особенно на эту тему. Она повернулась и пошла к двери, но директор остановил ее.

— Будьте добры, дайте распоряжение, чтобы технический отдел подготовил мне всю документацию по программам «Солнце-13» и «Солнце-14».

— Простите, но ведь эти программы...

— Прошу сделать все быстро и с предельной точностью, по состоянию на сегодняшний день. Проверю описание процесса и все расчеты лично, предупредите товарищей! Спасибо, вы можете идти.

Девушка молча вышла.

Имре вынул из кармана конверт с письмом от Роны. Внимательно прочитав его, положил в папку на столе.

Стрелки часов показывали без одной минуты девять.

Он встал и зашагал по кабинету, похрустывая пальцами. Имре нервничал. Остановившись перед коварным «дипломатом», он оглядел его со всех сторон, но ничего примечательного не заметил. Знал, что придется непременно нести его домой, и притрагиваться к портфелю сейчас ему было противно.

Раздался наконец звонок прямого телефона.

— Я слушаю, — сказал он в трубку.

— Двадцать седьмого июня вас ждут, вы не забыли?

Имре удивило, что вместо привычного уже писклявого голоса Сааса он услышал совсем другой мужской голос, с заметным иностранным акцентом.

— С кем я говорю?

— Нандор Саас болен. Я его коллега. Прошу сообщить, будут ли готовы материалы и собираетесь ли вы ехать? — Неизвестный коверкал венгерские слова.

— Я вас не знаю. Скажите мне что-нибудь такое, о чем знаем только Саас и я!

После небольшой паузы голос продолжал:

— Вчера вечером вы вернулись из Мюнхена. Перед тем как начать переговоры с фирмой, вы ездили в загородный замок. Там вы разговаривали с высоким седым господином. Там же вы встретились с вашей дочерью и зятем. Этого довольно?

— Довольно! Можете сообщить вашему шефу: я выеду точно в срок. Распоряжение подготовить документацию я уже дал.

— Это мне известно.

Имре с неприязнью взглянул на «дипломат».

— Кроме того, сообщите следующее. — Раскрыв папку, он стал читать письмо Роны. — Первое: я выеду на автомобиле, но не в Мюнхен, а в Австрию. Именно в Австрии я встречусь с вашим представителем. Второе: прежде чем передать что-либо кому-либо, я хочу видеть мою дочь и моего зятя. Это мои условия.

— Вы не можете ставить условий!

— Ваше дело доложить то, что я вам сказал. Принимать решения не в вашей компетенции. Добавьте, что, если мои условия не будут приняты, я немедленно обращусь в соответствующие органы и расскажу там обо всем!

— Это грозит вам тяжкими последствиями!