— Не бойся, — мягко сказал ей Гейл. — Все осталось в прошлом, ты ведь не повинна в случившемся. И о том, как отнесется к тебе твой народ, беспокоиться не стоит. Я заставлю их уважать тебя, как ты того заслуживаешь.

Теперь Диена подняла на него взгляд — так обычно смотрят на безумцев.

— Да кто ты такой, чтобы навязывать свою волю гордому и свободному народу матва?

Гейл вдруг чувствовал, что эта женщина — единственный человек, с кем он может говорить о самом сокровенном.

— Я — Гейл, я родом с Островов, но скоро стану королем. Я не могу, как большинство правителей, наследовать власть, поэтому мне придется создать свое королевство. И я создам его здесь. — Он плавным жестом обвел простиравшуюся вокруг равнину.

Он был уверен, что Диена не посмеется над его словами, и она, действительно, этого не сделала.

— Не слишком ли честолюбивые мечты для бывшего пастуха, а ныне охранника торгового каравана? — В голосе женщины слышалось сомнение, но не насмешка.

— Я никогда не был похож на других. Даже среди моего народа я был словно изгоем. Я мог бы стать Говорящим с Духами, но обстоятельства не в мою пользу. А потом меня изгнали из племени, благодаря предательству брата.

Он покосился на горы, видневшиеся теперь узкой голубой полоской на горизонте, — будто смотрел через них в свое прошлое.

— Меня неудержимо манит к себе мир духов, — продолжал он. — Еще в детстве я мог их слышать — правда, не всегда понимал, что они говорят. Но я их чувствовал — и долгое время не догадывался, что другие на это не способны. Только наш старый Говорящий с Духами знал об этой моей особенности, но он мало что мог объяснить. Когда я приехал в цивилизованную страну, то подумал, что, может быть, ответы на мои вопросы мне смогут дать боги, которые сильнее духов. Но обнаружил, что их боги — не больше, чем силы природы, олицетворенные в человеческом облике. Эти существа так далеко ушли от духов, которыми когда-то являлись, что теперь в их культах совсем не осталось жизни, а посвященные им церемонии — всего лишь затейливые представления рассчитанные поразить доверчивых простаков.

Диена удивленно взглянула на него.

— И теперь, когда этих богов нет рядом, ты думаешь, что можешь яснее увидеть предназначенный тебе путь?

— Моя судьба не до конца ясна мне, — признался юноша, — зато совершенно понятно мое предназначение.

Кажется, впервые за все это время он увидел улыбку Диены. Это явно потребовало от женщины серьезного усилия, будто мышцы лица так давно не растягивали ее губы, что теперь это причиняло ей боль. Тем не менее Диена улыбнулась и вдвое от этого похорошела.

— Ладно, — не то в шутку, не то всерьез сказала она, — мне ничего не остается, как вручить свою судьбу человеку, который станет когда-нибудь великим королем этих земель.

Гейл улыбнулся в ответ.

— Ничего не имею против. Ты тоже обладаешь значительной духовной силой — я это чувствую. Если ты будешь рядом со мной, то станешь такой же великой, как и я.

Наконец-то Диена рассмеялась.

— Мне кажется, ты безумец, но я не вижу в этом дурного. Матва всегда почитали юродивых. Защити меня, и ты не найдешь более верного последователя. — Внезапно лицо женщины помрачнело. — Но Импаба и его эмси все еще не отказались от своих притязаний…

— Предоставь Импабу мне. Я смогу с ним разделаться. Теперь я знаю, куда ведет мое предназначение, и не позволю ни одному человеку встать у меня на пути. И уж меньше всего тому, кто проявил к тебе жестоко.

— Если ты сумеешь сделать это, — спокойно сказала Диена, — то можешь не сомневаться, что я буду твоей навеки.

На шестой день эмси наконец вернулись. Теперь их было куда больше, чем три десятка. Гейл, который бесцельно бродил по тропке, проложенной вдоль частокола, прикинул, что сюда направляется по крайней мере тысяча человек. Они покрыли огромное пространство равнины за пределами деревни, и горстка бьялла постаралась как можно скорее распахнуть ворота. Юноше все эти предосторожности казались нелепыми — он считал, что земляная стена может быть неплохой защитой от всадников, но это нехитрое укрепление в основном защищало бьялла от множества огромных свирепых хищников, в изобилии водившихся на равнине.

Подойдя к Гейлу, Шонг мрачно выругался.

— Хитрый ублюдок! Он расспрашивал у меня о могуществе правителя Неввы и теперь позаботился, чтобы продемонстрировать силу своего повелителя!

— Не стоит недооценивать никаких чужаков, — сказал Гейл. Он был скорее восхищен величественным зрелищем огромного множества всадников, хотя прекрасно сознавал, насколько опасным может оказаться их появление. Однако эта потрясающая картина подсказывала ему, сколь многого он может достичь, командуя таким великолепным войском.

— Ну, да ладно, — проронил внезапно успокоившийся Шонг, — это все лишь представление. Я дам им понять, что впечатлен должным образом. Надо сказать, мне не придется особенно притворяться…

К ним подошел Шаула. Когда Шонг спустился по лесенке на землю, Гейл указал на всадников, которые были уже совсем близко.

— Скажи, Шаула, сколько всадников регулярной армии потребуется, чтобы выстоять против такого числа эмси?

Шаула внимательно оглядел приближающееся войско.

На вид они довольно свирепы, но шансов выстоять против подчиняющейся жестким приказам кавалерии великой державы у них мало. Эти люди вооружены только легкими копьями, защищены от ударов шкурами, а их щиты сделаны из кожи, В коннице регулярной армии служат отборные воины, происходящие большей частью из благородных семей. Они сражаются в боевом порядке, испытанном во множестве битв. На них прочные доспехи, они носят тяжелые щиты. Их копья длинные и тяжелые, чаще всего с наконечниками из железа, кроме того, они вооружены мечами. В сражении дикая сила этих варваров уподобится соломе, брошенной в огонь.

Гейл постарался запомнить слова картографа. Он тоже спустился на землю и пошел к центру деревни, где Шонг уже разложил товары, привезенные караваном. Через несколько минут к площадке начали подъезжать первые эмси. Торговец полагал, что их будет возглавлять Импаба, но ошибся.