Иисус тепло смотрел на радующихся людей вокруг себя. Все они уже видели Свет от Отца, и им нелегко будет его забыть. И ничего страшного, что сегодняшний день лишь малая капля добра на этой, пока что холодной земле. Для Отца и эта капля бесценна, как бесценно и все добро, которое творится здесь. Ведь только ради него Он и создавал этот мир.
Иисус опять весело улыбнулся, слыша, как Его ученики пытаются что-то кричать хором. Пусть радуются. Все эти светлые воспоминания будут потом еще очень долго греть их сердца. Он посмотрел на Небо. Скоро домой, к Отцу... Его дело здесь было почти закончено. Оставалось самая тяжелая часть Его земного пути.
* * *
Книжник сидел во дворе своего дома и размышлял над теми словами, которые он услышал сегодня в храме от Иисуса. «Недалеко ты от Царствия Божия» - сказал Он ему там. Сказал так, будто бы хорошо знал то, о чем Он говорил. И после этих слов на душе у книжника сделалось невероятно тепло и радостно.
Все это случилось после того, как книжник рассказал Иисусу о том, что давно уже чувствовал у себя внутри. О том что, по его мнению, все жертвы и всесожжения в храмах значат для Бога гораздо меньше, чем чистая и искренняя любовь к Нему и всем людям вокруг. Книжник сказал Ему о том, в чем давно уже не сомневался, и услышал от Него в ответ: «Недалеко ты…».
Книжник сидел и широко улыбался. Как же хорошо сейчас было у него на душе! Значит, все правильно. Иисус, без сомнения, хорошо знал то, о чем Он ему сказал. Не зря Он творит по всему Израилю такие великие чудеса и исцеления – без Бога это просто невозможно. Господь, конечно, рядом с Ним.
Тут книжник призадумался над словом «недалеко». Раз недалеко, значит еще не на месте, значит, нужно и дальше продолжать идти этим путем – путем любви к Господу, любви и помощи людям. А это уже как раз было ему очень даже не сложно, и даже приятно. Каждое хорошее дело всегда рождало теплый отклик в его душе и наполняло его радостью, а каждое обращение к Господу всегда приносило ему в сердце тепло и свет. Идти этим путем ему было хорошо.
Не переставая улыбаться, книжник поднялся и пошел собирать свой инструмент. После этого он направился вглубь сада. Книжник уже давно хотел здесь сделать новые качели для ребятишек. Так зачем откладывать это дело на потом?
* * *
На Небе все переживали за Иисуса. Весь ангельский мир хорошо представлял, через какие тяжелые испытания возможно придется пройти на земле Сыну Господа. Все ангелы Неба очень любили Иисуса. Но сейчас они ни чем не могли Ему помочь – Свой путь на этой земле Он должен был закончить один, имея только Отца в Своем сердце.
Ангелы Ниас, Асли и Фью сидели на берегу моря и молчали. Сегодня им не хотелось играть – их Другу на земле сейчас было очень плохо. Все что они могли делать, – это просто быть в сердце рядом с Ним и ждать завершения Его земного пути.
Они хорошо понимали, что все это очень нужно людям, но сейчас боль Иисуса была их болью. Ангелам уже доводилось видеть на земле страдания многих замечательных пророков, тех, что Отец иногда посылал к людям. Тогда они тоже переживали за них. А сегодня люди творили свой жестокий суд над Самим Сыном Отца.
Самая большая несправедливость, какую только можно себе представить, вершилась сейчас в Иерусалиме. Людская темнота и жестокость пыталась всеми способами уничтожить Свет Господа. Слишком ярким и обжигающим Он для нее оказался.
Люди во тьме скоры на расправу. А без любви они и не могут быть другими. Без любви всегда будут править только темнота и страсти, а у них свои, жесткие законы. Бесконечно далекие от законов Неба.
Но так будет уже не всегда. Никакая тьма теперь не сможет закрыть на земле Свет Господа. Это ей просто не под силу. Смогут от Него закрыться лишь отдельные люди, не хотящие идти к Свету. Но это уже будет их выбор. Всем же тем, кто на земле будет стремиться к Свету, их Отец всегда поможет разогнать любую тьму в душе.
Ангелы смотрели на землю. Непросто Отцу растить там настоящие и высокие души для Неба. Только ценой большой любви можно это делать. Сын Господа платил сейчас за людей самую большую цену.
Глава 9.
Иисус говорил.
Сегодня был Его последний вечер с учениками. Завтра Он должен был уйти с земли – Его путь здесь подошел к концу. Иисус не думал о предстоящем Ему завтра тяжелом испытании. Все Его существо, все Его сердце и мысли были сейчас только с учениками, которые оставались здесь, на этой земле.
Как же Он переживал за них! Как же хорошо Он знал, какой непростой путь предстоит пройти каждому из них по этой, пока что еще очень далекой от доброты земле. В мире, где сегодня правили лишь сила и жестокость, им предстояло проповедовать Слово Господа, предстояло проповедовать мир и любовь.
Иисус должен был успеть сказать им все, не упустить ничего важного. Только Своими наставлениями мог Он сейчас им помочь. И Он говорил, говорил, говорил.
Иисус не думал о грядущем тяжелом дне – это потом. А сейчас любовь к Своим ученикам заполняла Его настолько, что в Нем не оставалось места никаким другим мыслям.
Время шло – земное время всегда неумолимо. Только Отец знал сейчас то, что творилось в душе у Его Сына. Своих одиннадцать близких друзей и братьев отправлял Он сейчас в самое опасное плавание по неведомому им морю. Морю, полному штормов и ураганов, полному человеческой жестокости и злости. Как же Ему хотелось еще и еще раз напоследок укрепить их, поддержать, обнадежить.
И Он говорил, говорил, говорил…
* * *
- Рад тебя видеть, Мой дорогой Моисей! – глаза Отца, как всегда, светились бездонной теплотой. Но было сегодня в этом взгляде что-то такое, чего Моисей никогда раньше не видел.
- Что случилось, Отец? – спросил он, движимый скорее каким-то внутренним чувством.
- Они казнят Его на земле, – тихо ответил Он. – Они не нашли другого решения.
У Моисея сжалось сердце. Он вдруг на секунду ощутил частичку той огромной боли, какую испытывал сейчас Отец. Как же Ему было тяжело.
Моисей с нежностью смотрел на Него и молчал. Что он мог сказать в эту минуту? Он мог лишь быть рядом с Ним. Так продолжалось долго.
Вдруг глаза Отца вздрогнули.
- Все, - произнес Он. – Сын дома. На земле все свершилось.
Моисей вздохнул. Он перевел свой взгляд на землю и, немного спустя обратился к Отцу.
- А могло там все быть по-другому, Отец? Могли все они пойти за Ним?
Отец повернулся к Моисею и грустно улыбнулся.
- Милый Мой друг! Всегда и везде, в любой точке Моего мира, люди могут поступать правильно и хорошо. Никто и никогда не сможет им запретить делать добро. Никто! Разве что они себе сами…
- А как же писания, Отец? – вновь спросил Моисей. – Им ведь суждено было сбыться?
- Ох, Моисей, Моисей! – наконец-то весело засмеялся Отец. – Оставь Мне Мое. Не волнуйся, не нарушились бы никакие писания. Просто они стали бы чуть-чуть другими. Детская задача…
Господь перевел Свой взгляд на землю, уже не переставая при этом весело улыбаться.
- А теперь давай-ка, Мой дорогой Моисей, лучше готовиться к встрече Моего Сына. Как же Я хочу наконец-то снова обнять Его…
* * *
Мать Иисуса молча смотрела в глаза Своего Сына. Она не плакала, это было выше любых слез.
Люди распинали любовь. Они распинали Того, Кто с самого первого вздоха нес людям только свет и радость. Они распинали Того, Кто излечивал людей и делал в Своей жизни только добрые и хорошие дела. Они распинали Того, Кто каждым Своим дыханием согревал и Ее, и всех тех, кто к Нему прикасался.
Она знала из писаний, что так должно быть. Но Она до сегодняшнего дня не могла поверить, что это действительно случиться, что люди смогут сделать это. Но они смогли. И вот теперь Ее Сын и Бог всех людей был на позорном кресте.
