Жгучие, палящие или же, наоборот, сводящие, стискивающие боли возникают иногда непосредственно сразу после ампутации больного органа, но могут прийти к человеку и месяцы, а то и годы спустя после операции. Жжение, зуд, судорога или что-то, подобное удару электрического тока охватывают тогда утраченную конечность. И нередко случается так, что все четыре десятка известных сегодняшней медицине методов лечения фантомных болей оказываются бессильны.
Нечто подобное испытывали сейчас и наши герои, постепенно приходя в себя и погружаясь в оттенки ощущений, коими дарила их неведомая боль. Она просто кричала нашим страдальцам, что что-то очень и очень неладно, что-то нарушено в их организмах, и нужно это неправильное как-то исправить, облегчить, излечить... Но что?! Что именно требовало срочного вмешательства? Что должно было быть излечено? Да, что же болело, в конце-то концов?!
Вот на этот вопрос ни господин Дрон, ни господин Гольдберг не ответили бы даже под страхом немедленного расстрела. И вовсе не из соображений героизма или, допустим самопожертвования. Вовсе нет! Причина, государи мои, гораздо проще и намного прозаичней. Увы, невозможно рассказать о том, чего не знаешь. Мужчины, неподвижно замершие под сенью массивного креста из непонятного металла, даже и слов-то таких не ведали, чтобы описать бурю, что гнула и ломала сейчас их трепещущие души.
И вдруг все разом кончилось. Оказывается, и нужно-то было всего лишь, чтобы отец Андрей подошел и надел на шеи нашим страдальцам маленькие нательные крестики все из того же металла. Маленькие, но весьма увесистые, с искусно вырезанным обликом Спасителя, они, казалось, разом вобрали в себя всю боль. И она ушла. А на ее месте поселилось понимание.
Так вот, оказывается, что болело, и жгло, и ныло, и требовало немедленно что-то с собою сделать в глубине их измученных организмов! Вот что страдало и приносило невыразимую муку! Окрыленный открывшимся ему пониманием, господин Дрон внезапно осознал, что болел, и жег, и ныл, и требовал немедленного оперативного вмешательства ... 1204 год от рождества Христова! Легкое удивление на тему: с какой это стати год, пусть даже и 1204, оказался вдруг частью его организма, и как такое вообще возможно - начало было разрастаться в сознании господина Дрона. Однако по-настоящему удивиться он не успел. Поскольку мгновением позже это же понимание накрыло и его собрата по несчастью. И уже губы историка-медиевиста потрясенно прошептали: "... год взятия крестоносцами Константинополя..."
А затем изображение молельного зала, отца Андрея, все еще стоящих на своих постаментах послушников резко сузилось и исчезло, а вместо них, буквально на пару мгновений, проступил уже знакомый нашим героям Знак. Затем исчез и он...
***
Так получилось, что Сергей Сергеевич и Евгений Викторович вернулись на виллу, служившую резиденцией отцу Андрею и его таинственному Ордену, спустя всего три дня после первого посещения. Тогда, в первый раз, они так и не решились занять гостеприимно предложенные им кресла под крестом. Да отец Андрей особо и не настаивал. Вероятно, понимая, что никуда теперь они не денутся.
Так что, светски побеседовав еще минут двадцать и уверив друг друга в совершеннейшем своем почтении, наша троица распалась. Отец Андрей остался у себя, а высокие гости, погрузившись в любезно предоставленный хозяином лимузин, отправились восвояси.
Ах, да! В процессе беседы выяснилось, как наши герои попали на загадочную виллу. Все оказалось не просто, а очень просто. Просто таинственный крест из неизвестного металла оказался еще и крайне практичным артефактом. Этаким радаром, позволяющим за несколько дней до получения Знака персонально выявлять на любом расстоянии тех счастливчиков, которые оный Знак вот-вот получат. Просто в пригороде каждого крупного российского города у Ордена оказалась своя резиденция. Просто нательные кресты все из того же металла оказались ничуть не менее практичными штучками. Принимая сигналы от "базового передатчика", они позволяли братьям-послушникам вычислять господ знакополучателей в любой толпе. А уж как просто оказалось нанять два экипажа Скорой помощи, несколько суток передвигавшихся в некотором отдалении вслед за нашими героями, куда бы те ни отправились - об этом и говорить-то нечего.
Вот так - под истошный вой медицинских сирен и вспышки проблесковых маячков - господин Дрон и господин Гольдберг прибыли в резиденцию Ордена.
Что это за Орден, каковы его цели и почему его интересы сосредоточены исключительно на территории России, отец Андрей говорить категорически отказался. Хотя и уверил собеседников, что они все узнают. Но - в свое время. Более того, по словам гостеприимного хозяина выходило, что это самое свое время очень скоро наступит, поскольку никакой дурак еще не растягивал удовольствие между первой и второй инициациями более, чем на неделю.
То ли всему причиной Божье провидение, то ли просто так совпало, но среди получателей Знака до сих пор не было еще ни одного мазохиста, - так пояснил им свое спокойствие отец Андрей. Да и наши герои, по его мнению, на мазохистов тоже не походят. Так что скоро, очень скоро они, гонимые мучительным беспокойством, вновь переступят сей порог. Переступят, пройдут вторичную инициацию и вот уж тогда - да! Тогда они получат от отца Андрея всю необходимую информации. А сейчас он, отец Андрей, особо даже и не прощается, настоятельно рекомендует уважаемым господам не противиться никаким сильным желаниям, когда таковые возникнут. И будет рад их обоих видеть в любое время, начиная с 7.00 завтрашнего утра.
Собственно, так оно все и оказалось. Нет, наши герои честно терпели трое суток. Первым не выдержал, как ни странно, господин Дрон. Набрав номер почтенного историка-медиевиста - благо, телефонами при прощании они обменялись - Сергей Сергеевич поинтересовался, не желает ли тот вновь посетить резиденцию отца Андрея. Высказав в ответ несколько удивительно образных выражений, некоторые из которых в обязательном порядке должны украшать топ-десять любого уважающего себя боцмана, и все - в адрес упомянутого отца и его резиденции, почтенный представитель народной интеллигенции все же согласился, что таки да, желает.
В этот момент к их телефонному разговору присоединился третий собеседник, всего лишь попросив Сергей Сергеевича не вызывать своего водителя, поскольку уже знакомый им лимузин будет стоять у ворот особняка уважаемого господина Дрона ровно через десять минут. Не найдя ни единой причины, чтобы отказать в таком пустяке, в указанный срок господин Дрон уже загружался в ставшие почти родными недра Bentley Continental.
А спустя какой-то час господин Дрон и господин Гольдберг уже ерзали м-м... седалищами в злополучных креслах, умащивая их там поудобней. Вот в часовню вошел отец Андрей, сопровождаемый одиннадцатью послушниками. Вошедшие встали босыми ступнями на металлические круги вокруг креста, закрыли глаза.
- Нет, в Управление оперативной разведки их бы не взяли, - подумал почему-то господин Дрон. - Слишком заметны. А вот сколотить из ребят подразделение тяжелых штурмовиков...
- Gaude et laetare, Virgo Maria, alleluia, - раздался размеренный голос отца Андрея.
- Quia surrexit Dominus vere, alleluia, - в терцию к нему присоединился хор послушников.
- Oremus. Deus, qui per resurrectionem Filii tui, - каким-то металлически речитативом произнесли они уже все вместе. Резко, без всякой подготовки вспыхнул вдруг крест.
И пришла боль...
Аржантей, Иль-де-Франс
24 сентября 1198 г.
Нежаркое осеннее солнце дарило последнее тепло полям и виноградником древнего Аржанте[1]
. Местечко получило свое имя от монастыря, основанного королем франков Хильбертом III еще в VII веке. В наши дни Аржантей считается уже предместьем Парижа, но в описываемое здесь время с высокой монастырской колокольни не было видно даже парижских городских стен.
Зато, если обернуться в другую сторону и посмотреть - как сказал бы моряк - на запад-северо-запад, то вполне можно было различить стоящее лагерем в полутора лье за рекой войско Ричарда Плантагенета. Два года назад король-рыцарь уже возвратил себе принадлежащие ему по праву Лош и Ангулем. Затем вернул Шато-Гайар и Живерни[2]
