Диане досталось удовольствие занять место Кэрол в качестве хозяйки, привечавшей Магический круг. В конце концов Антон сделал проведение магических лекций регулярными — по вечерам каждой пятницы, в ведьминский час, и открытыми для публики. Билеты стоили 2,5 доллара. Через очень короткое время помещение оказывалось забитым до отказа. Лекции Антона были посвящены не только оккультным темам, но и эзотерическому знанию, например, вампирам (не только версиям из фильмов ужасов, но и рассказам о некоторых исторических и современных вампирах), вервольфам (о трансформации людей в различных животных и методах достижения трансформации), психам и монстрам (на основе опыта, полученного Антоном на задворках карнавалов — жирные дамы, карлики, силачи, тупицы, великаны и прочие человеческие аномалии, равно как глотатели шпаг, заклинатели змей и карнавальные факиры), методам пыток и различным приспособлениям, приносящим боль, включая методы самоистязания, принятые Церковью, теориям секса и возбуждающим техникам, включая имплантанты желез обезьян или козлов, а также рецептам афродизиаков. В число других тем входили дома с привидениями, экстрасенсорное восприятие, зомби и гомункулусы. Большинство семинаров так или иначе иллюстрировались, и, конечно же, лекция о Черной мессе завершалась аутентичным ритуалом, который придумал сам Антон, собравший элементы ее из целого ряда источников.
Черная месса была оригинальной психодрамой — очищающей участников отболи, вызванной определенными общественными «священными коровами» — табу и условностями, — посредством прохождения роскошного ритуала, исполненного странности, пародии и сатиры. Предмет ритуала меняется в соответствии с нуждами группы в каждый конкретный момент. Католическая церковь со всеми теми ментальными травмами, которые она навязывает посредством подавления и навязывания чувства вины, стала первым кандидатом для осмеяния. Для освобождения зажатых и травмированных от их психической тяжести, вызванной их религией, в сатанистских церемониях использовался перевернутый крест, черные свечи вместо белых, осквернение тела Христова и обратное чтение молитв.
Один из семинаров на тему «Каннибализм и человеческие жертвоприношения» открыл этот предмет не только на словах. Слушателей приглашали принять участие в приготовлении бедра молодой белой женщины. Нога была предоставлена одним из постоянных посетителей лекций Антона врачом из Беркли, который добыл ее после ампутации. Диана приготовила горячее блюдо под названием «пуака балава» — «длинная свинья», замариновав мясо в Triple Sec,[36] фруктовом соке и гренадине. Она подала мясо с бананами и ямсом в точности так же, как это делали жители островов Фиджи, добавив бобовое вино Тонка и гусениц, которыми выложила блюдо. Мясо на вкус напоминало что-то среднее между свининой и ягнятиной, по консистенции довольно волокнистое, как свиные отбивные, но слаще, при этом не столь мягкое, и солоноватое, как молодая баранина. Обедавшие выразили минимум брезгливости, разве что когда дело дошло до поглощения гусениц. Но трехлетняя дочь ЛаВеев Зина схрумкала их с большим удовольствием.
В качестве приложения к обычным семинарам Антон проводил также «Семинары для ведьм», но больше концентрировался на умениях, связанных с прикладной магией, обольщением, любовными зельями, предсказаниями и прочим, более соответствующим ведьмовству.
В 1964 году Антон ощутил первую волну своей широкой публичной славы. Моник Бенуа, обозреватель светской жизни из газеты San Francisco Chronicle, написала об Антоне как о следователе по вопросам, связанным с экстрасенсами, проводящем ночи напролет в исследовании домов с привидениями и кладбищ, а ныне проводящем странные ритуалы в своем страшном Черном доме. Херб Казн снова стал писать о нем в своих колонках, описывая, как Антон посещает оперу, закутанный в черный плащ с красной подкладкой, держа в руке антикварную трость со шпагой внутри.
Золтан, большая «черная кошка» Антона, казалось, был идеальным домашним животным для его Черного дома. Золтан любил жить на кухне, вызывать проблемы и пугать гостей. Всего лишь один раз Антон раскаялся в том, что завел такое животное в большом городе. Однажды, когда Золтану было около пяти лет, он пропал. Антон и Кэрол пришли в отчаяние. День шел за днем, неделя за неделей, а никаких известий о нем не было. Через три-четыре недели Антон услышал знакомый звук во внутреннем дворе и обнаружил Золтана, скрючившегося у лестницы.
Это было жалкое зрелище. Его челюсть была сломана и висела в неловком положении. Лапы его были ободраны и кровоточили, как будто он пробежал огромное расстояние. Ветеринар сказал, что челюсть кошки была сломана уже давно, видимо, бейсбольной битой или железной трубой. Он попытался привести ее в порядок, закрепив стальной спицей. «Я предпочитаю не думать о том, через что мы прошли за это время, — вспоминает Антон. — Похоже, что он прошел 50–100 миль, чтобы добраться до нас, после того как забрался в какой-то грузовик или что-то такое, в чем его и увезли. Возможно, он двигался только по ночам, в зарослях, напуганный… Кто знает, что ему приходилось есть все это время. Мы вообще расстались с надеждой снова увидеть его». Но Золтану удалось выздороветь в атмосфере большой любви, хотя у него и остался сломанным клык и челюсть была собрана с помощью спицы.
Три года спустя, когда однажды вечером Антона не было дома, Кэрол открыла входную дверь явно в неудачный момент, и Золтан выскочил на улицу. Похоже было, что он собирался впрыгнуть в окно машины Антона, — это был один из его любимых трюков. Но прежде чем он успел добежать до машины, проезжающий автомобиль сшиб его, и Золтан погиб. Антон завернул его в одну из своих курток, на которой Золтан так любил сворачиваться перед сном, и похоронил на заднем дворе. Он сделал это Четвертого июля и, роя землю, слышал отдаленные звуки каллиопы, играющей на площади.
Диана знала о том, что у Антона был опыт обращения с большими кошками, и была готова к тому, что один из помощников Антона купил ему десятинедельного нубийского льва, которого назвали Тогаре. Теперь помимо того, что Диана выполняла обязанности хозяйки дома, образцовой обольстительницы, матери и жены мага, она помогала Антону растить львенка. Диана разделила свое время между Тогаре и своей дочерью Зиной-Галатеей. Карла, которой уже исполнилось 12 лет, решила остаться жить с Антоном и Дианой, а не со своей матерью Кэрол, ставшей брокером по продаже недвижимости, и принимала участие в пикниках, которые Антон устраивал совместно со своими приверженцами. Викторианский дом кипел активностью.
Ввиду того что Антон был единственным музыкантом, перечисленным в профсоюзе музыкантов под грифом «каллиопа» (а также единственным исполнителем на «джазовом органе» и «унафоне»[37]), к нему обращались все те, кому нужна была каллиопа для парадов, торжественных открытий и ярмарок. Прошло не очень много времени, прежде чем Антон узнал, что это была за каллиопа, которую он слышал играющей на расстоянии в тот день Четвертого июля, когда он похоронил Золтана. Хозяин использовал паровой котел от локомотива и приспособил его для создания каллиопы с избыточным давлением. Подобно исполнителям былых времен, Антон освоил технику игры, при которой одним глазом он постоянно следил за датчиком давления, беря более громкие аккорды, чтобы спустить давление, когда оно становилось слишком высоким.
«Люди думали, что причина того, что каллиопа звучит только в конце циркового парада, — ее схожесть с дудочкой гаммельнского крысолова, — представьте такого петрушку с дудочкой, который весело ведет детишек за собой к цирковым шатрам. На самом же деле причиной того, почему каллиопа всегда вступала в конце парада, было то, что, если бы она взорвалась, она бы уже не смогла поранить никого из животных».
Праздничные шествия обычно бывают организованы на средства местных отделений различных благотворительных братств, которые выбирали какую-нибудь победительницу конкурса красоты выступать королевой. Одетая в изящный купальный костюм, назначенная королевой инженю наклеивала налицо улыбку и скованно помахивала рукой из сияющей открытой машины. Во всех случаях аккомпанировала этому каллиопа. Антон, которого тошнило от стерильности представления, начал добавлять к действию сатанистские моменты. Он наряжал Диану и еще несколько своих наиболее сексуальных ведьм в броские наряды с низким декольте красного, белого или синего цвета, и они ехали на платформе с каллиопой вместе с ним. С броским макияжем и ярко-красной помадой, одетые в слишком короткие и слишком обтягивающие платья, дамы неизбежно вызывали полные похоти взгляды всех мужчин, наблюдавших за парадом. Королева парада уезжала домой едва замеченной. А Антон опять был рад видеть, что запретное, или, в этом случае, совершенно неприемлемое, побеждает.
