Человеческие голоса! Именно их различил в этой мешанине звуков Гаврош, а затем и Вакула.Они являются таким же сигналом опасности, как и рев кровососа в развалинах мертвой деревни, рычание и лай приближающейся стаи псевдособак, хрюканье и фырканье чернобыльских кабанов в зарослях, хохот призрака в подвалах и подземельях, содрогание почвы от шагов псевдогиганта и многое другое. Конечно же, далеко не все монстры и не всегда вот так запросто выдают свое присутствие – это, можно сказать, подарок судьбы для сталкера. Для многих из них так же присущи и ум, и хитрость, и инстинкт самосохранения. Вот тут уж, как говорится, сам не плошай – рассчитывай на свою осторожность, смекалку, на надежность своего оружия и мастерство владения им, на свое везение, в конце концов.
Друзья обменялись жестами. Вакула остался на дне оврага для прикрытия подступов к ним со стороны тропы и его правого склона, а Гаврош стал медленно и осторожно подниматься по левой стороне, держа наготове дробовик и периодически поглядывая на дисплей детектора. Не дойдя до верха пару метров, он лег на устланную прошлогодней листвой влажную почву и по-пластунски, медленно, подполз до вершины склона. Дробовик уложил рядом и, отведя рукой в сторону несколько веток, замер. Примерно через полминуты, оглянувшись в сторону напарника, Гаврош так же – знаком позвал его к себе. Вакула в одно мгновение поднялся по склону и, улегшись рядом с другом, посмотрел в сторону, откуда продолжали доноситься человеческие голоса. За вершиной склона, примерно в тридцати метрах от наблюдателей, их взору открылась небольшая полянка почти правильной круглой формы, окруженная все тем же вездесущим кустарником и небольшими деревцами, стволы которых были сильно искривлены в сторону центра. Все это – и форма поляны, и вид деревьев, говорило о том, что до этого тут господствовала огромная “карусель”, тем более что в десятке метров правее от ее края угнездилась такая же аномалия, правда поменьше размером и мощностью.
На поляне находились пять человек. Один из них лежал, держась за живот обеими руками, зажимая, как видно было в бинокль, рану – руки были в крови, которая продолжала сочиться сквозь пальцы. Второй стоял над ним, слегка наклонившись, его-то голос и услышали сталкеры. Еще двое на краю поляны копались в каких то вещмешках, доставали из них разные вещи и предметы и, рассмотрев, откладывали рядом или отшвыривали подальше в лес. Пятый лежал почти в центре поляны и, судя по наполовину снесенному выстрелом черепу, был мертв. Человек, стоявший над раненым, пнул несильно его ногой в бок и глухо, но довольно разборчиво проговорил:
- Ну, последний раз спрашиваю, сучара, где ваша нычка? Куда барахло скинули? Говори! Ты ж пойми, мудила – ты всеравно не жилец с такой дырой в животе. Скажешь, где остальной ваш хабар – вколю тебе передоз, оттопыришься не по-детски и склеишь ласты безболезненно. Если нет – покатаем тебя на вон той “карусели”, глянь какая красавица! Она сначала аккуратно кишки из тебя в одну линию вытянет, будешь летать с ними по одной орбите, а потом покрошит тебя в винегрет и распылит по лесу. Ну, как? Прикалывает тебя такой расклад? Че молчишь, падла?!
Раненый молчал, скорее всего – от того что у него просто не было сил говорить, даже издалека его ранение выглядело впечатляюще.
Для друзей стало все понятным уже через несколько мгновений после того, как они увидели все что творится на поляне. На группу сталкеров – одиночек напали мародеры – человеческое отребье, шайки, состоящие из беглых заключенных, скрывающихся от правосудия на Большой Земле,насильников, убийц, грабителей, наркоманов, мошенников всех мастей, которые продолжали свои черные дела и здесь, в Зоне. Далеко они не забирались, а предпочитали устраивать свои засады поближе к ее окраине, перехватывая одиночек или небольшие группы простых бродяг, которые, добыв нехитрый хабар своим потом и кровью, несли его к какому-нибудь барыге, чтобы продать или обменять на что-либо. Нападали на плохо снаряженных и слабо вооруженных людей, которые не успели еще стать опытными сталкерами и не накопили пока средств достаточных для приобретения хорошей защиты и эффективного оружия. Недаром среди всех сталкеров существует негласное правило – уничтожать мародеров при любых обстоятельствах, потому что даже от бандитов и наемников можно откупиться, но от мародеров никакой справедливости и жалости ожидать не приходится – только смерть.
Поэтому, когда главарь шайки еще даже не закончил своей тирады, Гаврош уже снял со спины и раскрыл брезентовый чехол, в одно мгновение собрал снайперку с глушителем, присоединил обойму, передернул затвор и приник к окуляру прицела. За это время Вакула успел в бинокль тщательно исследовать окрестности и обнаружить левее поляны, метрах в двадцати от нее, еще двух мародеров. Они, похоже, контролировали тропу, параллельную той, что проходила по дну ручья, прикрывая подступы со стороны центра Зоны, а может и поджидая очередных бродяг, идущих из глубины зоны с добычей. Сталкер чуть коснулся плеча друга и ткнул пальцем в сторону вновь обнаруженных.
Можно было попробовать бесшумно снять сначала троицу на поляне, а затем и сидящих в дозоре. Но если что пойдет не так и поднимется стрельба ,это может привлечь внимание не только других отморозков, шастающих где-нибудь поблизости, но и военных патрулей, маршруты которых пролегают недалеко от этих мест. Поэтому мародеров на поляне и на тропе нужно было ликвидировать одновременно и, по возможности, тихо.
Вакула подал другу знак “прикрывай”, затем снял со спины вещмешок, осторожно положил рядом с ним автомат, немного спустился по склону вниз и, ступая по-кошачьи бесшумно, стал продвигаться влево, вытащив на ходу нож. Пройдя шагов пятнадцать, сталкер вновь улегся на землю и пополз вверх, в сторону засады, благо густой, хоть и без листвы, кустарник надежно прикрывал его. Но от кустов до мародеров оставалось метров семь относительно чистого от растительности пространства, и преодолеть его, не привлекая к себе внимания, было затруднительно. Нужно было их чем-то отвлечь. Оглядевшись по сторонам, Вакула рядом обнаружил торчащий из-под слежавшейся полуистлевшей листвы камень. Это был булыжник, который по форме напоминал грушу и весил грамм двести-триста. Гаврош все это время, не упуская внимания от происходящего на поляне, поглядывал и в сторону друга и, когда у того в руках оказался камень, сразу понял его задумку.
Вакула, ухватив поудобнее булыжник, метнул его подальше в сторону противоположную от себя через головы мародеров и немного приподнялся на руках, приготовившись к решающему рывку. Но произошло невероятное. Вместо ожидаемого шума от падения камня, который должен был отвлечь внимание отморозков и дать возможность сталкеру незаметно приблизиться к ним, вдруг, в месте падения, раздался оглушительный хлопок, почти как от разорвавшейся гранаты. В стороны полетели комья земли, листья, мелкие ветки. Но самое главное – что-то как топором перерубило ствол деревца рядом с засадой и с шорохом улетело за овраг. Мародеры выскочили из своего лежбища и стали пятиться, направив оружие в сторону хлопка, как раз к тому месту, где залег Вакула. Сталкер опять вжался в землю. Медлить было нельзя, пока они его не заметили и, облокотившись на локоть левой руки, он метнул нож. Стальной клинок вошел точно в затылок ближнего к нему преступника, пробив ткань капюшона и затылочную кость. Уже мертвый мародер по инерции сделал несколько шагов и рухнул. Его напарник, следовавший за ним в таком же положении – почти вперед спиной, не заметил упавшего подельника и, запнувшись за тело ногами, так же завалился на спину. Последнее что он увидел в своей никчемной жизни – это откуда-то на мгновение возникшее лицо Вакулы, который резким движением рук свернул ему шею.
Все это произошло в течении каких-то секунд. После хлопка от брошенного камня мародеры на поляне тоже мгновенно оторвались от своих дел и, похватав оружие, устремили взоры в сторону шума. Но после того как брошенный нож Вакулы свалил первого преступника, Гаврош из снайперки методично, как в тире, уложил всех троих. В итоге никто из пятерки отморозков не успел сделать ни единого выстрела.
