— Он хотел остаться здесь. — Взглядом я обратился за помощью к Полю. — Его перевели туда из-за трений с военной полицией. Он возил своего босса, и их застукали в ночном клубе, запрещенном для посещения американским военнослужащим Полицейский улыбнулся.

— Твоего друга отправили в Норвегию, чтобы спрятать концы в воду?

— Да, сэр.

— Ты устроил этот перевод?

— Нет, сэр. Тогда таких возможностей у меня не было.

— Но ты знал, что его перевод организовал твой командир? — спросил армейский генерал.

— Да, сэр.

— Ты думаешь, твоему другу можно доверять и он умеет держать язык за зубами? — спросил полицейский.

— Да, сэр.

Они повернулись к Полю.

— Что ты скажешь?

— Джерри и Бадди подружились задолго до начала войны, — ответил Поль. — Я нисколько не сомневаюсь, что они оба заслуживают доверия.

На этот раз коньяк разлил полицейский.

— За ваше здоровье!

— И за ваше! — откликнулись мы с Полем. Армейский генерал положил передо мной конверт.

— Это премия за отличную работу. Я взял набитый банкнотами конверт.

— В этом нет необходимости, но я благодарю вас за щедрость, господа.

Полицейский улыбнулся.

— И я хочу, чтобы ты знал, что тебе никто не будет досаждать, если ты решишь продать оставшиеся джипы на черном рынке.

— Спасибо, сэр.

Мы все встали, обменялись рукопожатиями, и генералы отбыли. Мы с Полем сели. Конверт все лежал на столе.

Я раскрыл его. Сосчитал банкноты. Пять тысяч американских долларов. Я посмотрел на Поля.

— Думаю, половина предназначена тебе. Он покачал головой.

— Со мной уже расплатились. Это твои деньги. Я присвистнул.

— Это какое-то безумие. Я же заработал больше двадцати пяти тысяч долларов.

— Позволь заверить тебя, что эти двое наварили куда больше. Ты им ничего не должен. И ты в полной безопасности. Услугу, которую ты им оказал, они не забудут.

— Я не знаю, как спрятать все это от американских властей, — вырвалось у меня.

— А почему тебе не поступить так же, как Бадди?

— Но он женат. И отдал деньги жене.

— Жизель сохранит их для тебя.

— Но мы не женаты, — напомнил я.

— Жизель тебя любит.., а деньги для нее значения не имеют. У нее они будут в целости и сохранности. Я подумал о Китти, о том, как она сберегла мои деньги.

— Я мог бы предложить тебе оставить их у меня, но это небезопасно. Я корсиканец, и слишком много людей во французских властных структурах знают о моих связях с сепаратистами. Если возникнут какие-то осложнения, они уничтожат меня и отберут все, что мне принадлежит.

— Господи, — вздохнул я. — Не понимаю я этого. Поль кивнул.

— Так уж устроен мир. Ирландцы сражаются с англичанами. Евреи — с арабами. Всегда найдутся люди, готовые драться за свою родную страну. Они верят, что именно они должны принести родине свободу. То же самое происходило и у вас. Вспомни Гражданскую войну.

— Спасибо за исторический урок, — не без сарказма ответил я, — но к моим деньгам он не имеет никакого отношения. Я по-прежнему не знаю, как их сохранить.

— Ты всегда можешь их задекларировать, — рассмеялся Поль. — Скажешь, что выиграл в карты. Заплатишь налоги и будешь спать спокойно. Конечно, денег у тебя останется совсем ничего, зато ты будешь чист перед законом.

— Теперь ты смеешься надо мной.

— Конечно, смеюсь. Если ты можешь кому-то довериться, так это Жизель. — Поль поднялся из-за стола. — Мой тебе совет — поговори с ней сегодня же вечером.

Я провожал Поля взглядом, тюка он не скрылся за дверью, ведущей за кулисы. Сукин сын сказал чистую правду. Ничего другого мне не оставалось. Я не хотел, чтобы меня снова обчистили. Дядя Гарри и Китти преподали мне хороший урок. Но довериться я мог только Жизель.

Апрель заканчивался. Тридцатого, в одиннадцать вечера я сидел за столиком Поля в «Голубой ноте» и ждал, пока Жизель отработает свой номер и мы сможем пойти домой. Я как раз поднес ко рту стакан с пивом, когда за спиной раздалось: «Сержант Купер!»

Голос я узнал, поэтому тут же вскочил, вытянулся в струнку и отдал честь.

— Полковник!

— Вольно, сержант. — Он сел за столик.

— Да, сэр. — Я тоже опустился на стул. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить, сэр?

— Спасибо, Купер. Как ты думаешь, есть у них канадское ржаное виски?

— Я могу спросить. — Я сделал знак официантке. Но Поль оказался проворнее. Он уже спешил к нашему столику.

— Полковник. — Улыбка растянула его рот до ушей. — Я счастлив вновь видеть вас здесь.

Поль умел расположить к себе людей. Последний раз он видел полковника несколько месяцев назад, когда Бадди приводил его в клуб.

— Полковник спрашивает, если ли у тебя канадское ржаное виски.

— Нет, сэр, — печально ответил Поль. — Но я готов угостить вас американским бурбоном.

— Пойдет, — ответил полковник. — Спасибо. И стакан имбирного эля.

— Сию минуту, сэр, — просиял Поль. Полковник пристально посмотрел на него.

— И я хотел бы поговорить с сержантом наедине.

— Мой кабинет к вашим услугам, сэр, — поклонился Поль. — Никто вас там не потревожит.

Пять минут спустя мы сидели в кабинете Поля. Я попал туда впервые. Маленькая, со вкусом обставленная комната. Старинный стол, за ним кресло, напротив — обитый кожей диван. На стене несколько афиш.

Полковник уселся за стол. Поль поставил перед ним бутылку бурбона, стакан, лед и имбирный эль. Полковник наполнил стакан и наклонился вперед.

— Война заканчивается, — заговорщицким шепотом сообщил он мне, словно я об этом и не подозревал.

— Да, сэр.

— Я получил приказ закрыть мастерские.

Я молчал.

— Мне известно, что у тебя одиннадцать джипов, которые можно отремонтировать, и еще несколько, годящихся только на запасные части. — Полковник смотрел на меня. — Как мы их можем использовать?

— Я еще не думал об этом, — солгал я. Не хотелось говорить ему, что я уже получил разрешение корсиканцев продать джипы на черном рынке.

— Вот и я не знаю, что с ними делать. — Полковник допил стакан и снова наполнил его. — Меня переводят в Детройт с заданием организовать демобилизационный пункт, чтобы как можно быстрее отправить на гражданку всех моих подчиненных.