– Ну, как, тебе нравятся мои девочки?

Чарли неожиданно выдернул у нее изо рта кляп, и Оливии показалось, что вместе с тряпкой он содрал кожу с ее губ и языка. Она судорожно попыталась сглотнуть и не смогла: горло пересохло. Откашлявшись, она повторила попытку, на этот раз удачно.

– Это… манекены? – удалось ей произнести чужим, хриплым голосом.

Чарли укоризненно покачал головой.

– Нет, дорогая. Они самые настоящие девочки, над которыми я славно потрудился. Познакомься – Бекки, Мэгги, Кэтлин и Саванна. Саванна – это моя гордость. Знаешь, ее избрали Маленькой мисс города.

– О господи! – Оливия ощутила дурноту. Тошнота подступила к горлу, голова пошла кругом. Это дети. Точнее, это были дети. И ее дядюшка Чарли, ее добрый доктор Чарли…

– Ты их убил?

– Да. К сожалению, это часть технологии. Ты чуть было не стала пятой, Оливия. Ты должна была стать следующей после Саванны, но твоя мать… Твоя мать… – Его лицо потемнело.

– Ты ее утопил, правда?

У одной из мраморных стен в изголовье Оливии стоял металлический шкаф, и Чарли что-то извлекал оттуда, между делом разговаривая с ней. Он бросил на нее взгляд через плечо.

– Я так и знал, что рано или поздно ты вспомнишь, – заметил он покорно. – Теперь понимаешь сама, у меня не было выбора. Не знаю уж, как, но Селена заметила меня в ту ночь. Одна-единственная из всех остальных мамаш. Не знаю, как это произошло, но, когда я уже вышел из дому, она бросилась следом за мной, чтобы выяснить, что у меня в мешке. Понятно, там была ты, но не мог же я ей этого сказать. Пришлось ударить ее, потом отключить хлороформом и тащить уже вас двоих. Как ты можешь себе вообразить, это было нелегкое путешествие. Вы были не из худеньких. Она очнулась и принялась бороться со мной на берегу озера, так что мне пришлось бросить тебя и заняться ею. Когда я с ней справился – а она оказалась борцом, твоя мать! – ты уже успела удрать. Пришлось ударить тебя, отключить сознание. Но больше я ничего не успел сделать, потому что подоспел Большой Джон. А к тому моменту, как я вытащил Селену из озера и попытался оказать ей первую помощь, ты уже сумела добраться до дома. Какое-то время после этого я не спускал с тебя глаз, но, похоже, ты ничего не помнила, не считая ночных кошмаров. Не знаю уж, почему – то ли я слишком сильно ударил тебя по голове, то ли это последствия истерической амнезии. Я склонялся к истерической амнезии, но это всего лишь мое мнение. Понятно, что, когда ты заявилась ко мне сегодня утром и сказала, что тебе нужен психиатр и гипнотизер, у меня не оставалось выбора. Я знал, что рано или поздно ты все вспомнишь.

Оливия медленно, глубоко вздохнула. В склепе было душно, к тому же этот запах… Она почувствовала, что на лбу выступил пот, тело стало влажным, прилипло к металлической поверхности, на которой она лежала. Но она должна сохранять хладнокровие, должна искать путь к спасению. Иначе – она поняла это со всей очевидностью – ей придется скоро умереть.

Сара. Сет. Эти имена молнией пронзили сознание. Она не хочет покидать их. Не сейчас. Не таким образом.

Но не нужно сейчас о них думать. Нельзя, если она хочет держать себя в руках.

– Мне всегда казалось, что Большой Джон что-то заподозрил в ту ночь, – продолжал Чарли свое повествование. – Я уже промок насквозь до того, как мы с ним бросились в озеро за Селеной. Так и не знаю, заметил ли он это. Но потом, когда все уже было кончено, он дотошно расспрашивал меня о событиях той ночи. Заставил изрядно понервничать. Оказалось, Белинда решила, что у меня с Селеной был роман, поскольку я частенько слонялся по ночам вокруг Большого дома, и поделилась своими соображениями с отцом. А я-то просто ждал удобного случая, чтобы выкрасть тебя. – Он хихикнул. – Мне удалось его тогда обмануть. И все же я думаю, что он заподозрил в смерти Селены что-то неладное. После этого я перестал собирать свою коллекцию, понимаешь, и перевез сюда своих девочек. Просто на тот случай, если Большой Джон слишком глубоко начнет вникать в происходящее. Но он не начал. Думаю, он просто выбросил все случившееся из головы. А потом, когда увидел тебя снова, получил инфаркт. Это все от чувства вины, я уверен. За то, что молчал все эти годы. Знаешь, он начал бормотать что-то насчет смерти Селены больничным сиделкам. Я даже испугался, что он выболтает лишнее. Пришлось успокоить старикана. Сегодня, когда разберусь тут, пойду позабочусь о нем. Что делать? Он всегда мне нравился. И ты тоже, Оливия. Никогда бы не пошел на это, но ты не оставила мне выбора. Он вынул еще что-то из шкафа и закрыл дверцу.

– Ты хочешь превратить меня… в одну из них? – Оливия мотнула головой в сторону девочки с рыжими волосами.

Чарли покачал головой:

– О, нет. Нет. Ты утопишься в озере, как твоя мать. От безысходности, я думаю, поскольку ты влюблена в Сета, а он собирается жениться на Мэлори. Филипп рассказал мне, что видел, как вы целовались, так что история получится очень правдоподобная.

– Но… Сет с Мэлори разорвали помолвку. Еще вчера. – Оливия отчаянно пыталась ухватиться за соломинку, пытаясь переключить его внимание на что-то другое.

Чарли пожал плечами:

– Это не имеет значения. Кто знает, что заставило молодую, впечатлительную женщину убить себя? К тому же тебя мучили кошмары, связанные с самоубийством матери. Как раз сегодня ты приходила ко мне, просила порекомендовать психиатра. И ты была очень подавлена. Я готов в этом поклясться.

Улыбнувшись Оливии, Чарли поднял руку. Увидев, что в ней, Оливия похолодела: это был шприц, наполовину заполненный какой-то желтоватой жидкостью.

– Не бойся, тебе не будет больно. Я никогда никому не делаю больно. Так и с остальными моими девочками. Сначала мне нравится поиграть с ними, но все хорошее когда-нибудь кончается. Когда же я бываю готов расстаться с ними, я ввожу им по пять кубиков содиум-пентотала, чтобы они заснули, а потом – пятьдесят кубиков пакурониума-бромида, который парализует мускульную систему. А чтобы парализовать сердце, завершаю процедуру уколом потассиум-хлорида. Они ничего не чувствуют. Так будет и с тобой – от содиум-пентотала ты уснешь, а я брошу тебя в озеро. Смерть наступит от утопления. Все признаки налицо, даже озерная вода в легких. А коль скоро свидетельство о смерти выписываю я, то не придется беспокоиться по поводу таких пустяков, как токсикологическое заключение. Но тебе не нужно бояться. Ты не почувствуешь боли – все произойдет в одно мгновение.

– Дядя Чарли, прошу тебя… – Оливия знала, что умолять его бесполезно. Если бы в этом человеке была хоть крохотная толика сострадания, ей не пришлось бы смотреть на мумифицированные останки четырех малышек. И все же нужно попробовать. Необходимо. Она так хочет жить…

Тихий звук, похожий на всхлип, донесся откуда-то от изголовья столешницы, и Оливия испуганно дернулась на металлическом столе.

– Вот и ты проснулась, Сара, – удовлетворенно сказал Чарли. – Она станет моей пятой девочкой, Оливия. Подожди минутку, пока я посажу ее в клетку.