Литмир - Электронная Библиотека

– Вы правы, Джо, – наконец сказала Эбби. – У вашей жены сильное сердце. Оно способно вот так же биться еще какое-то время. Но не годами. В конце концов тело оценит свое состояние. Тело поймет.

Джо поднял на нее глаза, воспаленные от слез и бессонницы:

– Поймет? Что?

– То, что мозг его хозяйки мертв и сердцу больше незачем биться.

– Как тело может понимать такие вещи?

– Мозг нужен нам, не только чтобы думать и чувствовать. Мозг задает организму цель и смысл существования. Стоит цели исчезнуть, сердце, легкие и другие органы перестают работать.

Эбби кивнула в сторону аппарата искусственной вентиляции легких:

– Как видите, это устройство дышит за вашу жену.

– Я знаю, – прошептал Джо, растирая себе лицо. – Знаю, знаю…

Эбби молчала. Вцепившись себе в волосы, Джо раскачивался на стуле. Из его горла вырывались звуки, чем-то похожие на рыдания. Максимум того, что может позволить себе мужчина. Когда он снова поднял голову, его волосы стояли торчком, мокрые от слез.

Он опять взглянул на монитор. Монитор был единственным устройством, не вызывавшим у Джо страха.

– Все это… так преждевременно.

– Нет, не преждевременно. Очень скоро состояние органов вашей жены начнет ухудшаться, и они уже не будут пригодны для трансплантации. Поймите, Джо: эта задержка ничего не даст.

Тело жены было барьером, поверх которого Джо смотрел на доктора Ди Маттео.

– Вы принесли бумаги? – спросил он.

– Они при мне.

Джо подписал документы, едва взглянув на бланки. Эбби и дежурная медсестра засвидетельствовали подлинность его подписей. Копии документов лягут в историю болезни Карен Террио, попадут в базу данных БОНА – Банка органов Новой Англии[4] и базу данных координатора трансплантационных операций клиники Бейсайд. После этого наступит время жатвы.

Карен Террио похоронят, но части ее организма еще долго будут жить в других телах. И прежде всего ее сердце. Человек, которому его пересадят, и не узнает, как весело билось это сердце, когда пятилетняя Карен бегала и играла; как замирало от счастья, когда в двадцать лет она выходила замуж, а через год переполнялось радостью материнства. Пусть это и не бессмертие, но что-то очень близкое к бессмертию.

Но вряд ли подобные мысли могли утешить Джозефа Террио, не покидавшего вахту у постели жены.

Эбби застала Вивьен Чао в раздевалке операционной, куда та пришла после экстренной четырехчасовой операции. Однако на хирургическом костюме, который Вивьен успела снять, не было ни пятнышка пота.

– Муж Карен Террио дал согласие на жатву, – сказала Эбби.

– Он подписал документы? – спросила Вивьен.

– Да.

– Прекрасно. Тогда я распоряжусь насчет перекрестной пробы.

Вивьен потянулась за чистой хирургической блузой. Сейчас на ней были только лифчик и трусики. Сквозь ее плоскую грудную клетку проступали все ребра.

«Профессиональная зрелость не обязательно сопровождается телесной», – подумала Эбби.

– Как ее основные органы? – поинтересовалась китаянка.

– Поддерживаются в стабильном состоянии.

– Главное, чтобы не падало давление. Пусть почки обильно снабжаются кровью. Не каждый день судьба преподносит симпатичную пару почек, да еще и четвертой группы с положительным резусом.

Вивьен надела чистые хирургические штаны, завязывающиеся на поясе, и заправила в них блузу. Все ее движения отличались точностью. Даже элегантностью.

– Пойдешь на жатву? – спросила Эбби.

– Если сердце решат отдать моему пациенту, пойду. Жатва – самая легкая часть. Куда интереснее сама пересадка и приживление органа.

Вивьен закрыла шкафчик, щелкнув замком.

– Есть минутка? Хочу познакомить тебя с Джошем.

– Кто он?

– Мой пациент. Достался мне по линии обучения. Он сейчас в палате интенсивной терапии.

Они покинули раздевалку, вышли в коридор и направились к лифту. Свою коротконогость Вивьен компенсировала быстрыми, почти яростными шагами.

– Нельзя говорить об успехе пересадки сердца, пока не сравнишь состояние пациента до и после операции, – сказала Вивьен. – Сейчас я тебе покажу этого парня с его собственным сердцем. Быть может, для тебя кое-что прояснится.

– Что ты имеешь в виду?

– У твоей пациентки есть сердце, но умер мозг. У моего парня здоровый мозг и практически нет сердца.

Двери лифта распахнулись. Вивьен вошла в кабину.

– Когда видишь такие трагедии, некоторые вещи начинают обретать смысл.

В лифте они ехали молча.

«Конечно, в этом есть смысл, – думала Эбби. – И большой смысл. Вивьен его видит отчетливо. Но мне не прогнать из памяти ту картину… Дочери Карен, совсем еще дети… Они стояли возле постели матери, боясь до нее дотронуться».

Так же молча Вивьен вела Эбби в палату отделения интенсивной терапии.

Джошуа О’Дей спал на койке № 4.

– Целыми днями только и делает, что спит, – пояснила медсестра.

У нее были светлые волосы и миловидное лицо. На бедже значилось: «ХАННА ЛАВ, ДИПЛОМИРОВАННАЯ МЕДСЕСТРА».

– Из-за перемены лекарств? – спросила Вивьен.

– Думаю, из-за депрессии, – покачала головой Ханна и вздохнула. – Я ухаживаю за ним уже не первую неделю. С самого дня его поступления. Он такой замечательный парень. Мне он очень нравится. Простой, бесхитростный. Раньше он со мной разговаривал. А с недавних пор погрузился в эту спячку. Когда не спит, лежит и смотрит на свои трофеи.

Ханна кивнула в сторону тумбочки, на которой любовно были разложены спортивные ленты и вымпелы. Среди них находились и его собственные награды, самой ранней из которых был вымпел, полученный Джошем еще в третьем классе. Тогда, будучи бойскаутом-волчонком[5], он участвовал в соревнованиях «Дерби соснового леса»[6]. Эбби знала об этих соревнованиях. Как и Джошуа О’Дей, ее брат был бойскаутом-волчонком.

Эбби подошла к койке. Парнишка выглядел гораздо младше своих лет. Судя по записи в истории болезни, ему было уже семнадцать, но он вполне бы сошел за четырнадцатилетнего. Вокруг его постели, словно лианы, переплетались пластиковые трубки капельниц, а также трубки артериальных датчиков и катетеров Свана-Ганца. Последние использовались для наблюдения за давлением в правом предсердии и легочной артерии. Все данные выводились на монитор. Давление в правом предсердии было высоким. Сердце парня не справлялось со своей главной задачей – качать кровь. Кровь шла обратно в венозную систему. Это было видно и без монитора. Эбби сразу отметила раздутые вены на шее Джоша.

– Два года назад он был звездой школьной бейсбольной команды в Реддинге, – сказала Вивьен. – Я не разбираюсь в бейсболе и не могу оценить его уровень. Но отец парня очень гордится его успехами.

– Очень гордится, – подтвердила Ханна. – Недавно заявился в палату с мячом и бейсбольными перчатками. Затеяли игру. Уж не знаю, как в бейсболе называются эти приемчики, но папашу мне пришлось выставить.

Она засмеялась:

– Отец в мальчишке просто души не чает.

– И давно он болеет? – спросила Эбби.

– В школе пропустил целый год, – сказала Вивьен. – Два года назад подцепил вирус. Вирус Коксаки, тип В. За шесть месяцев у него развилась острая сердечная недостаточность. В нашей клинике Джош уже месяц. Ждет новое сердце… Правда, Джош?

Парень открыл глаза. Казалось, он смотрит на врачей через несколько слоев марли. Джош несколько раз моргнул, затем улыбнулся Вивьен:

– Привет, доктор Чао.

– Гляжу, у тебя появились новые ленты.

– Вы про эти? – Джош закатил глаза. – Даже не знаю, откуда мама их выкопала. Она у меня хранит все подряд. Даже мои молочные зубы. Собраны у нее в мешочек. По-моему, это уже слишком.

– Джош, как видишь, я пришла не одна. Познакомься: это доктор Ди Маттео, хирург-ординатор.

– Здравствуй, Джош, – улыбнулась Эбби.

вернуться

4

Некоммерческое агентство по поиску и распределению органов и тканей для трансплантации.

вернуться

5

Младшая группа бойскаутов: от 8 до 10 лет.

вернуться

6

Гонки самодельных автомобилей, которые первоначально делались преимущественно из соснового дерева. Очень популярны среди бойскаутов-волчат.

11
{"b":"232655","o":1}