— Похоже, он покончит с кем угодно, не моргнув и глазом, — поделился с Гарри Уорнером инструктор. — Странный парень. Кажется, у него и впрямь ледяная кровь течет в жилах.
— Но ведь для того мы их и готовим, верно? — Уорнер зачарованно следил за разыгрывающейся всего в нескольких ярдах от него схваткой: Линд голыми руками уложил на обе лопатки сразу двух курсантов, да с такой легкостью, что Уорнер предположил, что Линд пришел к ним, уже владея техникой рукопашного боя.
— Линд не такой, как другие… — затянулся сигаретой инструктор. — С первого дня мы вбиваем в головы курсантов, что эмоции нужно контролировать, что в работе, к которой их готовят, не следует привычно полагаться на расхожие представления о хорошем и дурном. Но Линд… не думаю, что он вообще способен что-то чувствовать. Он просто действует, и все.
Уорнер усмехнулся:
— В деле он будет еще лучше.
— Иногда я сомневаюсь — человек ли он, — содрогнувшись, признался инструктор.
К концу обучения, когда по специально разработанным программам курсанты овладели сложнейшими операциями, начальству стало ясно, что в лице Линда СУ получило профессионального разведчика высшего класса — такого, каким он рисовался воображению суперагента Уильяма Донована, стоявшего у истоков Управления. Ни возраст, ни отсутствие опыта не мешали этому на удивление зрелому молодому человеку на голову обогнать всех. Вдруг открылось, что он способен, как хамелеон, быстро приспосабливаться к любым обстоятельствам. Похоже, он мог выжить, где угодно, благодаря лишь своей сообразительности. За три недели он освоил необходимые навыки, которые помогают приспособиться к неизвестной обстановке. В том числе овладел мастерством взломщика, надеясь, что оно поможет ему проникать во вражеские штабы и похищать из них важнейшие документы; до тонкости изучил все способы ведения диверсионной работы, — ибо хорошо усвоил, что диверсия, устроенная в нужное время и в нужном месте, может надолго обескровить врага. Он показал себя непревзойденным мастером в подделывании подписей. Но при всем при этом он обнаружил знания, которые не получишь в лагере СУ. Пожалуй, больше всего начальство поразило его умение делаться неузнаваемым, полностью менять наружность.
— Да тебя родная мать не узнала бы, — признался Уорнер, когда Линд появился перед ним в облике старика индейца. — Где ты этому научился?
Линд ухмыльнулся.
— У меня была одна знакомая девица — она работала гримером в Голливуде, на Метро-Голдуин-Майер, — объяснил он. — Она-то и научила меня искусству грима. Тогда я не придавал этому особого значения, просто хотел к ней подольститься. Мне и в голову не приходило, что это когда-нибудь пригодится.
Секунду-другую Уорнер рассматривал его, размышляя, есть ли предел одаренности этого человека. Кем был Линд на самом деле?
— Научитесь в совершенстве пользоваться радиопередатчиком, — втолковывал инструктор курсантам. — Как налаживать и как ремонтировать. Мало добыть информацию, ее еще надо суметь передать. Полно, точно — и как можно быстрее. — И пока остальные упражнялись в расшифровке кодовых сообщений, снова и снова сверяясь с шифровальными книгами, Линд уже легко и уверенно прочитывал сообщение за сообщением.
— Используйте фотоаппарат, — настаивали инструкторы. — Ценная информация часто бывает очень сложной, с множеством технических подробностей. Поэтому лучше не надеяться только на свою память — ей никогда не сравниться с фотографией. — И Линд научился пользоваться миниатюрным фотоаппаратом, специально сконструированным для агентов СУ, научился прятать катушки с отснятой пленкой так, чтобы их было трудно обнаружить, даже если его выследят и поймают.
— Вам придется забыть о честной игре и спортивных правилах, — вбивали в голову новоиспеченным разведчикам. — Забудьте обо всем, кроме того, что ваша страна ведет тяжелую войну. Не зевайте — иначе враг припрет вас к стенке. Убить или быть убитым, — зависит от вас самих.
Линд много думал об этом, уже вернувшись в казарму и лежа в ночной темноте на своей койке. Он представлял себе, что может произойти и как бы действовал лично он… Война, поразмыслив, пришел Линд к выводу, очень похожа на игру… Страшно дорогую и смертельно опасную, но все же игру с небывало высокими ставками.
Жизнь или смерть.
Линда и двух других агентов СУ сбросили на парашютах на севере Франции холодной ветреной ночью в начале февраля 1943 года. Они должны были оставаться там до тех пор, пока союзнические войска не разобьют врага. Под кодовым именем Единорог ему предстояло провести два с половиной года во Франции, главным образом в ее северной части под фиктивным прикрытием. Оказалось, что цель у него двойная: во-первых, собирать информацию о передвижении вражеских войск, сосредоточении важнейших военных складов и о планах нацистов в области сверхсекретного оружия и пересылать ее своему командиру по СУ Гарри Уорнеру, находившемуся во время войны в Лондоне; во-вторых, сотрудничать с французским Сопротивлением, снабжать его бойцов оружием и боеприпасами, которые сбрасывались с самолетов на севере, согласовывать их вылазки с продвижением войск союзников. Он сам возглавлял большую часть диверсионных актов, в основном на территории между Гавром и Парижем, и важнейшим из них был вывод из строя железной дороги, по которой шел непрерывный поток оружия и обмундирования немецким войскам во Франции.
Став разведчиком, Линд очутился в родной стихии. В этой игре он был игроком экстра-класса. Он испытывал ни с чем не сравнимый восторг, глядя, как взлетают на воздух мосты, по которым неслись в действующую армию вражеские грузовики с боеприпасами. Он изыскивал способы разрушить сразу несколько объектов. Часто ему удавалось одновременно разрушить мост с идущим по нему поездом, вывести из строя электролинии и нарушить движение военных кораблей по реке. Взрывчатка, специально разработанная для Стратегического Управления, с виду походила на такие невинные вещи, как мука, кусок угля или навоз, и позволяла разрушить любой подвернувшийся под руку объект. Но излюбленной его взрывчаткой был «крот» — приспособление, которое легко можно было прилепить снаружи поезда: взрыв происходил только тогда, когда поезд входил в тоннель.
Изобретательность и смекалка Линда не позволяли нацистам разгадать в нем вражеского агента, настолько ловко менял он каждый раз свой облик. Однажды, пустив под откос поезд, он преспокойно удалился из-под носа гестаповцев, не обративших внимания на потрепанного клошара — нищего бродягу, которых много слоняется по улицам французских городов. В другой раз он нарядился священником и, войдя в деревенскую церковь, рядом с которой находился немецкий штаб, поднялся на колокольню. А оттуда с легкостью перебрался в нацистскую цитадель и спрятал там бомбу с хитроумным устройством, которая разнесла здание на куски, прежде чем кому-то удалось спастись. В паре с другим агентом, известным под именем Минотавр, он умудрялся передавать информацию в Лондон совершенно необыкновенным способом. Взгромоздив на колеса громадную бочку, в каких развозят вино местные торговцы, они перегородили ее, наполнили вином лишь нижнюю часть, откуда оно разливалось через кран в днище. А в верхней части прятался Линд с передатчиком, он выстукивал сообщения, а его напарник, одетый уличным разносчиком, преспокойно разъезжал со своей бочкой по улицам. Когда приближался немецкий грузовик, он останавливался, для Линда это был сигнал тревоги, и он прерывал передачу. Так они дурачили немцев месяцами, снабжая разведку в Лондоне данными о передвижении войск противника и точной наводкой для бомбардировщиков.
Но самой лихой операцией Единорога во Франции был придуманный им способ проникновения во вражеские штабы с помощью пожарных. В то время пожарные части попали под юрисдикцию германских властей, и Линд дотошно выспрашивал Жюльена Армана, лидера французского Сопротивления (которого ради осуществления этого тоже еще надо было убедить согласиться на этот безумный план), о французских пожарных и о том, как они будут вести себя, чтобы не вызывать никаких подозрений. Только уверившись, что он просчитал все и никаких осложнений не предвидится, Линд приступил к осуществлению своего плана. Он брал маленькие зажигательные бомбы, служившие главной частью его уловки, и, разъезжая по городу, бросал одну из них в окно занятого нацистами здания. Вместе с группой вызванных пожарных Линд оказывался в здании и, пока те разматывали свои шланги, — хотя пожаров от зажигалок не было, — ухитрялся похитить важнейшие документы, до которых иначе ему никогда бы не добраться, и вовремя исчезал через окно или запасной выход. Гитлеровцы больше полугода потратили на разгадку этой шарады, но даже и тогда у них не было точных доказательств. Тем не менее всех пожарных арестовали и отправили на восточный фронт — разумеется, кроме одного, действительно ответственного за урон, нанесенный врагу.
