Но каким бы искренним не было мое восхищение, его тут же сменила забота: мне в этом городе теперь предстоит жить. А значит надо как-то устраиваться, чтобы как-то кормиться в нем. Промелькнула мысль: я, наверное, встречу здесь брата. Он поможет: у него, по рассказам матери, была замечательная улыбка. По этой улыбке я его и узнаю! Но когда это произойдет? А что пока? А пока мне надо рассчитывать только на самого себя.
Кстати, почему я был уверен, что в этом новом мире встречу брата? – Да, потому что первый, кого я здесь узрел, был Соловьев – Серега Соловьев, мой однокурсник. Он умер от аппендицита. Серега хорошо относился ко мне при жизни и, когда мы встречались, почему-то задавал один и тот же вопрос: «А ты любишь негров, как люблю их я?» И его рот неизменно расплывался в широкой доброй улыбке. Поэтому, когда я увидел его сейчас, то в свою очередь немедленно спросил: «Серега, а ты любишь негров?». Он мне искренне широко улыбнулся. Я изложил ему свою ситуацию. «А какие у тебя пожелания на этот счет?» – спросил любитель негров. Я решил быть с ним откровенным. Поскольку в том мире, откуда я только что перешел в этот стараниями Вити Чернова, накануне я мечтал стать государственным чиновником, затем депутатом, а затем президентом, я четко сказал Сереге Соловьеву, что хочу найти место государственного чиновника, правда потом спросил, не слишком ли я обнаглел. Ведь просто так устроиться на такое место нельзя – надо иметь волосатую лапу. В глазах моего друга промелькнуло удивление. «Чиновником? Да это здесь проще всего.» После этих слов стал недоумевать уже я. Пусть зарплата невелика, но зато такое место испокон веку считается «доходным» из-за многочисленных взяток и подношений. Не надо напрягать мозги и стремиться совершать открытия, чтобы впоследствии получить Нобелевскую премию – став таким образом богачом. Не надо расшатывать свои нервы, беспрерывно идя по лезвию ножа будучи бизнесменом, не надо годами исходить слюной в ожидании повышения должностного оклада где-нибудь в институте или конструкторском бюро. Человек, попавший во власть, имеет свою прибыль со всего происходящего под его крылом. Иначе под его крылом просто ничего не будет происходить. И баста! Таков он – русский чиновник. Неужели в параллельном мире что-то может быть по-другому? Но почему тогда здесь так просто попасть в структуры власти? В моем мире к такому «доходному месту» человек движется годами. У меня возникло опасение: а вдруг в параллельном мире это место не такое доходное? О чем я тут же спросил Соловьева. «Нет, что ты, – замахал он руками, – еще как доходное!» Но, прочтя на моем лице еще большее недоумение, он тактично ушел в сторону от прямого ответа: «Обживешься у нас немного и сам все поймешь.» Приятель дал мне номер своего телефона и клятвенно заверил, что к завтрашнему дню вопрос о моей работе будет улажен, причем, именно так, как я хотел. «А теперь тебе надо найти здесь свою жену, – сказал он, уходя, и, цокнув языком, – добавил, – Весьма пикантная дамочка! Не хуже негров.»
Я, честное слово, в первый раз услышал о том, что у меня где-то есть жена. А реплика Соловьёва, что она не хуже негров, поверьте, многое значила! Мне стало любопытно на нее посмотреть. Таким образом вопрос отношений с женщинами в этом параллельном мире решался сам собой. Но где мне ее искать?
Стояла золотая осень. Нескучный сад был покрыт, естественно, золотой листвой: и деревья и дорожки и аллеи – все отливало золотом. На этом фоне синяя свежевыкрашенная скамейка выглядела особенно притягательно. Я сел на нее и тем самым оказался точь в точь напротив предполагаемого места гибели собачки Муму и стал рассматривать памятник.
Мои мысли, конечно же, заполняла жена, которую я вот-вот должен встретить. Скажу честно: мне было все равно, какой она предстанет: толстой или тонкой, умной или дурой. Все это напоминало мальчишескую вечеринку, когда один из друзей пообещал, что приведет девчонок. Остальным наплевать, какие они, лишь бы хватило всем! Но то, что я увидел, меня потрясло: по аллее, усыпанной золотой листвой, шла женщина, восставшая из моей мечты. Фигура, глаза, волосы – все было таким, каким я представлял себе ее, ту, которую хотел видеть рядом. Я всегда любил каких-нибудь инородцев. И та, что сейчас шла навстречу, явно была неславянского происхождения, не то армянка, не то узбечка, не то еще кто-то. Я вскочил со скамейки и кинулся к ней. «Гульсары! Гульсары!» – кричал я не бегу, а сам думал, откуда я знаю ее имя. «Слушай как обстоят дела с твоей работой, – сказала она, когда мы сели на скамейку. – Для начала твой друг устроит тебя в управу муниципального округа. Оклад небольшой, но ты будешь заниматься таким щекотливым вопросом, как ликвидация автомобильных ракушек. В первый же день вступления в должность вызови кран и снеси где-нибудь две-три ракушки. Не слушай ни уговоров, ни угроз, ни жалоб – сноси и точка. Тогда все остальные владельцы «ракушек» потянутся к тебе с целью «договориться» и, естественно, не с пустыми руками. Вот тут ты и поймешь, что оклад – не самое главное в работе чиновника. Помни, пожалеешь хоть одного – никто к тебе «договариваться» не пойдет – будет рассчитывать, что ты пожалеешь и его тоже. Понимаешь, Солнышко, – впервые ласково заговорила со мной Гульсары. – Нам с тобой сегодня очень нужны деньги.» «Зачем?» – поинтересовался я. «Я присмотрела второй шикарный унитаз… Ах да, ты же не в курсе: у нас дома будет теперь целых два туалета вместо одного. И знаешь почему? – У любящих супругов отправление естественных надобностей должно происходить одновременно. Так мне объяснил личный психолог, – ответила мне жена, а затем развила свою мысль. «Ты любишь меня. Я люблю тебя. Это не обсуждается. Значит мы одновременно будем хотеть одного и того же и вдруг кто-то один первым займет туалет. Представляешь, что будет со вторым, если он не сможет вовремя дать выход тому, что его переполняет. Это может послужить причиной неврозов, конфликтов на бытовой почве и стать предтечей сексуальных расстройств. Но ты не волнуйся, – успокоила меня жена. – У тебя все получится в коридорах власти. Второй унитаз у нас будет. Скажу честно: я тобой горжусь. Горжусь, что назло всем ты пошел во власть!»
Гульсары ушла, а я сиял от счастья. Испытывали ли вы чувство гордости и удовлетворения, когда любимая женщина заявляет, что горда вами? Пусть даже вы не понимаете, почему она горда. Нет, не испытывали? А я это чувство сейчас испытал!
Сносить автомобильные ракушки – дело нелегкое, особенно когда закон неоднозначно прописан. В таких ситуациях, во-первых, нужна решимость, а, во-вторых, надо действовать без оглядки. Тогда люди, глядя на тебя, думают: ты, де, в отличие от них, знаешь какие-то последние распоряжения и закрытые приказы и оттого смело уничтожаешь их имущество. И третья заповедь: первыми надо начинать крушить «неприкасаемых», чтобы все прочие почувствовали, что им, тем более, не поздоровится.
Вот и сейчас, когда вызванный автокран стал отрывать от земли ракушку, принадлежащую ветерану войны, остальные владельцы молча замерли. Дед уцепился за свое «добро» сухонькими пальцами и его легкое, как перо, тело оторвалось от земли вместе с ним. На юридическом языке действие ветерана войны классифицировалось как сопротивление властям. Я переглянулся с участковым, но тот отрицательно покачал головой, мол де «не надо мне неприятностей с ветераном». Но, как пить дать, у участкового не было дома любимой женщины, которой очень были нужны деньги на второй унитаз. А у меня такая женщина была! И тогда я выразительно посмотрел на крановщика. Тот едва заметно кивнул в ответ и, слегка повернув стрелу, резко опустил ее вниз вместе с повиснувшим на ракушке дедулей. Ветеран войны плюхнулся на асфальт, а ракушка ударила ребром точь в точь по крыше его «Запорожца». Если бы я не видел хитрющих глаз крановщика, я бы, ей Богу, поверил, что ракушка сорвалась из-за того, что на ней самовольно повис ее владелец, оказывая сопротивление властям.
Толпа зевак, окруживших место сноса ракушек, ахнула. Дед, в одночасье потерявший не только ракушку, но теперь и автомобиль, казалось лишился дара речи. Участковый повернулся ко мне спиной, занес за спину руку и так, чтобы никто не видел, показал большой палец: дескать, молодец! Затем он достал планшет, составил акт, дал бумагу на подпись деду, который, еще не оправившись от шока, подписал ее не читая, затем акт подписал лукавый крановщик, затем двое свидетелей из толпы зевак. Согласно этому документу получалось, что именно владелец ракушки своими противоправными действиями повлек обрыв груза на стреле крана, в результате чего пострадал автомобиль самого же нарушителя. Я подумал: век воли не видать, а у крановщика тоже есть любимая женщина! Как легко иметь дело с тем, кого любят, кого ждут дома… с деньгами.
