6. В Детгизе всё замерло. Наша редакторша, Марина Зарецкая <…>. Срок одобрения — 10 марта.

7. Насчет «Чародеев». Вызывали на ЦТ, беседовали. Кажется, в ближайшее время будет приказ на запуск. Выпуск — к Новому году. Но это нас не должно беспокоить. В последнем квартале — плати!

Кажись, всё. Выздоравливай, браток!

твой Арк.

Целуй своих.

<…>

17 марта 1981

<…>

Работаем с Аркадием над «Ведьмой». Получается неплохо.

<…>

Дорогой Аркаша!

Чудовищно задержался с ответом, главным образом, потому, что новостей никаких нет.

Петя Кадочников вполне поладил с Сокуровым и быстро-быстро пишет сценарий[107]. Надеюсь в течение 10 дней получить черновой вариант. Я думаю, за первый вариант сойдет, а там я как-нибудь оклемаюсь и возьмусь за дело сам.

В реабилитации мне еще предстоит (в лучшем случае) сидеть до 31 марта, а потом — в санаторий, еще на 24 дня. Ух, и надоело же! Если бы не Адкино увечье, давно бы сбежал домой.

Чувствую себя, впрочем, вполне прилично. Врачи утверждают, что процесс идет нормально (тьфу-тьфу-тьфу!).

Очень любопытно, что у тебя там получится с Тарковским.

Что же касается ЖвМ и Авербаха, то веди помаленьку переговоры, но ничего не подписывай. Авербах сделает (if any) весьма значительную картину, и этот факт может быть нейтрализован разве что уж очень солидной суммой прописью. Из этого и исходи.

Обнимаю, твой [подпись]

P. S. Леночке и Машке привет!

30 марта в газете Уральского политехнического института «За индустриальные кадры» вышла статья Виталия Бугрова, где рассказывалось о его встрече с БНом.

<…>

Наш отдел фантастики имеет самые тесные, дружеские связи с ленинградской секцией фантастики. Со многими писателями «ленинградской школы» я был и раньше знаком, переписывался и с Борисом Натановичем. На этот раз мне представился случай познакомиться с ним поближе. По телефону мы условились встретиться в очень уютном маленьком писательском кафе. Борис Натанович серьезным голосом предупредил, что он будет с «дипломатом» и в очках (мы плохо представляли друг друга внешне). И вот передо мной плотный, подвижный, живой, улыбчивый Стругацкий. Он произвел на меня впечатление человека мягкого, доброжелательного, очень обаятельного. Даже когда разговор заходил о людях, которых он не очень «долюбливал», в их адрес он не допускал никакой резкости. Это, конечно, подкупает.

На вопросы читателей — студентов УПИ — он отвечал охотно и дружелюбно. Я думаю, что его ответы будут интересны любителям фантастики.

Опубликованная в прошлом году повесть «Жук в муравейнике» вызвала у читателей огромный интерес. И, наверное, многие из нас задавались вопросом: быстрое «свертывание» сюжета повести — задумано авторами, или это работа редактора? Повесть прошла в журнале «Знание — сила» в том виде, в каком она была написана (технические сокращения, в журналах неизбежные, измеряются считанными строками). Так что сюжетный обрыв «Жука» был в плане авторского замысла.

Один из вопросов читателей касался элитарности искусства и того, как она увязывается с социалистическими взглядами на искусство.

Вопрос этот, по мнению Б. Н. Стругацкого, не так уж сложен. У любого произведения искусства, художественной литературы всегда находятся свои читатели, свои ценители — те, к кому обращено это произведение. Ведь даже и наиболее общедоступная и привлекательная «деревенская» проза, тем не менее, привлекательна и интересна отнюдь не для всех. К любому может быть обращен продукт такого рода искусства, какой получил сейчас на Западе название «маскульт» (массовая культура) — культура, заведомо рассчитанная на заниженный уровень «потребителя». А это недостойно истинного искусства. С нашими взглядами на искусство положение об «элитности» ни в коей мере не расходится: социалистическое искусство не отрицает усложненных форм в литературе и искусстве.

«Элитарными» можно назвать и некоторые произведения Стругацких. Более всего это относится к «Улитке на склоне» — повести, которая печаталась не так, как задумали ее авторы, — не целиком, а расчлененными частями (в предисловии ко второй части писательница А. Громова говорила о том, что невозможно определить, какая из частей, собственно, первая). Возможно, будучи опубликованной в последовательности, определенной авторским замыслом, повесть приобрела бы какое-то новое звучание, но, к сожалению, этого не произошло, и она действительно воспринималась в свое время как наиболее сложное произведение Стругацких. То есть оказалось, что эта повесть рассчитана (это подчеркивала и А. Громова) на читателя подготовленного.

<…>

Мы долго говорили с Б. Н. Стругацким о кинофантастике, ее проблемах (сейчас она пошла в гору — любители статистики насчитывают уже около восьмидесяти отечественных фильмов!). Разумеется, мы не могли обойти стороной фильм «Сталкер». Сразу выяснили, что ожидания многих зрителей увидеть экранизацию повести «Пикник на обочине» были напрасны, о чем ясно говорили титры: «по мотивам повести…». Этот фильм нелегко дался сценаристам — братьям Стругацким. Ими была проделана огромная работа — ведь тот вариант киносценария, по которому снимался фильм, был девятым! Но тройка главных героев — Сталкер, Писатель, Профессор — появилась уже во втором варианте…

<…>

Последние пять лет Стругацкие перенесли основную часть своей творческой работы из области писательской в киносценаристскую. Утверждая это, Б. Н. Стругацкий добавил, что каких-либо новых повестей они с братом не пишут. Как читателя это меня втайне огорчило. Но потом я воспрянул духом — Борис Натанович проговорился, — они всё же думают над новой повестью. А мне показалось, что наверняка и пишут. Просто, как и все писатели, они не спешат «раскрывать карты».

Что ж, нам, читателям, остается ждать. Остается ждать интересных книг любимых авторов.

<…>

Дорогой Борик!

27-го получил твое письмо от 21-го. Сейчас ты, верно, уже отправлен в санаторий. Очень надеюсь, что поправишься как надо. У меня новостей не очень.

1. Подписан договор со «Знанием», передал в бухгалтерию заявления на перевод гонорара за тебя и себя, видел оформление, весьма неплохо на мой вкус.

2. Сделал для Тарковского второй вариант сценария, опять не то, что ему снилось, пять часов проговорили, буду делать третий вариант. Кстати, он рассказывал, какой успех у «Сталкера» в Милане — очереди, и публика приветствует друг друга подъемом сжатого кулака и возгласом «Сталкер!».

3. На днях подписывается приказ о запуске в производство «Чародеев». Тоже придется слегка попотеть, ибо у начальства, да и у Бромберга есть просьбы кое-что переделать в сценарии.

4. Из Франции пришли экзы ПнО. Называется «Сталкер» и на обложке кадр из фильма.

5. Из ВААПа прислали то, что у нас называется «чистые листы» «Стажеров». Перевод хороший — всё та же прекрасная Антонина Боиз.

6. Белу Клюеву выпустили из больницы после операции, теперь ей еще отлеживаться месяца полтора-два.

7. Из ВААПа пришло извещение на гонорары из ЧССР, ГДР — 162.82, Финляндия (ПнО) — 46.48; США (П22В, ПнО, СоТ, зМЛдКС) — 190.19.

8. Позавчера закончил работу над аппаратом к своей японщине: комментарии, географический справочник, персоналии, всего на два с половиной листа. Надоело до смерти.

9. Из кино за отчетное время больше никто не обращался.

Вот всё. Привет Адке и Андрею.

Выздоравливай, твой Арк.

Невеселую тематику писем АНа того времени упоминал Геннадий Прашкевич.