Конституционные изменения действительно вошли в сферу важных интересов премьера. Она вновь заговорила о необходимости проведения конституционной реформы почти сразу же после вступления в должность. («Сегодня изменения Конституции нужны стране больше, чем любая другая реформа, потому что в хаосе ни одна страна не может развиваться».) Однако если ранее Ю. Тимошенко отстаивала президентско-парламентскую форму правления и доказывала эффективность сильной президентской власти, то теперь её взгляды существенно поменялись. Она начала поддерживать такие изменения в Основном законе, которые превратили бы Украину в парламентскую республику, где премьер, подобно канцлеру, был бы наделен особыми полномочиями, а за президентом сохранены лишь представительские функции. Наиболее привлекательным премьеру-«реформатору» казалась германская модель: «будет канцлер и будет порядок».
Трансформацию взглядов на форму правления она объясняла тем, что «парламентская республика, учитывая сегодняшние политические реалии в Украине, — это адекватная позиция»[226]. Однако идею конституционной реформы «под себя» (премьер — самая сильная фигура в государстве, правительство обладает самой большой властью, имеет строгую исполнительскую вертикаль и опирается на большинство в парламенте) пришлось отбросить. Это были пустые хлопоты, так как нечего было и думать получить конституционное большинство в парламенте для столь серьезных изменений, когда реальный перевес составлял всего два голоса. И вообще о каких бы то ни было реформах пришлось забыть.
«Суровая проза жизни» диктовала Ю. Тимошенко совсем другие приоритеты. Второй срок её пребывания на посту главы кабинета министров был отмечен новым переделом газового рынка и попыткой установить правительственный, а фактически, лично премьерский контроль над ТЭК. Но это оказалась непростым делом, так как на Украине по нормам исписанного, что называется, обычного права нефтегазовую сферу традиционно всегда курировал и негласно контролировал президент. Внутри сложившихся устойчивых схем взаимодействия бизнеса и власти, политики и финансов президент был важной фигурой. Понятно, что внедряться в чужую «епархию» — это верх смелости и риска. Однако для Тимошенко это было жизненно важно. В энергозатратной, технологически отсталой и бедной на энергоносители стране действует закон: кто контролирует нефтегазовую отрасль — тот владеет ситуацией. Думается, Тимошенко решилась на обострение и усугубление и без того плохих отношений с президентом для того, чтобы отодвинуть его (а точнее, его клан) от управления этой ключевой отраслью.
В этом контексте самым громким делом стало устранение посреднической компании «РосУкрэнерго», поставлявшей с 2004 года российско-туркменский газ на Украину. В целом по так называемому делу «РосУкрэнерго» написаны горы бумаг. При этом разобраться в истинном положении дел крайне трудно. Во-первых, сама деятельность любых газовых структур, а тем более посреднических, носит непубличный характер. Во-вторых, комментаторы и аналитики исходили из такого множества источников, а информация была столь противоречива, что докопаться до сути — дело почти безнадежное.
Сама Ю. Тимошенко обрушилась на эту посредническую компанию с жесткой критикой и проявила особую настойчивость и последовательность в её устранении с украинского газового рынка. Почти с тем же упрямством, с которым римский сенатор Катон Старший настаивал на разрушении Карфагена, она почти в любой своей речи повторяла, что «РосУкрэнерго», эта коррумпированная, бесцеремонно действующая компания, должна быть ликвидирована».
В данном случае я нс беру на себя смелость пролить свет на истинное положение дел. Однако следует обратить внимание на следующие моменты.
До появления «РосУкрэнерго» самую большую квоту на газовые поставки имела компания «Итера», чьи интересы лоббировал П. Лазаренко и с которой сотрудничала сама Ю. Тимошенко. В 2005 году она даже готовила договор с Туркменистаном, согласно которому прямые поставки туркменского газа должна была осуществлять именно эта кампания. Некоторые украинские источники утверждают, что «Итеру» поддерживало и прежнее руководство «Газпрома». Однако уже при В. Путине её сменила другая компания, а в 2004 году появилась «Росукрэнерго». СМИ долго выясняли, кто же стоит за этой компанией с украинской и российской сторон. Выяснилось, что украинскую сторону представлял Д. Фирташ, которому в результате разразившегося скандала пришлось выйти из тени, давать публичные разъяснения и даже участвовать в ток-шоу. Вытеснение персоны газотрейдера сопровождалось разбирательствами, в том числе и по вопросу о том, кому должен принадлежать газ, закаченный в газохранилища на территории Украины — правительству или «РосУкрэнерго».
Итогом противостояния стала очередная, уже не внутренняя, а внешняя, российско-украинская «газовая война», разразившаяся в январе 2009 года. Непосредственной причиной конфликта стали отсутствие контракта на поставку газа на Украину, а также наличие у нее долга за поставленный газ в размере 2,4 млрд долларов. В своем совместном заявлении В. Ющенко и Ю. Тимошенко в ночь с 31 декабря на 1 января утверждали, что Украина полностью рассчиталась по долгам за природный газ, а также то, что на 2009 год была установлена цена. Согласно этому заявлению, 1 тыс. куб. м должна стоить на российско- украинской границе 201 доллар, а за перекачку 1 тыс. куб. м на расстояние в 100 км по территории Украины российская сторона должна платить не меньше 2 долларов. В результате «Газпром» прекратил поставлять газ Украине, увеличив при этом его перекачку зарубежным потребителям по её же территории.
Складывается впечатление, что в конце 2008 — начале 2009 года В. Ющенко внес свою лепту в разжигание российско-украинской «газовой войны», чтобы стать свидетелем того, как Ю. Тимошенко сгорит синим пламенем на конфорке «Газпрома». Полная драматизма история с газовыми заслонками, замерзающей Европой, взаимными обвинениями российской и украинской сторон, разоблачениями Ю. Тимошенко своих внутренних врагов и дезавуированием российским руководством различного рода заявлений украинских властей продолжалась без малого три недели. Только 18 января 2009 года В. Путин и Ю. Тимошенко достигли договоренности о возобновлении транзита. А 19 января состоялось подписание соглашения сроком на 10 лет на поставку газа и его транзит европейским потребителям. Согласно этому контракту посредники в торговле газом устранялись, и стороны переходили на рыночную европейскую формулу расчета. Цена газа больше не привязывалась к цене транзита. Надо сказать, что с расчетами всё-таки было не все ясно: с одной стороны, цена на газ должна была составлять примерно 320 долларов, но предоставленные «Газпромом» скидки снижали её до 250-280 долларов.
Ю. Тимошенко расценила это соглашение как собственную победу, её оппоненты — как крупный проигрыш Украины. Дома украинскому премьер-министру пришлось буквально отбиваться от нападок противников этого контракта, обвинивших её в пораженчестве и предательстве.
В итоге помимо очевидного результата — постепенного ухода посредника с первоначальных позиций на украинском газовом рынке — Ю. Тимошенко добилась и окончательного «развода» с президентом, который не смог простить ей вмешательства в газовую сферу, ибо, как считалось, основным финансовым ресурсом Ющенко долгое время был именно Д. Фирташ. Как отмечал украинский портал «Фокус», газовый конфликт изменил «лицо» украинской политики, так как Д. Фирташ начал принимать все более активное участие в жизни Партии регионов и постепенно превращаться в одну из главных её теневых фигур, сопоставимых по влиянию и финансовому ресурсу разве что с Р. Ахметовым — одним из неформальных лидеров регионалов и «кошельком» партии[227]. Кроме того, благодаря этой «газовой войне» цены на газ для Украины значительно возросли.
