9 сентября 1934 года, на старте Гран–при Италии стоят 15 машин. Речь идет о 116 кругах и 501 километре под палящим солнцем.
Еще 20 секунд… 20 секунд, ставшие вечностью для Руди Карачиоллы. Его лицо превратилось в маску. Не дрожит ни один мускул. Он смотрит вперед, на трассу, колеблющуюся в горячем воздухе. Он знает, в этой гонке на кону стоит все, его будущее, его существование. Авария… поражение… сход… — вот результаты его последних гонок. Если сегодня он не победит, ему будет безжалостно предъявлен
счет. В следующем году гонщика Mercedes уже не будут звать Рудольф Карачиолла.
Старт! Подобно прыжку пантеры в лидеры вырывается одна машина: Ханс Штук на «серебряной рыбе» Auto–Union. но Карачиолла начеку. Он немедленно повисает на хвосте своего старого противника, ловко используя его аэродинамическую тень, экономя топливо и ресурс мотора.
Начинается настоящий нервный марафон через 1276 поворотов и 928 «шикан». Эти «шиканы» — искусственные ворота, поставленные на прямых с помощью тюков сена. Машины могут просочиться сквозь них только на первой скорости.
На втором круге в боксы заезжает Эрнст Хенне и вылезает–поломка радиатора. Я еще не оправился от этого удара, когда тут же останавливается еще одна «серебряная стрела». Фаджиоли расстроено качает головой: свечи! У меня на лбу выступает пот. Не только из–за палящей жары–нет, теперь на плечах Руди Карачиолы лежат все надежды «звезды Mercedes». А Руди болен…
Но то, как он едет, заставляет меня уже очень скоро забыть все сомнения. С необыкновенной чувствительностью он проводит 300 л.с. через повороты и «шиканы». У него нет резких торможений и диких ускорений, рывков рулем. Даже более чем до аварии Рудольф Карачиолла едет глазами, головой–и задом. Он обдумывает каждый сантиметр поворотов, точно чувствует, с какой скоростью и с каким ускорением он может получить максимум преимущества. Круг за кругом он держится на втором месте позади Штука.
После 50 круга Карачиолла уже почти не видит знаков из боксов. Продержатся, бьется в его висках. Продержаться… ты должен! Он не знает, что многие здоровые гонщики уже давно сдались или с трудом держат машину в повиновении покорённые жарой, бесконечным переключением передач, сцеплением, торможением через повороты и «шиканы».
57 круг: все ждут Штука, на лидирующей машине. Но Штука нет. Часы тикают. Что случилось? — Вот! Я вскидываю вверх руки. В моих ушах звучит бесконечно приятный звук: компрессор «серебряной стрелы». Руди лидирует! Он обогнал Штука! Он выиграл дуэль… сражение против противника и против самого себя… Сразу после этого Штук заезжает в боксы. Порванные задние шины–это расплата за его технику прохождения поворотов, за угловатую манеру рвать машину вокруг «шикан». Рядом, у Auto Union вдруг начинается беготня. Вилли Вальб потерял сознание. Вилли Вальб, когда–то инженер Mercedes–Benz, теперь гоночный директор Auto–Union. Вчерашний друг, сегодняшний противник. Жара, возбуждение–для него это слишком. Почечная колика. Его уносят прочь на носилках.
Карачиолла лидирует. Но теперь, когда ему это удалось, его силы тают в этой ужасной борьбе против жары и убийственной трассы. Он почти уже не может держать руль, ноги тяжелы как свинец и почти не подчиняются. Он заезжает в боксы. Его лицо покрыто мелкими каплями пота, слоем масла и грязи. Губы дрожат от слабости.
— Все, — говорит он, — Я больше не могу, выбился из сил. Пусть дальше едет Фаджиоли…
Мы поднимает, нет, — выдёргиваем Руди с сидения, Фаджиоли немедленно прыгает в машину и уносится прочь. Тикает секундомер. 24 секунды… только теперь–после замены шины–мимо проезжает Штук. Все остальные машины далеко отстали, у них никаких шансов. Фаджиоли победителем пересекает финишную черту — на машине Руди. Штук занял второе место.
Все ликуют. Только один человек сидит в углу, голова опущена на руки, и тупо смотрит перед собой–Рудольф Карачиолла. — Снова только половинчатая победа, — думает он. — Снова я не выдержал. — Сумею ли я снова научится побеждать – как когда–то? — Когда я еще был здоров, и рядом со мной была Чарли? (прим.: жена Карачиоллы, Чарли, незадолго до того погибла во время схода лавины в Альпах).
Октябрь. Мокрый, холодный ветер дует по автостраде южнее Будапешта.
Мы боимся этой влажности, этого ветра. Ведь мы хотим установить мировой рекорд.
Но кто будет управлять машиной, превращенной с помощью плексигласа и алюминия в прилизанный «гоночный лимузин»? Браухич лежит на животе с переломом черепа. Фаджиоли итальянец. А Карачиолла? Ну, мы все еще не доверяем его ноге. Остался только Эрнст Хенне. Он специалист по рекордам–на мотоцикле. На своем BMW он уже собрал более полудюжины. Ему мы доверили нашу машину.
Утром перед стартом мы как раз сидим за завтраком в отеле, когда к нашему столу подходит человек в белом гоночном комбинезоне и вежливо желает «доброго утра». Это — Рудольф Карачиолла.
От удивления мне кусок попал не в то горло. Я кашляю, плююсь и хватаю ртом воздух.
— Руди, — наконец смог сказать я, — Как, скажите на милость, Вы сюда попали?
— Прямо из Лугано, — невинно отвечает он, — Просто хотел посмотреть на ваши рекордные заезды.
— Вот как, — говорю я, — И для этого вы надели полное гоночное обмундирование?
Холодно и с острой иронией Руди ответил, — Элегантный человек всегда одет согласно поводу. – Кстати, может так случится, что понадобится второй гонщик.
— Вряд ли, — резко говорит Эрнст Хенне, — Как Вы знаете, я ставлю рекорды.
Но случилось по–другому: при первой попытке Хенне замер с поломкой компрессора. Во время второй расшатался кожух над водительским местом. Во время третьей кожух оторвался совсем, Хенне потерял ориентацию, и чуть было не врезался в домик хронометража.
На слегка шатающихся ногах он вылез со своего места. — Бог любит троицу, говорит он, — На сегодня с меня довольно. Если вы, господин Карачиолла, хотите
попытать счастья — пожалуйста…
Еще бы Руди не хочет! Он только того и ждал. Он хочет поставить рекорды на расстоянии мили и километра со стартом с места. Те рекорды, которые его соперник Штук только неделю назад установил на берлинском АФУСе.
Вы, дорогой читатель, скажите: что такого в них такого–этих рекорды просто игрушки! Садишься в машину, жмешь на газ и просто едешь прямо.
Большая ошибка! Рекорд со стартом с места–это дело для мастеров. Это означает на расстоянии 160 метров, за, примерно, 30 секунд, четыре раза выжать сцепление, четыре раза переключить скорость, разогнать машину с нуля до более чем 100 км/ ч. Попробуйте–ка так переключить скорость, чтобы Ваша машина при этом не замедлилась и на долю секунды? Кроме того: одно малюсенькое движение руля, малейший порыв ветра может означать смерть.
Руди едет. И–впервые в жизни он быстрее 300 км/ч. Быстрее, чем любой человек на дороге до него в обычной гоночной машине. Карачиолла установил мировой рекорд. Это его самая большая победа в этом году. Это новое начало…
Эрнст Хенне не смирился с поражением. Он забрался на свой мотоцикл и ездил до тех пор, пока не завоевал целых 23 мировых рекорда…
[…]
Я уже рассказал вам, дорогие читатели, что наши рекордные попытки в октябре 1937 года не были особо успешны. Тогда наш Mercedes на скорости 400 км/ч взлетел в воздух как самолет. Мы сдались. Но нашим инженерам это позор не давал спокойно спать. Они провели опыты в аэродинамической трубе, улучшили линию обтекания, и им пришла в голову гениальная идея: чтобы уменьшить сопротивление воздуха, они закрыли отверстия для охлаждения радиатора.
Да ну, — спросите вы, — мотор без охлаждения? На такой скорости? Из–за этого же заклинит поршни и прогорит головка блока цилиндров. Только терпение, друзья мои–у наших инженеров тоже была голова на плечах. Сегодня я могу вам рассказать то, что тогда было государственной тайной: мы заменили радиатор на большой ящик, заполненный половиной кубометра льда. Через этот «холодильник» проводилась вода системы охлаждения и доводилась до правильной температуры. Так как наши опыты проводились на дистанции только в одну милю и один километр со стартом с движения, мы не боялись, что лед растает за такой короткий промежуток времени.
