Варци прикрывает глаза, раздумывает. Потом он холодно спрашивает: — Сеньор Ривио, кто гарантирует мне, что Вы сдержите свое обещание?
Толстяк вытаскивает из кармана бумагу: — Вот, мой нотариус уже подготовил договор. Все в полном порядке.
Варци просматривает документ. Затем он аккуратно складывает его и прячет в бумажник.
Хорошо, сеньор, я посмотрю, что можно сделать.
Минутой позже он один. Минуту медлит и поднимает трубку телефона.
— Коммутатор? Соедините меня, пожалуйста, с сеньором Нуволари. А потом с сеньором Борзачини…
На дворе–7 мая 1933–го. «Гибли» — горячий ветер пустыни–дует по равнине Триполи. Новая гоночная трасса подобно белой ленте извивается между пальмовыми рощами и жёлтым песком. Воздух колеблется над бетоном. Термометр показывает 38 градусов в тени.
На трибунах потеет чинная публика: офицеры в роскошных мундирах, полные достоинства колониальные чиновники, толстые владельцы плантаций, богатые
арабы в белых бурнусах. А между ними — красивые, элегантные женщины.
В одной из лож собралось странное общество, владельцы тридцати лотерейных билетов: недалёкий мясник из Милана, печальная пенсионерка из Флоренции, почтовый служащий, коммерсант, студент, ремесленник, рабочий, богатая вдова, туповатый барон. Среди них пыхтит полный господин с покрасневшей от возбуждения лысиной: сеньор Энрико Ривио, торговец деревом из Пизы. Тридцать человек, собранных вместе судьбой, волнуются и надеются на победу их гонщика. Тридцать человек, для которых маленький отпечатанный клочок бумаги означают самую большую надежду их жизни…
Тридцать машин стоят на старте. Над пустыней разносится рев десяти тысяч лошадиных сил. Маршал Бальбо, в парадной форме и с ухоженной бородой, опускает зелено–бело–красный флаг. Гонка начинается.
Это была очень странная гонка, полная захватывающих и необъяснимых происшествий. Три машины помчались вперед как выпущенные стрелы: Нуволари на своей красной Alfa, сразу за ним маленький Борзачини, потом Кампари, толстый мастер гонок, который, кроме того, еще и тенор в миланской «Ла Скала», и чей дядя владеет знаменитой ликёрной фабрикой.
Но и другие тоже принимают активное участие: элегантный француз Широн, богатырь Фаджиоли и холодный англичанин сэр Генри Биркин на своей зеленой Maserati.
Только один держится позади: большой фаворит Акилле Варци. Он едет в середине пелетона. — Что с ним, — удивляются зрители. — Не в настроении? — Не в форме? — Или — чистая тактика?
5 круг: Кампари лидирует перед Нуволари и Биркином. Синяя Bugatti Варци уже отстала на 57 секунд. На почётной трибуне полный господин трясущимися руками нервно утирает пот с лысины.
12 круг: Кампари опережает Нуволари на 9 секунд. Борзачини также подтянулся. Англичанин Биркин держит четвертое место. Варци нигде не видно.
14 круг: Машина Кампари чихает и плюётся. Он заезжает в боксы. Механике возбуждённо копаются в моторе. Люди вытягивают шеи. Проходят минуты. Затем толстяк вылезает. Ругаясь, с перекошенным от ярости лицом.
Немногим позже, когда Кампари сидит в столовой и потягивает «Кьянти», от его ярости не осталось и следа. Напротив, он чему–то потихоньку улыбается. Странно, странно…
20 круг: Нуволари лидирует перед Борзачини. Широн и Биркин также неплохо идут. Еще десять кругов. Теперь зрители заметили, что Варци начинает ускоряться. Он резко повысил темп.
25 круг: Широн и Биркин отстают. Варци идет на третьем месте, позади Нуволари и Борзачини.
Но–мотор голубой Bugatti Варци работает неравномерно, трясется, громыхает…
барахлит. Два цилиндра выходят из строя. Скорость падает. Повреждение свечей!
Варци закусил губу. — Проклятье! Только этого еще не хватало! Остановиться, заменить свечи? — Ни в коем случае. Это будет стоить три–четыре минуты, будет означать гарантированное поражение. Поэтому — ехать дальше…
26 круг: перед Варци по–прежнему две машины. Лысый человек на почётной трибуне то краснеет, то бледнеет и нервно теребит цепочку от часов. Толпа ликующе приветствует Нуволари.
— Тацио… Тациоооо! — Летучий дьявол из Мантуи установил еще один рекорд круга, почти что перекрутил мотор и грозится обойти Варци на круг.
27 круг: Борзачини явно начинает нервничать. Он снова и снова оборачивается. Странно, странно…
Если Борзачини опасается следующего за ним Варци, то почему он не нажмёт на газ? Он ведь явно не все выжимает из машины, а мотор Варци–как всем слышно работает очень неравномерно. Странно, странно…
Тут происходит то, чего с таким мастером как Борзачини вообще–то случиться не должно: он срезает поворот и задевает левым передним колесом за одну из пустых бочек из–под нефти, которые ограничивают трассу. Бочка взлетает вверх. Машину заносит, Борзачини пытается «поймать» машину, тормозит…
С разбитым кузовом и порванной шиной красная Alfa заезжает в боксы. Борзачини сдается. Несмотря на неудачу, он выглядит довольно радостным, маленький человек с весёлыми глазами.
Последний круг: Нуволари лидирует в 30 секундах перед Варци. Еще два километра до цели. Теперь зрители видят то же самое, что и у Борзачини: снова и снова Нуволари оглядывается через плечо. При том, что преследователь Нуволари, Варци, плетётся как улитка…
— Тацио… Тациоооо! — ревут десять тысяч человек в едином ритме. Они встают на лавках, размахивают шляпами, платками. И вот красная Alfa появилась в начале финишной прямой. Сверкает канареечно–жёлтый свитер Тацио.
И тут… Машина становится медленной, совсем медленной… мотор заглох. Нуволари останавливается!
У зрителей перехватывает дыхание. Почему Нуволари не едет дальше–последние пару сотен метров до цели? Они видят как Нуволари вылезает из машины, как он заламывает руки, дико скачет и жестикулирует
— Gasolina! — кричит он, — Niente Gasolina! Бензин кончился… Механики бегут из боксов с канистрами, заливают бензин в бак. Нуволари снова прыгает за руль.
Теперь в начале финишной прямой появляется голубая Bugatti Варци–и сразу за ним красная Alfa Широна. Но обе машины плетутся друг за другом как дряхлые пролётки. Гротескная ситуация!
Кто победит? Варци? Широн? Или все–таки Нуволари, чью машину как раз толкают? Заключаются пари, болеют. Полно работы для санитаров. Толстяк с лысиной на почётной трибуне вскакивает на сиденье, разрывает воротник и кричит всеперекрывающим голосом: «Варци, Варци!»
Еще пятьдесят метров, еще десять–все три машины ползут рядом друг с другом как улитки! Такого не бывает, это же невозможно, тут что–то не так…
С разницей всего в одну ширину шины Акилле Варци выиграл Гран–при Триполи перед Нуволари. Третье место, с отставанием почти на три минуты, занял англичанин Биркин. Во всеобщем возбуждении все совсем забыли, что Широна уже давно обошли на круг.
Механики поднимают залитого потом, смертельно уставшего Варци из машины и триумфально уносят его на плечах. Толстый господин с лысиной, которого никто не знает, прижимает Варци к груди и целует его, как будто вернувшегося домой блудного сына. Странно, странно…
Часом позже в гостиничном номере в Триполи сидят, вымывшиеся и в тропических фраках, синьоры Варци, Нуволари и Борзачини–и на троих опустошают бутылки наилучшего шампанского.
У маленького Борзачини на глаза навернулись слезы радости. — Боже мой, — стонет он, — я не могу поверить — теперь я настоящий миллионер!
Варци прихлёбывает из бокала. — И что ты будешь делать со всеми этими деньгами?
— Построю домик–для моей жены и детей. С маленьким садом–и больше ничего. Я уйду на покой!
И больше никаких гонок? — скептически спрашивает Нуволари.
Никогда больше! С меня достаточно. Можете быть уверены…!
Тем же вечером началось перешёптывание и шушуканье в редакциях спортивной прессы, в бюро гоночного руководства, в отелях, в мастерских и на складах запасных частей. Речь идет о жульничестве, обмане и лотерейном мошенничестве…
Следующим утром высший спортивный орган Триполи собрался на экстренное совещание. Президент–это маленький господин с напомаженным пробором и красной как у рака головой.
