Кроме двух указанных армий вскоре на центральном направлении, в тылу Западного фронта, начали развертываться армии Резервного фронта. Ставка бросила на помощь Западному фронту 5-й и 7-й полнокровные механизированные корпуса и 1-ю Московскую мотострелковую дивизию.

Тот факт, что наше командование к началу июля разгадало направление главного удара, обусловило также прибытие на Западный фронт наркома обороны Союза ССР маршала С.К. Тимошенко. С его прибытием я стал заместителем командующего фронтом. 10 июля было создано западное направление, главнокомандующим которого был назначен маршал Тимошенко. Я стал его заместителем. На меня главным образом возлагалось руководство войсками Западного фронта. Но через восемь дней я снова был назначен командующим войсками этого фронта.

Таким образом, Тимошенко и мне довелось нести полную ответственность за руководство войсками Западного фронта, боевые действия которого в тот период включали в себя оборону, контрудары, контратаки и другие меры, вошедшие в историю Великой Отечественной войны под общим названием Смоленского сражения. Это сражение берет свое начало с первых чисел июля 1941 г. до вступления в бой передовых частей 22, 20, 13 и 21-й армий, а окончилось в середине сентября 1941 г.

Наиболее характерной чертой Смоленского сражения является невиданная до того активность в действиях наших войск. Это подтверждается тем, что за период сражения было проведено до десятка крупных оперативных контрударов, сотни контратак. Другой особенностью Смоленского сражения является исключительное упорство наших войск в обороне, в т. ч. городов и населенных пунктов.

Прежде чем начать повествование о весьма сложном и очень напряженном Смоленском сражении, я хотел бы коротко изложить ход военных действий в первые дни войны, в дни приграничных сражений на всем советско-германском фронте.

Еще перед началом войны вермахт сосредоточил у наших границ 190 дивизий, в их числе 154 германских, 18 финских, 18 румынских и 2 венгерские. Эту огромную сухопутную армию должен был поддержать воздушный флот в составе 5 тыс. самолетов.

Наши западные приграничные округа – Ленинградский, Прибалтийский, Западный и Киевский – были в начале войны преобразованы в Северный, Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Кроме того, был вновь создан Южный фронт[1]. Фактически преобразование свелось к переименованию. Ничто не изменилось, так как силы фронтов не были ни полностью укомплектованы, ни сосредоточены, ни развернуты для ведения боевых действий и не могли оказать существенного противодействия стремительно наступающему врагу.

Ударные группировки противника, особенно его подвижные соединения, значительно превосходя на главных направлениях наши войска, рассекали спешно развертывавшиеся в боевые порядки советские части, углублялись на нашу территорию все дальше и дальше.

В беспрестанно меняющейся обстановке часто нарушалась всякая связь между командованием и войсками, что, естественно, крайне затрудняло управление во всех звеньях, а подчас делало его и вовсе невозможным.

Большой ущерб причиняла нам вражеская авиация, нанося мощные удары на большую глубину, она выводила из строя объекты стратегического значения, уничтожала боевую технику и живую силу.

Все это вместе взятое еще более увеличило перевес сил в пользу врага. За первую неделю войны враг захватил значительную территорию в Прибалтике, на Украине и в Белоруссии. Наиболее опасными были западное и северо-западное направления, где враг наносил удары на московском и ленинградском направлениях.

Сейчас, спустя много лет, особенно ясно осознается необходимость глубоко изучить и тщательно учесть этот горький опыт и не допустить повторения чего-либо подобного.

Наша армия не имела достаточного опыта, она не была отмобилизована, наши новые западные границы не были достаточно укреплены, а приграничный район, ставший театром военных действий, не был к ним подготовлен. Можно указать и еще на ряд непосредственных причин наших поражений.

Эти просчеты вытекали из переоценки наших сил и были связаны с предположениями, что гитлеровцы не посмеют на нас напасть.

Так, считалось, что заключением пакта о ненападении с Германией нам удалось избежать войны на весьма продолжительный срок. Никто не может оспаривать положительного значения этого шага советского правительства. Война для нашего народа оказалась, таким образом, на некоторое время отодвинутой. Тем не менее неизбежность столкновения в самом ближайшем будущем оставалась несомненной.

Удар агрессора оказался, таким образом, для наших пограничных округов неожиданным, враг сразу же нанес нам большой урон и захватил огромную территорию. Особенно трагично то, что наши войска, прежде всего те, которые находились близ западных рубежей страны, были укомплектованы отличными воинами, в большинстве хорошо обученными и преданными Родине.

В свое время довольно оживленно дискутировался вопрос о том, насколько внезапным было нападение гитлеровцев на нашу страну. Я считаю, что для нашей армии, в том числе и для командующих войсками округов, это нападение было внезапным, поскольку армия не была своевременно приведена в боевую готовность[2]. В результате этого гитлеровская армия захватила инициативу, добилась определенного военного преимущества и вынудила советские войска к отходу.

Рассчитывая закончить войну против Советского Союза в возможно короткий срок, немецко-фашистский Генеральный штаб согласно плану «Барбаросса» намечал одновременно нанести удары на трех основных направлениях.

Первый удар планировалось нанести из Восточной Пруссии на Псков, Ленинград силами группы армий «Север». В группу армий «Север» входили 16-я и 18-я полевые армии и 4-я танковая группа. Их поддерживал 1-й воздушный флот.

Второй удар немецкое командование собиралось нанести из района Варшавы на Минск, Смоленск и далее на Москву силами группы армий «Центр» в составе 4-й и 9-й полевых армий, 3-й и 2-й танковых групп. Группу армий «Центр» поддерживал 2-й воздушный флот. Этой группе армий придавалось особое значение.

Третий удар предстояло нанести группой армий «Юг» из района Люблина на Житомир, Киев и далее на Донбасс.

В группу армий «Юг» входили 6, 17 и 11-я полевые армии и 1-я танковая группа. Группу армий «Юг» поддерживал 4-й воздушный флот.

Группе армий «Север» должна была оказать содействие финская армия, а группе армий «Юг» – венгерско-румынские войска. На крайнем северном фланге немецкого стратегического фронта развернулась немецкая армия «Норвегия», которая получила приказ овладеть нашими северными портами в Баренцевом море и захватить Кировскую железную дорогу.

Следует сказать, что сравнительно крупные силы нашей армии прикрытия находились вправо и влево от линии Белосток – Лонжа. Этот район, выдававшийся тупым клином далеко на запад, лишал непосредственной связи вражеские группировки, которым предстояло действовать в Прибалтике и на Украине, и угрожал их флангам и тылу. Противник, понимая огромную стратегическую ценность района Белостока для всего дальнейшего наступления, сосредоточил здесь наиболее сильную группировку[3]. Он намеревался двумя ударами по сходящимся направлениям окружить наши войска в Белоруссии. Это должно было создать предпосылки для поворота танковых войск на север, уничтожения (совместно с группой армий «Север») советских войск, находящихся в Прибалтике, и овладения Ленинградом.

Лишь после выполнения этой важнейшей задачи гитлеровское командование намеревалось развернуть наступательные операции по овладению Москвой.

Операция по окружению и уничтожению советских войск в Белоруссии была возложена на группу армий «Центр» (под командованием фельдмаршала фон Бока), насчитывавшую до пятидесяти дивизий, в том числе 15 танковых и моторизованных. Группе было придано большое количество артиллерийских, саперных и других специальных частей и соединений. Уже к исходу 21 июня эти войска развернулись вдоль нашей границы между Сувалками и Брестом.