Он не стал делать ничего необычного, просто обрушил все сто килограммов своего веса плюс килограммов двадцать доспехов на всадника.

Он понятия не имел, убил он всадника сразу или нет, да, в общем, это было и не так важно. Тот все равно погиб, ведь Герцер обрушился на него всей своей массой и выжил только благодаря тому, что противник смягчил его удар.

Все равно удар был значительный, к тому же шлем сильно ударил по лицу. Но он смог сразу подняться на ноги, хотя и опирался на меч, которым проткнул грудь противнику.

Он тут же вытащил меч и принялся размахивать им в воздухе и потряс головой, глядя на пятерых оставшихся в живых.

– Ну же, гады! – выкрикнул он. – Давайте! До города еще далеко, у меня голова раскалывается, а скоро уже стемнеет! Я хочу успеть выпить эля еще до полуночи!

Всадники снова собрались вместе, чтобы обрушиться на него всей мощью, но вот один потянулся к луку.

Герцер похолодел, когда увидел, что всадник достал составной лук. Теперь он потянулся за стрелой. Эта стрела запросто пробьет доспехи Герцера, а может пробить и щит, и доспехи. А негодяй при этом останется вне досягаемости.

Но выхода не было, и Герцер поднял щит и побежал.

– БОЛЬШЕ НЕЧИСТИ УМРЕТ!

Его окружили остальные всадники, они били сверху вниз мечами, но Герцер сконцентрировался лишь на том, который держал в руках лук и пытался теперь прицелиться. На таком расстоянии трудно промахнуться. Герцер смотрел прямо на наконечник стрелы, как вдруг услышал звон спущенной тетивы.

Всадник покачнулся и обмяк.

Герцер понятия не имел, куда полетела его стрела, он быстро повернулся в сторону и ударил мечом коня, но тут снова откуда ни возьмись полетели стрелы, и вот один, второй, третий, четвертый всадники попадали на землю.

Герцер посмотрел на вершину скалы, там появился легко одетый лучник, который быстро спустился вниз, улыбнулся и игриво посмотрел на юношу.

– Привет, любовник, – сказала Баст, упершись рукой в бедро. – Извини, что помешала повеселиться, но мне так не хотелось, чтобы кто-то тебя подстрелил.

В километре от города Герцер и Баст встретились с Кейном и отрядом милиции. Они держали друг друга за руки: Герцер ехал верхом на повредившем ногу и печальном Дьябло, Баст – на гнедом арабском скакуне, который до этого выполнял роль вьючной лошади. Они вели за собой небольшой табун лошадей, причем через седла у некоторых были перекинуты мертвецы.

– А я слышал, что ты погиб, – усмехнулся Кейн.

– Не совсем, – усмехнулся в ответ Герцер, но потом посерьезнел. – Но вот Барстена уже не оживить. Он там, на своей лошади.

– Да, – кивнул Кейн. – Сколько их было?

– Шестеро во второй засаде и шестеро всадников в первой. Но Баст видела гораздо больше, так что в первой засаде могли быть и еще люди.

– Точно, – подтвердила Баст. – Остальных, как мне кажется, надо поделить с Эдмундом.

– Ну, он захочет повидаться с тобой. Я возьму лошадей.

– Не ждите тут, мы не знаем, что там такое. – Герцер огляделся по сторонам. – Хотя мне кажется, что сегодня ночью на нас никто нападать не будет.

– Я поеду с вами, но лучше поторопиться, – сказал Кейн. – Вперед, триарий!

– Это ко мне не относится, – ответил Герцер.

– Не думаю, что ты будешь долго переживать по этому поводу. – Кейн будто на что-то намекал.

Вскоре Дьябло бежал легким галопом, Герцер жалел коня и не хотел сильно пришпоривать его. Когда они подъехали к городу, он заметил, что по частоколу ходят люди с факелами в руках. Где-то звонил колокол.

– Похоже, кавалеристам удалось вернуться живыми, – заметил он.

– Да, – ответила Баст. – И теперь овцы жмутся внутри загона, ведь они очень боятся волков.

– У этих овец острые зубы, – заметил Герцер. – А стерегут их прекрасные овчарки. Эй, Круз, открывай ворота. Я совсем измотался в седле.

– Герцер! – заорал Круз, спрыгнул с частокола на землю и крикнул другим легионерам, чтобы они открыли ворота.

Герцер въехал в город, вокруг люди выкрикивали его имя. В одну секунду вокруг него собрались все его товарищи, обступив плотным кольцом, так что Дьябло начал нервно перебирать ногами.

– Отойдите! – рассмеялся Герцер, спрыгнул на землю и тут же схватился за плечо.

После боя он обнаружил, что кому-то из вражеских всадников удалось-таки пробить его доспехи и ранить до кости. Но в общем и целом рана была несерьезная; можно сказать, что в первой настоящей битве ему повезло.

– Ты жив, – похлопал его по плечу Круз.

– Ого! – ответил Герцер. – Естественно, жив. Почему все только об этом и говорят? И вообще, поаккуратнее с плечом.

– Ну и видок у тебя, – усмехнулась Динн. Действительно, доспехи у Герцера были все в крови. – Лучше не показывайся в таком виде Ганни.

– Мне негде было приводить себя в порядок, да и некогда, – ответил Герцер. Он вспомнил страшное ущелье и содрогнулся. – Кейн привезет остальных лошадей и тела погибших. А мне нужно доложить о случившемся мэру Тальботу.

– Барону Тальботу, – поправила его Динн. – Пока ты отсутствовал, была принята Конституция Свободных Штатов. Угадай, кого первого единогласно избрали дворянином?

– Ага. Наверное, так и должно было быть.

– Понижен в звании до барона? – рассмеялась Баст. – По-моему, ему это не подходит. Герцог – да, даже король, но барон? По-моему, нет.

– В любом случае, я должен предстать перед бароном, – сказал Герцер, направляясь к городской ратуше.

Охранники у двери еле сдерживали толпу, но его пропустили тут же. Все удивленно кивали ему в знак приветствия. Один из охранников сказал:

– Я думал, ты погиб.

У Герцера внутри все похолодело, но он нашел в себе силы ответить:

– Близко к тому, но, как видишь, жив.

В зале магистрата его ждал новый сюрприз. Эдмунд разогнал большинство членов, и теперь в зале сидели лишь Ганни, пополневшая из-за беременности Даная, Рейчел и барон Эдмунд. Все собрались у стола и что-то внимательно рассматривали. Подойдя ближе, Герцер увидел на столе кролика – коричневого с белым кролика с обвислыми ушами. Кролик был в доспехах, на поясе у него висел крошечный нож, на спине – арбалет. Герцер решил было, что это игрушка или какая-то шутка, но тут Баст сердито зашипела.

– Не сойти мне с этого места! – выпалила она. – Что он тут делает?

– Привет, Лесная сука, – высоким тенором приветствовал ее кролик. – Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос.

– Герцер, – бросилась ему навстречу Даная, но, увидев кровь на его доспехах, остановилась. – Боже мой, Герцер, что с тобой случилось?

– Он сражался не на жизнь, а на смерть, – ответил Ганни. – Приветствую тебя, триарий.

– Я рад, что снова здесь, Ганни. – Герцер кивнул в знак того, что принял свое назначение. – Доктор, Рейчел, барон Эдмунд, добрый день.

– Значит, наши новости ты знаешь, – кивнул в ответ Эдмунд. – А какие новости у тебя?

– Мы приближались к гряде Бельвю, когда из засады на нас напали лучники, их было много, точно сосчитать мешали деревья. Нас преследовал небольшой отряд – шестеро всадников, а потом мы наткнулись на отряд пехоты. Барстен был ранен стрелой в первой атаке, а во время второй его убили. Я спешился и принял бой; убил оставшихся врагов. Потом появились всадники, преследовавшие нас, и тут меня спасла Баст.

– Он рассказал только половину, – рассмеялась Баст. – «Убил оставшихся врагов» означает, что он один расправился с шестью пехотинцами, а потом еще прикончил одного всадника – спрыгнул на него со скалы. Он бы и всех остальных перебил, несмотря на то, что у них были луки, но я помешала, решив, что хватит ему одному развлекаться.

– Молодчина, командир, – кивнул Герцеру Ганни.

– Извини, Ганни, у меня не было времени, чтобы почистить доспехи, – повинился Герцер и уставился на смеющуюся Рейчел.

– На сей раз прощается, – чуть ли не улыбаясь, ответил Ганни.

– Похоже, Герцер, что у нас тут новости из самого вражеского лагеря, – сухо заметил барон Эдмунд.