– Пожалуйста, можно побыстрее?! – крикнула я таксисту, который таращился на меня, как на восьмое чудо света. Да, выглядела я, мягко говоря, всполошённой. Но то, какой я предстану перед людьми, в тот момент тревожило меня меньше всего.

      Бруклин – не самый благоприятный район в Нью-Йорке, поэтому мои тревоги были небезосновательны. Заламывая от волнения пальцы, я старалась дышать ровнее и не пялиться в экран телефона. Мне так и не удалось узнать точный адрес, но ведь я найду её, верно? Обязательно найду.

      – Конечно, мисс. Скоро уже будем на месте, – коротко ответил таксист и прибавил газу.

      Я выпорхнула из такси, словно сумасшедшая, и тут же пустилась со всех ног туда, где приблизительно должна была находиться сестра Ника. Я быстро оглядывала прохожих и небольшие кучки людей, что толпились у различных забегаловок и заброшенных домов. Тщетно. Эвелин нигде не было. Чувствуя, как отчаяние медленно накрывает меня с головой, я выругалась. Ноги гудели от сегодняшней беготни, но я упрямо шагала вперёд, тщательно заглядывая чуть ли не в каждую компанию. Большой комок застрял у меня в горле. Малышка обратилась ко мне за помощью, доверилась мне, а я не могу ей ничем помочь. Этот район казался мне одним сплошным лабиринтом. Поток нервных слез обрушился на меня, а вместе с ним и разъедающая душу паника. Как же так? Окончательно потерявшись в местности, я бездумно бродила по полупустым переулкам. В душе всё ещё крохотным тлеющим огоньком теплилась надежда.

      Как вдруг в конце улицы я увидела миниатюрный силуэт. Вероятно, это человек. Нет, даже ребенок. Силуэт такой кукольный, что мне показалось, будто бы у меня просто поплыли в глазах очертания какого-нибудь котёнка. Я сделала несколько шагов вперед и стерла влагу с глаз рукавом. Всё верно – это действительно ребёнок. Я бросилась к этому заброшенному дому так быстро, насколько только хватало сил. А когда я почти достигла цели, то увидела заплаканную Эви, что сидела на ступеньках и тихо всхлипывала.

      – Господи! Эви! – облегчённо выкрикнула я и крепко прижала её к себе, упав при этом на колени. – Эви, детка! Как ты меня напугала! Я думала, что уже не найду тебя! – шептала я, стараясь унять свое бешеное сердцебиение. Девочка вздрогнула, а затем устремила свои большие карие глаза на меня.

      – Прости меня, Лив! Прости, что я потревожила тебя посреди ночи и заставила волноваться, – невнятно пробормотала Эвелин, всё ещё всхлипывая.

      – Ты что?! Сумасшедшая... Ты всегда можешь обратиться ко мне, глупышка. Пойдём отсюда скорее, а потом ты расскажешь мне, что у тебя стряслось.

      Я быстро стянула с себя куртку и накинула её на дрожащие плечи девочки. Ветер усилился. Пока младшая Беннет смущённо отводила в сторону свой взгляд, я отчаянно искала хоть какой-то адрес, чтобы вызвать по нему такси. Эви была измучена. Кутаясь в мою куртку, под которой находилось лишь коротенькое лёгкое платьице, она неловко переминалась с ноги на ногу. Размазанная тушь и неумело накрашенные стрелки почему-то подсказывали мне, что без любовной подростковой драмы здесь не обошлось. Но несмотря на это, я не стала мучить её допросами, решив дождаться того момента, когда она захочет поделиться со мною сама.

***

      На часах было уже два ночи, когда мы тихонько зашли в мою квартиру. Я отправила Эви к себе в комнату и пошла за горячим чаем. Признаться, я по-прежнему переживала за девочку, но давить на неё было не лучшим решением.

      Вернувшись, я обнаружила её в своём кресле. Она свернулась комочком, словно пушистый маленький зверёк, и смотрела в окно.

      – Я принесла тебе чай с мелиссой. Когда меня одолевает хандра, я всегда его пью. Мне помогает, – тихо сказала я, протягивая ей чашку.

      Эвелин выдавила из себя вежливую улыбку и поблагодарила меня. Решив найти что-то, во что бы она смогла переодеться, я двинулась к своему шкафу. Наконец отыскав в нём свою излюбленную фланелевую пижаму, я протянула её ей. Пока же девочка переодевалась, я последовала её примеру и быстро натянула на себя не менее излюбленную футболку Ника.

      – Эви, пойдём. Я смою тебе твой "боевой раскрас", – шутливо произнесла я и, взяв её ладошку в свою, потянула в сторону ванной.

      Мягкая улыбка коснулась её губ, когда она затопала вслед за мной, теребя за край маленький кусочек пижамы. Взглянув на неё, я вдруг вспомнила себя. Такую же заплаканную и расстроенную, в этой же пижаме, обозлённую на весь мир в связи с отъездом Ника в Лондон. Мысленно улыбнувшись нашедшей на меня ностальгии, я принялась смывать неумелый макияж с детского лица. Пока я проводила манипуляции с ватными дисками и косметическим молочком, моя гостья внимательно меня изучала.

      – Оливия, можно тебя кое о чём спросить? – неловко начала Эви.

      – Конечно, милая.

      – Как ты стала такой красивой? Расскажи, может, и у меня получится.

      Я тепло улыбнулась и снова взглянула на неё: каштановые волосы цвета насыщенного шоколада покрывали её хрупкие плечи, большие ореховые глазки с густыми ресницами, тонкая талия и будто бы нарисованные, чуть пухлые губы.

      – Эвелин, ты действительно очень красива... Не закатывай глаза, я ведь не твоя родственница, чтобы преувеличивать красоту твоей внешности, – фыркнула я на девочку и щёлкнула её по носу. – Знаешь, в твоём возрасте я тоже считала себя ничем не примечательной девчонкой, хотя все кругом твердили, что я красавица. Но с возрастом я осознала, что понять, насколько мы красивы, можем только мы сами. Стоит просто себя полюбить.

      Эви замолчала, задумчиво уставившись в зеркало, словно оценивая черты своего лица и изгибы тела по–новому. А потом внезапно поблагодарила меня.

      – Но краситься, пожалуй, я всё же тебя научу, м серьёзно сказала я, и, переглянувшись, мы вместе засмеялись.

      Сделав все вечерние, точнее уже ночные процедуры, мы вернулись в мою комнату. Я расстелила для Эви чистую постель, и она устроилась под одеялом. Между нами больше не чувствовалось напряжения, а сама девочка уже не выглядела такой поникшей. В комнате воцарилось молчание. Каждая из нас думала о своём. Но спустя несколько минут я неожиданно услышала робкий шёпот:

      – Ты не спишь, Лив?