Такой визит было организовать непросто. Клайд понимал, что техасские рейнджеры держат под наблюдением дом Паркеров, в надежде, что члены банды Барроу могут там появиться. После ряда телефонных разговоров возник план. Решено было встретиться на открытом месте, где невозможно устроить засаду, и в случае необходимости удалось бы вовремя отступить.
Вся семья Паркеров появилась на большом поле, расположенном к северу от Западного Далласа, недалеко от шоссе. Они словно собрались на пикник: захватили еду, выпивку и детей. Правда, день получился не совсем подходящий для пикника. Все небо было в тучах, и время от времени начинал накрапывать дождик. Но Бонни было наплевать на плохую погоду. Она снова видела мать. У матери заметно прибавилось морщин на лице. Печальные и ранее глаза глядели еще печальнее, но она была жива и здорова. Время от времени Бонни оборачивалась к этой хрупкой женщине и, обнимая ее, шептала какие-то ласковые слова и плакала, прижавшись к ее высохшей щеке.
Были там и другие члены семьи Паркеров. Младшая сестра очень гордилась подвигами старшей.
— Вот и увиделись, Бонни! А мы собираем и наклеиваем в альбом все вырезки о тебе! Мы достали и тот снимок из газеты, где ты сфотографировалась с рейнджером…
Дети пели, играли, и видеть их было очень радостно. Бонни было приятно, что приехали тетки, дядья, кузины и кузены… но главное, конечно, мама! Она держалась спокойно, с достоинством, но в глазах, за круглыми стеклами очков в стальной оправе, сквозила печаль, а руки с набухшими венами и веснушками были сложены на животе и крепко сжаты.
Вскоре Клайд сказал, что пора прощаться. Бонни умоляюще посмотрела на него.
— Может, еще немного, Клайд?
Но он упрямо покачал головой.
— Мы и так уже задержались. Дальше оставаться слишком опасно, Бонни.
Она кивнула головой и обняла мать.
— Мама, я так рада тебя снова видеть. Ты чудесно выглядишь! Береги себя, слышишь!
Мать Бонни отступила назад и пристально поглядела на дочь, затем на Клайда. Она смотрела с таким спокойствием, от которого Клайду сделалось не по себе.
— Клайд Барроу, — сказала она ровным голосом. — Бонни всегда была непослушным ребенком, но она не делала ничего дурного. Может быть, ты лучше знаешь, как с ней обращаться. Но я читаю о вас в газетах, и мне становится страшно…
— Мама! — воскликнула Бонни.
— Я, конечно, старуха и ничего не понимаю в жизни, и вам, молодежи, все это ни к чему слышать…
Клайд ободряюще ей улыбнулся.
— Миссис Паркер, не верьте газетам. Если бы мы сделали хотя бы половину того, что нам приписывают, то стали бы миллионерами. Это не игрушки. Для нас это бизнес. Времена теперь тяжелые, и это способ делать деньги.
— Я понимаю, Клайд, но…
Но он продолжал:
— Я бы не рисковал жизнью Бонни лишь для того, чтобы заработать немного денег. Поэтому вы не волнуйтесь понапрасну. Да вот недавно я мог бы попробовать без труда взять две тысячи, но рядом были полицейские, и я сказал себе: нет, вдруг начнется пальба, и Бонни могут ранить. И мы поехали дальше, махнув рукой на эти тысячи.
— И все-таки я беспокоюсь.
— Мамочка, не надо, — сказала Бонни, обнимая мать. — Клайд действительно очень обо мне заботится.
— Как только кончатся тяжелые времена, мы это бросим, — пообещал Клайд. — Вы уж мне поверьте. Буквально на днях мы с Бонни говорили о том, как оставим все это, найдем себе домик…
— А я сказала Клайду, — вставила Бонни, — что я ни за что не соглашусь жить дальше, чем в трех милях от моей дорогой любимой мамочки.
Миссис Паркер посмотрела на дочь все с тем же выражением.
— Ни в коем случае. Если ты только попробуешь это, Бонни Паркер, то тебя быстро застрелят полицейские — и суток не пройдет. Поэтому лучше уж жить в бегах, нигде не задерживаться подолгу. Вот так-то.
Никто ничего не сказал, когда миссис Паркер удалилась. Ни Бонни, ни Клайд не заметили, что снова пошел дождь. На этот раз сильнее.
Время шло — дни превращались в недели, и члены банды Барроу обнаружили, что жизнь для тех, кто находится в бегах, стоит дорого. Они так и не нашли для себя подходящего убежища, да и деньги быстро таяли. Они спали, где придется, ели, что удавалось достать. В тот день Клайд остановил машину перед закусочной, где продавались гамбургеры.
— Ну, Бак, — сказал он брату. — Теперь ваша с К. У. очередь поработать.
— Ладно, братишка. Поработаем.
Внутри было лишь несколько клиентов и коротыш, один обслуживающий посетителей.
— Что прикажете, мистер? — обратился он к Баку.
— Пять гамбургеров, три пива и две кока-колы.
Когда заказ был готов, человек за прилавком аккуратно выложил еду на бумажные тарелки, накрыл салфетками и толкнул через стойку Баку. Он поднял голову, чтобы получить деньги, но улыбка быстро увяла на его лице, когда он увидел, что на него смотрит дуло револьвера.
— Это налет, — жизнерадостно пояснил Бак. — Спокойно.
В этот момент в закусочную зашел улыбающийся К. У. с двустволкой в руках. Его губки были сложены бантиком, но маленькие глазки не излучали тепла.
— Я возьму все наличные, что у вас в кассе, — сказал Бак.
Он забрал деньги без малейшего протеста со стороны своего оппонента и попятился к двери. Внезапно он остановился.
— А какие у вас сегодня сладкие пироги? — вдруг спросил Бак.
Коротыш ответил автоматически вежливо и бесстрастно:
— Яблочные, абрикосовые и персиковые.
Бак подумал немного и сказал:
— Пожалуй, я возьму два абрикосовых и три яблочных.
С тарелками в руках Бак вышел из закусочной, пятясь задом, а за ним прикрывавший его отход К. У. Бак вышел на улицу и помчался к машине.
Мгновение спустя продавец выскочил на улицу с неистовым криком:
— На помощь! На помощь! Полиция!
К. У. развернулся и вскинул двустволку. Палец его нажал на спуск. Заряд заставил кричавшего подпрыгнуть, и он упал навзничь прямо на стеклянную витрину закусочной. К. У. подождал, пока утихнет звон разбитого стекла и только тогда сел в машину.
Клайд медленно ехал по городу. Улицы были обсажены деревьями, дома отличались респектабельностью. Здешние жители никогда не нарушали закон, не имели отношения к полиции, к оружию и явно не мучились финансовыми проблемами. Бонни подумала, что было бы неплохо жить в таком районе. В то же время ее охватило чувство тревоги. Им бы следовало лететь во весь опор по шоссе, уходя как можно дальше от этой закусочной, увеличивая расстояние между ними и неизбежными преследователями. Но Клайд проявил удивительную беззаботность, глядел в окно, наслаждался теплым весенним вечером, словно они все выехали на пикник.
— Клайд! — не вытерпела Бонни.
— Ну?
— Тебе не кажется, что нам пора прибавить ходу и поскорее выбраться из этого округа.
— Да, да, скоро уедем.
— А чего мы ждем? — подал голос Бак.
— Мне кажется, эту машину уже хорошо знают, — сказал Клайд, по-прежнему выглядывая что-то на улице. — Нам надо найти себе другую машину, которая еще не засветилась.
— Хорошая мысль, Клайд, — согласился К. У. — Гляди, вон там, впереди, у того дома, две неплохие машинки.
Клайд подъехал к первой из них и вырубил мотор. Он вышел, осмотрел машины — купе и седан.
— Пожалуй, эта, — сказал он, указывая на седан.
— Она должна развивать большую скорость, — сказал К. У. — Работы у нее будет много.
— Залезайте, — распорядился Клайд.
Юджин Гриззард был круглолицым незаметным человеком. У него была быстрая улыбка и блуждающий взгляд, ни на чем долго не задерживавшийся. Он объяснял это тем, что якобы хочет увидеть все, что только представляет интерес. Но сейчас Юджин глядел исключительно на Вельму Девис, свою невесту.
Они сидели в качалке на веранде дома родителей Вельмы и обнимались. Юджин очень одобрял Вельму. Правда, ей было двадцать восемь лет, многовато для незамужней девушки, но он все равно ее одобрял. Она ему вполне подходила. У нее было доброе лицо и упругое стройное тело, которое с недавних пор ему было позволено исследовать с гораздо большей степенью свободы, чем раньше. Не то чтобы Вельма была распущенной женщиной. Боже упаси! Она была добропорядочной на все сто процентов и обещала стать прекрасной женой, именно такой, какая нужна была человеку его положения.
