Экономика виртуального правительства
Ценности, конфискованные у евреев во время войны, были вложены в дело восстановления нацизма. Порой их обнаруживали в самых неожиданных и отдаленных местах. 20 сентября 1996 года, через полстолетия после войны, “Ассошиэйтед Пресс” сообщает: “Тонны золота, награбленного нацистами во время Второй Мировой войны – в том числе, переплавленные зубные коронки жертв Холокоста – хранились в Федеральном резервном банке Нью-Йорка и в Английском банке в Лондоне. Мировой еврейский конгресс (МЕК) заявил, что документы, недавно рассекреченные правительством США, свидетельствуют, что в этих двух банках хранится шесть тонн золота, награбленного нацистами. Президент МЕК Илан Штейнберг обратился к правительствам Англии и США, предлагая вернуть золото оставшимся в живых жертвам Холокоста”.
Заявление Штейнберга было основано на рассекреченных документах Госдепартамента, согласно которым две тонны золота нацистов были обнаружены в сейфах Нью-Йорка (на сумму в 28 миллионов долларов) и четыре тонны (56 миллионов долларов) в Лондоне.
Одним из тайных каналов перемещения золота служила семья Валленбергов. Во время войны Валленберги руководили самым крупным коммерческим банком Швеции и помогали нацистам в перемещении золота и драгоценностей, отобранных у евреев. В “Искусстве маскировки” голландские авторы Герард Аалдерс и Сиз Вибес называют семейство Валленбергов благовидной ширмой для Гитлера и К°, тайным орудием преступного режима, помогавшим маскировать зарубежные вклады германских корпораций. Стокгольмская “Энскильда”, принадлежавшая Якобу Валленбергу, была крупнейшим частным банком Швеции. Аалдерс и Вибес полагают, что связь семьи Валленбергов с Гитлером может объяснить, почему знаменитый Рауль Валленберг – агент “секретного агентства Соединенных Штатов” – в 1945 году был схвачен советскими войсками. Аароне и Лофтус пришли к заключению, что “русские задержали Рауля и пытали его несколько недель; и лишь потом поняли, что у них в руках не тот Валленберг”.
В марте 1996 года сенатор Альфонс Д’Амато так описывал схему отмывания золота: “Чтобы сохранить имущество, в 30-х годах, еще до начала Холокоста, евреи, проживавшие в Европе, да и многие другие депонировали деньги и другие ценности в швейцарские банки. Этим они надеялись уберечься от того, что, как говорится, предрекали горящие письмена – то есть от надвигающихся репрессий нацистов. Некоторые переводили деньги в Швейцарию просто по деловым соображениям. Однако к концу войны большинство швейцарских банков стало отрицать эти вклады”.
В годы оккупации союзнические правительства потребовали от правительства Швейцарии содействия в розыске этих вкладов. Несколько организаций упорно пытались заставить швейцарцев проверить банковские записи и найти исчезнувшие деньги. Но все впустую. А ларчик открывался просто: Швейцария делала все, чтобы уклониться от проверок и скрыть доказательства тайного сговора с нацистами. Ссылаясь на закон 1934 года о банковской тайне, первоначальной задачей которого была защита еврейских клиентов, швейцарцы утаили деньги и ценности от оставшихся в живых вкладчиков и законных наследников жертв Холокоста.
Эдвард Стеттиниус, госсекретарь США, выступая на меж-американской конференции в 1945 году, предупреждал, что нацисты будут пытаться “избежать наказания за свои преступления. Мы каждый миг должны быть начеку, чтобы пресечь проникновение в наше полушарие нацистских денег и нацистских лидеров, перешедших на нелегальное положение. Они будут искать здесь убежища, чтобы затем вернуться”.
Но многие нацистские главари проскользнули сквозь невод Союзников. По крысиным норам, подготовленным американской разведкой и секретными агентами Ватикана, они выбрались из оккупированной Германии и обосновались в Южной Америке. В их числе были Клаус Барбье (Боливия), Генрих Мюллер (Аргентина), Йозеф Менгеле (Парагвай), Вальтер Рауф (Чили) и Фридрих Швенд (Перу). Финансовые и политические связи нацистов в Южной Америке, заговор североамериканских и латиноамериканских чиновников и военной разведки срывали любые попытки помешать их возрождению под новой личиной. Сердце нацистской партии, германский Генеральный штаб, остался практически невредимым.
В книге “Комбинат агрессии” немецкий эмигрант Карл Оттен пишет, что подпольное нацистское руководство пыталось “сохраниться навеки, стать бессмертным с помощью своего внутреннего ядра – воинственного мозгового центра. Скрываясь в укромных местах под чужими именами, нацисты контролировали политику так же тщательно, как прежде – военные операции”.
Мировая олигархия создала нацистов для войны. Но рядились они в одеяния гностиков. Эсэсовские подразделения носили символические имена, например, “Мертвая голова”; известно, что нацисты совершали ритуальные убийства. “Корни Нацистской партии надежно спрятаны”, – заверял друг Гитлера Герман Раушнинг. При этом не следует путать германские вооруженные силы с секретными нацистскими оперативниками; первые сражались на поле боя, вторые – в подполье.
Когда вооруженные силы были разбиты, войну продолжали тайные агенты.
В августе 1945 года США потребовало и успешно добилось роспуска комиссии ООН по расследованию военных преступлений. Комиссию заменили Нюрнбергским трибуналом. Идея трибунала родилась в голове “аналитика” Генри Стимсона, занимавшего при Герберте Гувере пост госсекретаря. Когда Стимсон, открытый поборник применения атомной бомбы, предложил сбросить ее на Японию, чтобы ему помочь в движение пришли все колесики и шестеренки в “урановом крыле” виртуального правительства.
В Нюрнберге Стимсон использовал стратегию, которая позднее стала стандартом работы комиссий конгресса: он добивался сужения границ расследования.
“В ходе судебного разбирательства в Нюрнберге, – писал Стимсоп в “Международных отношениях” (январь 1947 года), – мы добрались до самой сердцевины мирового раздора”. Четкие, гладкие, лицемерные слова.
Трибунал Стимсона добирался до “сердцевины раздора”, а “наказание” за участие в нацистском геноциде назначали агенты виртуального правительства. Директоров “ИГ Фарбен”, экономического и промышленного спонсора нацистской партии, и Крупна, главного поставщика вооружения, судили за развязывание войны в нарушение договоpa Бриана-Келлога… и отпустили на свободу – под тем предлогом, что “агрессивность” их намерений не может быть “доказана полностью”, как предусмотрено договором. После освобождения и директора “Фарбен” и Крупп продолжили тайный обмен нацистского золота на швейцарские банкноты. Они копили резервы для холодной фазы войны.
По строгому приказу из Вашингтона американские бомбардировщики оставили в целости все предприятия “ИГ Фарбен”. Чтобы облегчить дальнейший рост корпорации, в дело включился генерал Паттон и – в нарушение Потсдамского соглашения, которое особо оговаривало ликвидацию “Фарбен”, – реорганизовал компанию, способствуя продвижению наверх бывших руководителей среднего звена.
На каждого осужденного в Нюрнберге нациста приходится четверо освобожденных. Ничего удивительного, что с такими принципами “правосудия” первый процесс закончился осуждением всего дюжины нацистов из двадцати двух. На следующем процессе определение намерений и полномочий зашло еще дальше, в результате 49 из 52 высокопоствленных германских офицеров и промышленников были отпущены на свободу.
Доктор Роберт Кемпиер, которого можно назвать одним из первых “теоретиков конспирации”, писал, что, за редким исключением, “осужденные за убийства руководители СС в результате мощного давления закулисных покровителей, часть которых до сих пор неизвестна, были освобождены досрочно”. В июне 1949 юрисдикция над военными преступниками была передана верховному комиссару Джону Макклою, который на публике изображал из себя убежденного “антинациста”. Однако на закрытых заседаниях его позиция резко менялась. Секретная Коллегия по амнистиям, созданная Макклоем, смягчила наказания всем, кроме самых фанатичных эсэсовцев. По распоряжению Генерального штаба в Германии на свободу выпустили почти треть заключенных – за “хорошее поведение”. Амнистию получили тысячи нацистов.
