Поскольку по этому вопросу возникла патовая ситуация уже внутри комиссии, я перед повторным голосованием выступил с разъяснением. Я сказал, что на ученых советах подобный бюллетень считается поданным «за», и попросил еще раз тщательно ознакомиться с бюллетенем каждого визуально, добавив в заключение, что, будучи абсолютно уверенным в характере этого бюллетеня, воспользуюсь правом второго дополнительного голоса, который имею как председатель комиссии. Так, исход голосования был все равно предрешен. Но я думаю, что не это арифметическое обстоятельство, как, впрочем, и при других голосованиях на съезде, сыграло свою решающую роль, а конечная победа здравого смысла, поскольку этот бюллетень, фотографию которого я здесь помещаю, действительно можно положить в корзину Ельцина. Впрочем, читатель может в этом убедиться самостоятельно. Интересно отметить, что именно в тот момент, когда это последнее голосование в узком кругу Счетной комиссии завершилось и пятьсот тридцать пятый бюллетень «за» обрел свое гражданство, в это самое мгновение конституционная ловушка не только раскрылась, а просто перестала существовать. И на всем остальном протяжении работы съезда уже ни у кого не возникало сомнение, что только тысяча шестьдесят зарегистрированных реально депутатов являются подлинной точкой отсчета при оформлении любых официальных документов.

Итак, выбор сделан, протокол оформлен. Я покидаю Грановитую палату, чтобы в Большом зале съезда огласить наконец имя всенародного избранника. За стенами Грановитой палаты меня ожидают десятки корреспондентов — отечественных и зарубежных. Я иду сквозь живой коридор. Они жадно, наперебой спрашивают: «Кто выиграл?» Они стараются это узнать. Я молчу. И тогда уже у самых дверей зала заседаний они пытаются узнать — есть ли победитель вообще, в принципе? Я отвечаю: победитель есть. И все разом, перегоняя друг друга, бросаются к Ельцину, окружают его и ждут моего последнего слова.

Я выхожу на трибуну, жестоким напряжением воли сдерживаю свои чувства. Впереди утверждение протокола, и я остаюсь бесстрастным, спокойным. В зале устанавливается тишина, напряжение которой кажется сильнее крика. Я зачитываю протокол:

«Глубокоуважаемый председатель! Глубокоуважаемые депутаты! Дорогие гости! Протокол Счетной комиссии Съезда народных депутатов РСФСР о результатах тайного голосования по выборам Председателя Верховного Совета РСФСР от 29 мая 1990 года. В соответствии с Временным регламентом Съезда народных депутатов и Верховного Совета РСФСР Счетная комиссия произвела подсчет голосов, поданных на выборах Председателя Верховного Совета РСФСР, и установила: в бюллетень для тайного голосования по выборам Председателя Верховного Совета РСФСР были внесены следующие кандидатуры народных депутатов РСФСР:

Власов Александр Владимирович,

Ельцин Борис Николаевич,

Цой Валентин.

Общее число народных депутатов РСФСР — 1060. Число народных депутатов РСФСР, получивших избирательные бюллетени — 1038. При вскрытии избирательных ящиков обнаружено 1038 бюллетеней. Недействительных бюллетеней — один. Поданные голоса распределились следующим образом:

— Власов Александр Владимирович

— „за“ — 467, „против“ — 570;

— Ельцин Борис Николаевич

— „за“ — 535, „против“…

В этом месте зал взрывается шквалом аплодисментов. Уже изготовившиеся заранее телеоператоры мгновенно выводят лицо Ельцина на экран крупным планом. Овация длится несколько минут. Я жду.

И в конце концов на фоне никак не затихающих аплодисментов, продолжаю чтение протокола: „против“ — 502…»

Но это уже залу неинтересно. И весь остальной текст тоже. И лишь в заключение, когда я официально провозглашаю: «Председателем Верховного Совета РСФСР избран народный депутат РСФСР Ельцин Борис Николаевич!», зал опять встречает эти слова залпом аплодисментов.

В самом конце своего краткого выступления я прошу депутатов съезда утвердить протокол Счетной комиссии. Протокол утверждается: «за» — 888, «против» — 45, «воздержались» — 11.

Депутаты встают все разом без различия политических пристрастий, и под гром аплодисментов Борис Николаевич направляется в Президиум.

Исторический момент произошел молниеносно. Председательствующий быстро уступил кресло, и законный Председатель Верховного Совета России возглавил съезд. И в этот момент я не только понял, но и почувствовал: назад пути нет. Я покинул трибуну и занял свое депутатское место в зале.

Между тем на трибуну с прощальными словами к съезду вышел теперь уже бывший председательствующий Василий Иванович Казаков. Он рассказал депутатам, что жизненный путь его был в общем нелегок, что начальство не любило его, потому что от природы он упрям, и этим объяснялось его поведение на съезде, которое определялось не какими-то внешними воздействиями и влияниями, а как бы чисто человеческими чертами характера. И, странное дело, его слушали с облегчением, аплодировали с радостью. На общей волне радостного удовлетворения этот человек, который до последнего момента вызывал острую неприязнь и раздражение депутатов, вдруг показался едва ли не симпатичным.

Впрочем, фигура Василия Ивановича Казакова, вернее, это явление, которое мы условно обозначаем именем и фамилией, представляется мне совсем не простым и неоднозначным. И на этом явлении есть смысл остановиться особо еще и для того, чтобы более основательно оценить значение той победы, которую одержал избранный Председатель Верховного Совета России, только что занявший свое место в Президиуме.

Итак, Василий Иванович Казаков — фигура, по крайней мере, с физической точки зрения, мощная, сбитая, одним словом, монолит — головашеяспина. Жесткое сцепление всех элементов стереотипа делало его не только работоспособным, но и роботоспособным. Силовые линии неслыханного напряжения зала буквально обтекали его. Пожалуй, это единственный в своем роде человек, который мог хоть как-то сохраниться в том абсолютно безнадежном положении, которое уготовили ему руководство и судьба.

Одним словом, выбор был сделан правильный по крайней мере с позиции тех, которые его выбирали, хотя с точки зрения официального статуса он не был выборным лицом. Василий Иванович являлся председателем Центральной избирательной комиссии, занимая, таким образом, пост, который определяется вышестоящими инстанциями. В соответствии с буквой Конституции он должен был только открыть съезд, немедленно уступив место избранному председателю. И задача временного председательствующего как раз и состояла в том, чтобы дальнейшая процедура работы съезда прошла по заранее составленному сценарию, который в соответствии со старыми добрыми традициями надежно сформировал аппарат. Надо признать, что он великолепно бился за воплощение этой идеи. И, видит Бог, не его вина, что это не получилось.

Итак, Василий Иванович Казаков во исполнение миссии, возложенной на него, представляет съезду хорошо продуманную и отлично обкатанную повестку дня. Внешне она выглядит солидно и просто. Впрочем, читатель может сам в этом убедиться: