Анализируя в более широком плане совместимость Председателя с его помощниками и связывая этот анализ с процессом формирования будущего правительства, я начинаю приходить к выводу, что некоторые копья (не все!) были поломаны зря. Ведь отчаянное стремление окружить Ельцина несовместимыми людьми по существу не увенчалось успехом. И дело, я полагаю, не только в том, что могучая фигура и личное обаяние Председателя растопили наружный ледок. Главная равнодействующая, определившая в конце концов сознание, — это общая, крайне напряженная работа, общая ответственность и взаимозависимость от результата. И вот именно общая ответственность представляется мне настолько важным, настолько фундаментальным, настолько выходящим за рамки групповых и партийных интересов обстоятельством, что у меня невольно появилось желание выразить свое мнение по этому вопросу:
«Если когда-то, впрочем, не в столь давние времена, затаившиеся интеллигенты были уверены, что развитие демократического механизма само по себе безусловно обеспечит экономический расцвет общества, то сегодня, к нашему всеобщему сожалению, целительная для души демократия никак не доберется до нашего быта и желудка. И тут опасность, в частности, еще и потому, что появляются настроения и силы, которые могут угрожать уже и самой демократии, провозглашая ее заложницей экономических неудач. Между тем демократия, естественно, сочетает в своем полном выражении не только свободу, которой мы пользуемся, но также и огромную ответственность, которая каким-то образом отодвинулась на самый дальний план.
Впрочем, безответственность зачастую была характерна и для прошлых лет, когда решения принимались либо под трубные гласы всеобщего ликования, либо келейно, многозначительно, по формуле „Есть такое мнение…“ Во всяком случае сегодня уже никак не найти архитекторов аральской катастрофы, инициаторов уничтожения рыбных запасов, организаторов беспрецедентных хранилищ для радиоактивных отходов, тех, кто перенасытил почву ядохимикатами, тех, кто примитивно, вульгаризаторски способствовал истреблению духовных ценностей народа.
Однако если даже и опубликовать имена конкретных разрушителей, то сам список этот, по-видимому, не будет иметь большого значения — не сделали бы одни, так сделали бы другие, не в именах суть. А дело в характерной для нашей эпохи общей безответственности, бесхозяйственности (хозяина нет!). Такое страшное наследие прошлого перекочевало в наше время, приняв, разумеется, другие формы и другую окраску. Модернизированная в духе эпохи безответственность выглядит следующим образом.
При обсуждении кандидатуры Председателя Совета Министров РСФСР различные группировки с противоречивыми интересами показали многочисленные оттенки общественного мнения, нередко по старой методологической привычке считая себя подлинным голосом народа, истиной в последнем выражении. Непривычному слуху избирателей, рожденному и воспитанному в единомыслии, слышатся в высшей степени аргументированные и эмоциональные выступления противоположного толка. И, конечно, эти же чувства в значительной мере переживает и наш молодой, едва оперившийся депутатский корпус. И вот здесь, в этом болезненном пункте, который многими воспринимается как точка отсчета, я хочу выразить свое мнение или даже свою позицию депутата. Работа съезда показала, что приоритеты постепенно сместились в сторону групповых (завтра в сторону партийных) интересов. Депутаты и общество призывались с разных сторон к консолидации „здоровых сил“, которые всегда представлял данный оратор. Обещания были превосходны, и каждая группа как бы уже заранее объявляла себя чемпионом, еще не будучи фаворитом. И ни слова о своей персональной ответственности, о сроках выполнения своих обещаний. Таким образом, демократия использовалась пока лишь для реализации свободы слова, в более широком смысле в части свободы вообще, но не в части парламентской и общенародной ответственности.
Принцип ответственности необходимо логически завершить. Это значит, что Председатель Совета Министров, который не только принял на себя бремя решения проблем, но еще и публично заявил, что он знает пути их решения и сумеет это сделать, и определил к тому же сроки свершений, должен регулярно и всенародно отчитываться о результатах своей деятельности. Провалился — объясни причины своих неудач, подай в отставку, предоставив возможность своим оппонентам сформировать и возглавить новое правительство. Такой порядок просто не позволит ему механически реализовать групповые (партийные) интересы в ущерб общегосударственным проблемам, поскольку главным смыслом его существования будет уже не групповой, а общенародный интерес, выраженный в результате правительственной деятельности. Результат — вот божество, которому должен поклоняться Председатель Совета Министров. А дело парламента, депутатского корпуса — внимательно контролировать и результаты деятельности правительства, и способы, при помощи которых эти результаты получены. Тогда демократия, гласность, плюрализм мнений не только обеспечат нам пленительное ощущение свободы, но и позволят рационально использовать законодательный механизм парламента для значительного повышения материального благосостояния народа».
В ракурсе своих рассуждений я хочу описать события, которые внутренне охарактеризовал как феномен Шахрая. С позиции председателя Счетной комиссии подчеркну, что на съезде было несколько пиков конфронтационной борьбы и почти всегда, кроме случая с Шахраем, четко вырисовывалась политическая личность кандидата. Поэтому конфронтацию было легко понять и объяснить. Тут же на первый план выступили другие моменты. Дело в том, что после избрания Председателя Верховного Совета противоборствующий лагерь яростно пытался провести на административные посты в Верховный Совет политически близких ему кандидатов. Это стремление можно было бы формально обозначить знаком плюс — плюс себе, в свою пользу. Но оно в конечном итоге обозначилось (в своем логическом завершении!) знаком минус — минус для Ельцина. И когда Борис Николаевич выдвинул крайне нужного и дорогого для его команды человека в плане чисто техническом, специалиста по «черновой» работе парламента, человека, который уже доказал свою высокую компетенцию, подготовив целый ряд важных документов для съезда и будущего парламента, и сумел их грамотно сопоставить с юридическими нормами, против последнего дружно голосовали правые депутаты. И это противодействие не заключало политической конфронтации, а скорее отражало принцип: «Мне грустно оттого, что весело тебе».
И действительно, Шахрай был лично нужен Председателю именно как профессионал, который глубоко и тонко разбирается в очень сложных юридических и организационных аспектах работы парламента. Именно поэтому Борис Николаевич выдвигал его кандидатуру трижды в разных вариантах на альтернативной и безальтернативной основах. И во всех случаях на гребне разогретых страстей нужного количества голосов этот кандидат не получал.
Тогда Ельцин решил отложить голосование, полагая, что со временем страсти могут утихнуть, а его, Председателя, бесстрастная и сбалансированная политика позволит приблизиться к общему единению депутатов, по крайней мере на уровне технических проблем. Этот расчет как будто бы начал оправдываться.
Дело в том, что по ходу целого ряда заседаний Ельцин твердо проводил взвешенную сбалансированную линию, не высказывая явных предпочтений и антипатий, справедливо распределяя время у микрофона, корректно пользуясь своими правами. Все это в общем соответствовало духу зарождавшегося консенсуса, заметно охлаждало страсти и ослабляло противоборство соответствующей части депутатского корпуса. Появилось какое-то ощущение общей цели, согласия, стремления к прагматическим результатам.
И тогда, оценив новую ситуацию, Борис Николаевич счел возможным обратиться к залу с просьбой понять его, почему он в четвертый раз ставит кандидатуру Шахрая на голосование. Учитывая, что против его личности, против его политических взглядов, его программы возражений практически не было, Председатель Верховного Совета подтвердил свое намерение выставить эту кандидатуру безальтернативно, ссылаясь на то, что Шахрай действительно является по существу единственным в своем роде специалистом в области организации и юрисдикции парламентской деятельности. И в этих условиях, подчеркнул Борис Николаевич, Шахрай просто необходим парламенту с точки зрения технологии его работы. И было такое ощущение, что подавляющее число депутатов благоприятно восприняло обращение и личную просьбу Председателя. И на этой волне у меня возникла уверенность в положительном исходе голосования.
