На Вологодчине записан и короткий рассказ о вольной старухе: у нее «голова с кузов», и появляется она из болота.

В Ярославской губернии вольным иногда называли полевика.

ВОПУН — болезненное состояние ребенка, сопровождающееся беспокойством и криком; персонификация болезни (см. ЩЕКОТУН).

ВОРОГ, ВРАГ, ВРАЖИЙ, ВРАЖИНА, ВРАЖНОЙ, ВРАЖНЫЙ, ВРАЖНЯ, ВРАЖОН, ВРАЖЬЁ — нечистый дух; черт; Сатана; колдун, знахарь.

«Грозен враг за горами, а грознее того за плечами» <Даль, 1880>; «Он вражной, выгоняйте его» (Свердл.); «„Будь ты проклят, враг, именем Божиим!“ — сказал он и бросил ружье в реку» (Олон.); «Женка Дашка показывала на допросе, что она „была больна… и ей явился враг на протопопове дворе в пустой избе человеческим образом в платье черном, и она, устрашась, бегала з двора“» (Моск.); «Он вражной, выгоняйте его» (Свердл.); «Хлеб и соль составляют необходимую принадлежность многих обрядов: против них, как говорят, и самый враг оставляет свои злые замыслы» (Тульск.).

Ворог, враг — распространенное название нечистой силы, черта. Оно возникло в связи с традиционными представлениями о нечистой силе, особенно Сатане, чертях, как о «врагах рода человеческого». Их добычей становится грешная душа:

Нечистую силу, бесов, черта также объединяют под наименованием «вражня», «вражье» (Вятск., Ирк.), а на Орловщине отмечено название «ворог» для лешего.

Ворогом, вражным, т. е. «враждебным человеку» и одновременно «колдующим, ворожащим», может именоваться и знающийся с нечистой силой колдун (Курск., Орл., Тобол., Перм., Свердл.).

ВОРОГУША, ВОРОГУШИХА, ВОРОГУНКА, ВОРОГУХА, ВРАГУША — лихорадка; колдунья, ворожея.

«Его ворогуша подхватила, весь колотится, трясется» (Калуж.); «Трясцы тебя затряси, ворогуша тебя схвати» (Ворон.); «Под межою лежа / Лихоманка дережа, / Ворогуша колотя» [из песни] (Курск.); «Ворогуша бы тебе!» (Вятск.).

Ворогуша, по определению В. Даля, «лихорадка, веснуха, трепалка, лихоманка, тетка; это одна из сорока сестер Иродовых, посланных на муку человека» <Даль, 1880>.

Врагуша, ворогуша — название мучительной болезни, лихорадки, которая представляется живым существом, враждебным человеку, а возможно, и существом сверхъестественным, словно бы ворожащим («ворогуша», «ворогушиха» значит «колдунья» (Олон.) или «старая ворожея»).

В вятских говорах слово «ворогуша» имеет «довольно неопределенное значение: не то болезнь, не то вообще неприятное состояние. Употребляется в смысле недоброго пожелания и в смысле легкой брани: „Тьфу ты, ворогуша! Не могу размотать нитки!“» <Васнецов, 1907>.

В Олонецком крае ворогушей называли весеннюю лихорадку. Ворогушу представляли и в виде белой бабочки. Тот, кто нечаянно съедал ворогушу-бабочку, заболевал. Такая бабочка обычно «дрожит крыльями», как в ознобе. Когда она летает, надо перекреститься и сказать: «Прости меня Бог от ней». Детей предупреждают, чтобы они не съели ее, так как тогда случится с ними настоящая ворогуша, лихорадка.

По мнению крестьян Орловской губернии, ворогуша — белый ночной мотылек, он садится на губы сонного человека и приносит лихорадку.

Представление болезни бабочкой, маленьким существом, которое можно проглотить, а можно и наслать, традиционно. Кроме того, бабочка (тем более белая, ночная) в поверьях сама по себе существо сверхъестественное, способное влиять на бытие человека. Бабочка, иногда именуемая «душичка», «маточка», — один из возможных «превращенных» обликов покойника или души умершего. «Умирал наш зять. Сидим мы около него. Потом вижу, как ему умереть-то: из окна в окно пролетела… не видала кто, а как-быдто маточка [мотылек]…» (Сиб.).

Утверждалось, что вызывать ворогушу могли и другие причины. В рукописном лечебнике читаем: «Рыбу сомину кто весною ест, у того ворогуша бывает». Иные виды рыб, напротив, излечивали ворогушу: «Кто щуку вареную ест, помогает от студеныя ворогуши».

«В Орловской губернии больного купают в отваре липового цвета, а снятую с него рубаху он должен ранним утром отнести к реке, бросить ее в воду и промолвить: „Матушка-ворогуша, на тебе рубашку с раба Божьего [имя], а ты от меня откачнись прочь!“ Затем он возвращается домой молча и не оглядываясь назад» <Демич, 1894>.

ВОРОЖЕЙ, ВОРОЖЕЦ, ВОРЖЕЦ, ВОРОЖБЕЙ, ВОРОЖБИТ, ВОРОЖНИК, ВОРОЖЕЯ, ВОРОЖЕЯ, ВОРОЖБЕЙКА, ВОРОЖБИТКА, ВОРОЖЕЙКА — колдун, ведун; знахарь; гадальщик, колдунья, ведунья; знахарка; гадальщица.

«Ворожбиту грош, а больному тож» (Пск.); «Есть-когда воржец перед смертью сдаст свое художество другому-кому желающему, то тело его лежит в земле спокойно и гниет; а есть-когда не сдает, то тело его не гниет и в тело его вселяется Дьявол и является людям и стращает» (Урал); «Говорили, ворожбеи могут собачью свадьбу сделать» (Новг.); «Стада крестьянские пасутся „в лисях“; но они ограждены от жадного до них лесовика „отпуском“. Пастух получает отпуск от ворожника» (Олон.); «В лесу жил старик и он ворожил, ворожей был» (Свердл.); «Все колдуны и колдуньи, все воржецы и ворожейки, все, значит, люди с прибылью» (Урал); «Ворожеи и гадальщицы наживались прежде свои ремеслом» (Сарат.); «Хорошо жить, у кого бабушка ворожит, а у нас две, да не колдуют» (Нижегор.).

Ворожеем, ворожеей могут именоваться люди, вообще занимающиеся колдовством (колдун, ведун, ведуница, колдунья и т. п.), и те из них, кто специализируется на ворожбе как на гадании с целью узнать прошлое или будущее, открыть источник несчастий, порчи, потерь. Соответственно, «ворожить» означает и «заговаривать, пускать порчу, знахарить, шептать, колдовать», и «гадать, угадывать».

В поверьях уральских крестьян воржец (ворожец) — колдун, заключивший договор с нечистой силой; воржецу Федору черти-помощники цепляют на удочку белуг, насаживают на багор сомов: «Посмотрите-ка, при нас-то он ни одного сома не пымат, а без нас-то за глазьями, чертову гибель таскат… Знамо, черти ему на багор сажают. Так и было решено: ворожец, да ворожец Федор Попов» <Железнов, 1910>.

Ворожат иногда и обычные люди: в засуху, после молебна Илье, молодежь начинала обливать друг друга водой («ворожить дождь») (Забайк.) <Болонев, 1978>.

«Обыкновенно к ворожцу обращались для указания потерь. Ворожец иногда занимался и лечением через нашептывание, заговоры» (Казан., Вятск., Перм.).

Надеясь отыскать вора и украденное, жители Пермской губернии «призывают ворожею, которая, поворожив бобами или чем-либо другим, будто бы угадывает, где находится потерянная вещь, и в особенности в подобных случаях заменяют ворожей женщины, одержимые порчей, в которых будто бы посаженная порча угадывает, что кто украл и где находятся потерянные вещи».