«Чаще всего он, шишига-то… нападает на гулебщиков (охотников. — М. В.). Покажется сначала каким зверем или какой птицей, а потом превратится в чудо, напустит на человека робу [ужас]; человек испугается; у человека язык отнимется, ум помрачится; человек и умрет, пожалуй, с испуга, без языка, а умереть без языка, значит без покаяния умереть, а эвто, значит, Дьяволу и на руку» (о запрете охотиться в праздник) (Урал) <Железнов, 1910>.

ШИШИМОРА — черт, бес; нечистый дух в доме; кикимора.

В поверьях ряда районов России шишимора — вариант наименования домашнего духа в женском облике или кикиморы. «Если нечистый водится в комнате, то это — шишимора»; иногда слышат, как она прядет; «если оставить пряжу с куделей в избе, особенно накануне праздника, напрядет, путая на веретене так, что придется расстригать» (Костр.).

На Святках старухи «одевались шишиморами», то есть наряжались в рвань и пряли, сидя на полатях (по-видимому, пародийно вторя действиям существ, сходных с кикиморой, суседкой, доманушкой): «Пряху (копыл) ставили меж ноги… Девушки смеялись над шишиморой, хватали ее за ноги, а она била их палкой» (Костр.).

В Саратовской губернии шишимора — «привидение в виде белого старика». Шишимора — «кто любит все и везде осмотреть, вышарить, обшарить» (Вятск.).

ШИШКУН — черт, бес; леший; колдун; знахарь.

Шишкуны — существа, сходные с шишками: нечистые духи, черти. Это по преимуществу водяные черти, напоминающие по своим характеристикам и хухликов, и шуликунов.

Согласно верованиям крестьян Сибири, в Васильев день на Ангаре вечеринки стараются окончить до полуночи, «чтобы избежать посещения так называемых шишкунов. Было однажды… что на вечеринку, затянувшуюся далеко за полночь, прибежали черти в виде маленьких людей на конских ногах, в „голых париках“ (тунгусская одежда), с острыми головами и разогнали вечеринку» <Макарова, 1913>.

Отличительная черта шишкунов сибирских поверий — конские ноги; кроме того, в их облике традиционно подчеркивается остроголовость, отраженная в наименовании шишкун, имеющий голову «шишом». Ср.: «С остроголовым (чертом) не шути — перетянет» <Даль, 1984>.

ШИШКУНЬЯ — знахарка, колдунья.

«Ой, да она пошишикует немного, поговорит, пошепчет, поколдует. Шишкунья — женщина, мужчина — дак шишкун» (Олон.).

ШОЛЫШНЫ — нечистые духи, изгоняемые по окончании Святок.

«Под Крещенье выгоняют из дома шолышнов, выгоняют святой водой из домов, овинов, баней… Окропляют каждого человека, а потом квартиру — крестообразно… Будто у шолышна шапка железная штыком, в руках носят железную сковородку с горячим угольем и, бегая по-на уличу, выговаривал: „На кол девку, на копыл парня“» (Арх.) <Богатырев, 191 б>.

ШУЛИКУН, ШУЛИКУН (ЧУЛИКУН), ШУЛИКЕН, ШУЛИКОН, ШУЛЮКОН, ШЕЛИКАН, ШЕЛЮКАН, ШЕЛЮКИН, ШИЛИКУН, ШИЛИКУН (ЧИЛИКУН, ЦИЛИКУН), ШИЛИХАН, ШОЛЫГАН, ЧУЛИКИН — нечистый дух; водяной; ряженый.

«Шиликуны пришли! Шиликунничать, ходить о Святках переряженным» <Даль, 1882>; «Шуликун утащит кудельку!» (Тобол.).

Шуликун сходен и с водяным, и с чертом (а также с хухуликом, шишкуном). По поверьям, это обычно маленький мелкий нечистый дух (с кулачок или побольше), редко появляющийся в одиночку. Шиликуны ходят ватажками. Иногда они остроголовы или наряжены в остроконечные колпаки (почти общерусское и общеславянское явление; ср. древнерусские изображения бесов) <Толстой, 1985>.

В современных поверьях Архангельской области облик шуликуна (чуликуна), которым пугают детей и припозднившуюся на посиделках молодежь, объединяет черты святочного ряженого, нечистого, «железнозубого еретика» (опасного мертвеца) и существа, напоминающего Бабу-Ягу. Чуликуны «на человека похожи, шапки с остряком, в белом кафтане самотканом, вроде как подпоясаны кушаком. Чуликуны по деревне ночью ходили, всех пугали». У чуликунов «во рту как огонь» или «изо рта огонь, в руках каленый крюк, им загребают детей, кто в это время на улице». У них «глаза светят, зубы светят»; «во рту красно, в носу красно и глаза-ти красны».

Перемещаются шуликуны на коже, в ступах, в санях об одном полозе. «Шуликуны с Рождества до Крещенья. <…> Они на печи каленой ездят. Наверно, натопят печь и поедут» (Арх.) <Черепанова, 1996>.

Шуликун — своеобразный «сезонный демон», который может появиться из воды в Святки (в канун Рождества, 6 января) или в период зимнего солнцеворота. После Крещения (19 января) шуликуны вновь исчезают в воде или просто «уходят».

«А уедут-то чуликуны-ти на Крещенье. Когда окунут крест (при водосвятии, — М. В.), цуликоны, говоря, сходя; на Крещенье все кончается» (Арх.); «На Святки на реку с крестным ходом ходят, а потом говорят, теперь всех шуликенов в речке, в Ердане, потопили, некого бояться» (Арх.) <Черепанова, 1996>.

Согласно уточнению Н. И. Толстого, «сезонные демоны» выходят из воды и в конце Петрова поста, оставаясь на земле приблизительно со дня Ивана Купалы до дня Петра и Павла (то есть с 7 до 12 июля).

Таким образом, время присутствия шуликунов на суше, их наибольшей активности — это праздники, связанные с солнцеворотами и, наиболее отчетливо, с зимним солнцеворотом <Толстой, 1974>.

Однако передвижения шуликунов не всегда описываются в поверьях однозначно. В Вятской губернии и в Якутии рассказывали, что существа, подобные шуликунам, не уходят под воду, но, напротив, выскакивают оттуда 19 декабря, по окончании Святок (см. ШЕЛИКАН, ШИЛИКУН).

«Из воды, из крещенской Иордани после водосвятия они [шиликуны] вылезают, позднее снова туда возвращаются, но могут забраться и в дома, и тогда в амбарах, благодаря их, незаметно кончаются припасы» (Якут.) <Толстой, 1985>.

Бытовали и поверья, согласно которым шуликунов изгоняли по окончании Великого поста: «Великий пост пройдет, будет заговенье. Кругом деревни гоняют тройки, шуликунов топчут. Это будто черти, а потому их и топчут, чтобы они не остались» (Печ.) <Черепанова, 1996>.

Наконец, шуликун может быть не связан в своих передвижениях с каким-то определенным временем. В поверьях русского населения Колымы шелюкин — «водяной дух, живущий в проруби и по ночам выходящий на лед». Упоминается также, что «чиликуны из болота выходят»; «Чуликины в лесу живут, черные, волосы черные, лицо черное и ноги черные» (Арх.).

Появляясь на земле в Святки, шуликуны, по мнению крестьян Пермской губернии, «толклись на перекрестках дорог, а также около прорубей, пугая православных».

Подобно водяным чертям, шуликуны помогают в святочных гаданиях; они пугают людей (и веселящихся на вечеринках, и тех, кто заглядывается в окна). Особенно опасны они для детей — уносят их, «загребают» (Арх). Шуликунами пугали детей и в сибирских деревнях. Ср.: «Не ходи в лес — шуликун пымает» <Толстой, 1985>.

Шуликуны могут преследовать прядущих в Святки (Арх.). В Тобольской губернии ленивых прядильщиц, которые не успевали к Святкам выпрясть куделю, пугали тем, что их «утащит шуликун».

Подобно вездесущим нечистым духам, чертям и подвластным им проклятым, «шуликуны подкарауливали все, что кладут не благословясь, и все это была их добыча» (Сиб.).

Представления об особой активности нечистых во время больших годовых праздников, летних и зимних солнцеворотов общераспространенны, как и вера в то, что во множестве появляющиеся во время Святок нечистые духи выходят на землю из воды (и затем уходят в воду), и наоборот.