Приезжают на место и видят, что дом провалился скрозь землю, и провалился не вовсе, а верховок его видать под землей или в земле-то. Тотчас созвали оне духовников, стали над ямой служить, служили долго, — духовник и спросил ее: „Прошшашь ли, баушка, детей своих?“ — „Прошшаю и разрешаю“. До трех раз эдак он спрашивал, и она одинаково отвечала. В первый спрос — дом приподнялся немного выше, в другой раз ешшо выше, а в третий раз и вовсе вызнялся, и стал по-старому, по-прежнему на землю. Тогда сыновья простились с ей, и не жили нисколько, умерли тут же. Купец увез старуху к себе жить. Вот, каковы матери-те! Материны молитвы из дна-моря вынесут!»

Не принимает земля и проклятых за свои злодеяния людей, разбойников, нераскаявшихся убийц, которые вечно, «не живя и не умирая» пребывают в месте своего погребения или гибели (см. ЕРЕТИК). Согласно легенде, проклятые убийцы Андрея Боголюбского из века в век «плавают по озеру в коробах, обросших мхом, и не тлея стонают от лютого мучения» <Зеленин, 1916>.

«По преданию, тела убийц св. Андрея Боголюбского, казненных князем Михаилом Георгиевичем, были зашиты в короб и брошены в Пловучее озеро, но ни вода, ни земля не приняли их в свои недра, и они доселе плавают по поверхности этого озера, прозванного Поганым. К этому народная молва присоединяет, что однажды в году, именно в ночь под 29 июня, из глубины этого озера слышатся будто бы и человеческие стоны» <Кудрявцев, 1901>. «Болотистые, обросшие мхом» берега Пловучего озера, — дополняет Ф. Буслаев, — «обильные ягодами, привлекают сюда горожан и поселян» (которые, однако, спешат уйти в сумерки — из-за дурной славы озера). «Мшистые зеленые кочки, плавающие от одного берега озера к другому, предание обратило в могильные колоды» <Буслаев, 1862>.

По мнению многих крестьян, проклят и Степан Разин, который за грехи «смерти и покоя не знает» (Тамб., Самар., Урал).

«Заклятыми и проклятыми» (по разным причинам) могут быть целые селения. Ср. вологодское повествование о «проклятом приходе»: «…один священник, произнося проповедь после обедни, проклял всех своих прихожан: „Будьте вы прокляты! Провалитесь вы сквозь землю!“ И церковь провалилась со всеми бывшими в ней людьми и самим проклинателем» (Новг., Череп.) <АМЭ>. «Огромное и многолюдное село» «за грехи и беззакония жителей» вдруг проваливается «вместе с Божьей церковью, с крестьянскими избами узорочными, с теремами стрельчатыми» в озерные глубины (позже один из рыболовов чуть не вытаскивает на поверхность церковь, зацепившуюся главой за удочку) (Влад.) <Добрынкина, 1900>.

Проклятыми (заклятыми) дочерьми царя Ирода, Сатаны (или просто проклятыми дочерьми) в ряде губерний России считались лихорадки (см. ЛИХОРАДКА). Иногда с проклятыми отождествлялись русалки, лешие (Влад., Сарат. и др.) <Зеленин, 1916>.

Заклятыми (проклятыми) людьми могли почитать некоторых животных, птиц и пресмыкающихся. Ср.: лягушки — проклятые дети (Влад.) (проклятые матерями младенцы — Нижегор.). «Медведь был прежде человеком, но, по велению Господню, за убийство родителей сделался хищным лесным зверем» (Арх.). «Лягушка была человеком, но, будучи заклята угодниками Божиими, превратилась в тварь. К ней, как к несчастному существу, питают жалость в убийстве, какой не бывает к другим пресмыкающимся» (Арх.) <Ефименко, 1877>.

По-видимому, сходные представления нашли отражение в сказках, легендах о заклятой невесте (заклятом женихе), являющихся в образе зверя, змеи и т. п.

Существенное место в крестьянских поверьях XIX–XX вв. занимают и проклятые растения, деревья. Ср.: «Осина была сладкой и твердой, но, когда удавился на ней Иуда, Бог, в знамение проклятия своего, преложил приятный вкус в горечь, сделал ее деревом скорогниющим, и листьям повелел трястись непрестанно» (Нижегор.) (листья осины красны из-за напрасно пролитой крови Христа) (Арх.).

Очевидно, что варьирующийся смысл «заклятья-проклятья» (случайного, обдуманного, предопределенного; предполагающего испытание, преображение или наказание) выявляется в контексте конкретного сюжета, верования. Иногда проклятье способно оберегать: «…говорят, что лягушки — это бывалошние поди, только проклятые или заклятые»; «Господь ли проклял их, человек ли — хто это знает, однако… не бейте их — грех!» (Волог.)

ПРОХОЖИЙ — черт (Мурм.).

Название черта прохожий содержится в бывальщине, записанной на Терском Берегу Белого моря. В ней повествуется о «мнимой встрече» с чертом: «А вот в 36-м году у нас старуха копала ягель, вдруг идет по лесу в шинели человек. Она с мешком ли была, с коробом — и бежать. Домой прибежала и кричит: „Ой, старик! Прохожего видела!“ (это черта у нас так зовут). Ну, старик ей: „Сегодня закрывай все, окна и двери“. Вот они пошли за водой с коромыслом, а он (прохожий. — М. В.) по болоту идет со свечкой. Они и коромысло бросили, прибежали, все завязали, и окна, и двери. И сидят. И вдруг заколотилось: „Пустите!“ — „Не пустим, кто такой?“ — „Человек!“ А жонка-то смотрит. „Он, — говорит, — он самый!“ Старик ему кричит: „Читай молитву!“ А он: „Не умею!“ — „Ну, читай за мной!“ Старик и зачитал: „Господи Иисусе Христе, помилуй нас!“ Ну, он повторяет. Спустили его. „Кто ты такой?“ — „А я тут хожу, травы да мхи собираю“. Он в этой же деревне на квартиры стоял. <…> В прежно-то время без молитвы и в дом не запускали, прочитают — и „аминь“, тогда откроют уж» (путанице способствовало и то, что черт, леший, нечистый дух, согласно поверьям многих районов России, может являться «прохожим в форменной одежде» — см. ЛЕШИЙ).

ПРЯХА — дух в обличье женщины, появляющейся в доме ночью; кикимора.

Пряхой в быличке Новгородской области названо существо, близкое по облику и занятиям кикиморе, маре (см. КИКИМОРА). Ее ночное прядение предвещает перемены, беды.

«Пряха есь. <…> Я только легла спать, слышу, моя прялка прядет, даже щелкат. Так жутко стало. Встану — нет никого. Как только прилягу — опять залщелкат. Как схватила подушку, кинула, сказала: „Ой, Господи, что такое“. Бога-то помянула, она и исчезла… Это уж к плохому было: похоронка пришла от мужа. <…> Многие хозяева слышали, как она прядет, щипочет. Видали раз пряху — так уж такой же человек. Баба одна пришла к старушке, а та и научила: „Возьми, — говорит, — лампу, покрой платком, чтоб свету не было, а как придет, так и посвети сразу“. Та как огонь открыла, женщина как побежит! Такая же, как человек» (Новг.) <Черепанова, 1996>.

ПУСТОДОМКА — нечистый дух в пустом доме; кикимора.

Хотя пустодомка и предстает иногда существом «самостоятельным», в некоторых районах России пустодомкой именуют обитающую в пустой постройке кикимору (Перм., Том., Арх.).

По поверьям Архангельской области, «занятия» пустодомки те же, что у кикиморы: она прядет («нити судьбы» человека), наделена способностью влиять на жизнь людей. Повествование о пустодомке, записанное на Русском Севере, возможно, отражает некогда бытовавший обряд или игру с ее участием:

«В Карпове доме жила пустодомка. Девки пойдут на вечериньку — эту пустодомку и кличут:

— Крестова, пойдем на вечериньку!

Она крычит: