– Хр… – в трубке задумались.

– Вы не могли бы поскорее прийти наладить, – залепетала я, чувствуя неловкость, что отвлекаю человека.

– Ам… гам… блин! После обеда только.

– А пораньше нельзя? У меня дел полно.

– Тогда сама разберись.

– Но вы же наш сисадмин и, вообще-то, это ваша работа.

В трубке раздался протяжный вздох, после чего мне рассказали, откуда у сотрудниц нашей фирмы растут руки и куда их следует засунуть и держать там, а не хватать телефон и дёргать человека, который всю ночь… Тут я не поняла, поскольку сисадмин скомкал своё выступление, только в растерянности посмотрела на Оксану, которая в свою очередь с интересом глядела на меня.

– Дай-ка! – подруга отобрала трубку и рявкнула: – Слушай, ты, админ сисястый! Быстро взял в руки то, что у тебя ниже спины, и галопом сюда! Или шеф узнает… Что-что? Что надо, то и узнает, и тогда я тебе не завидую! Но если ты через пятнадцать минут не объявишься, придётся кое-кому другую работу искать. Шеф очень уж злой был. – Она дала отбой, не слушая заметно более вежливого бормотания в телефоне.

– А что он сделал? – заинтересовалась я.

Оксана засмеялась.

– Откуда я знаю? Но это у него явно не пушком, бородой обросло.

Я подумала.

– Что – это?

– Ну, это… Рыло.

– Рыльце, – поправила я, припоминая поговорку.

– Какое же у него рыльце – рыло натуральное, – Оксана махнула рукой. – Он уже год через наш сервер on-line торчит: и блог держит, и по сети в игрушки ночами играет, и фильмы смотрит. Хорошо пристроился.

– А про шефа ты что говорила? – спросила я.

– Ты разве не слышала? – удивилась Оксана. – По-моему, уже все в курсе, кроме шефа. Шеф как-то на ночь свой ноутбук оставил, фильм качал, а компьютерщик наш заявился поздно вечером в офис с приятелем и пивом и давай по сети шастать. Чем они занимались и что сделали – сами не помнят, только наутро шеф привёз на работу каких-то крутых заказчиков из городской администрации женского пола, а у него на экране одна порнуха, да такая грязная! – Оксана закатила глаза, по-моему, мечтательно. – В общем, заказ сорвался. Шеф взъярился. Вызвал сисадмина, и тот ему навешал на уши лапши по поводу старого ноутбука, на который не становятся современные антивирусные программы, и поэтому нет защиты от проникновения злых вирусов из сети через сервер.

Выговорив столь длинную фразу, Оксана перевела дух. Я во все глаза смотрела на подругу, подозревая, что это ещё не конец. Подозревала я правильно.

– Самый прикол был, – снова заговорила Оксана, – когда шеф со злости бук захлопнул, сказал: «Чтоб ты в сеть провалился!», он же у нас современный, и пошёл курить, нервы успокаивать.

– И в чём прикол? – не поняла я.

– Так он курить в бар пошёл, через дорогу, а когда вернулся на другой день, от ноутбука даже адаптера не осталось.

Я так и ахнула.

– Украли?

Оксана неопределённо пожала плечами.

– Непонятно. Сигнализация не сработала, дверь и окна не вскрыты и на камерах наблюдения ничего нет. Раньше детективы писали типа «Тайна запертой комнаты», вот и у нас…

– Тайна растворившегося в сети ноутбука, – подсказала я. – Милицию вызывали?

– Зачем? – удивилась Оксана. – На кабинет посмотреть?

– Ну… – Я лихорадочно начала прокручивать в голове всё, что видела в кино или читала о кражах. – Пустили бы собаку, сняли отпечатки пальцев, выяснили бы у кого какое алиби.

– Светик, – ласково сказала подруга, – это ведь не Сбербанк ограбили. Шеф вообще мог с буком в бар податься, да там его и забыть кому-нибудь на радость.

– Как можно забыть компьютер? – поразилась я.

– А как он забыл тебе зарплату повысить? – ответила Оксана вопросом на вопрос. – Восьмого марта при всех на корпоративе обещал, а потом сказал, что не было такого.

Я хотела было возразить, что обещания грядущей райской жизни, которые шеф, мне кажется, почерпнул из телевыступлений наших политиков, рассыпавших их направо и налево обычно в преддверии выборов, и потерянный по пьяне ноутбук – разные вещи, но не успела. В дверь ввалилась невысокая и полная фигура в мятых джинсах и засаленной футболке. Наш электронщик, сисадмин.

Оксана холодно взглянула на него и, сделав мне жест рукой – действуй, мол, дальше сама, вернулась к работе или чем она там занималась. Я со вздохом вернулась к своему столу.

Когда через два часа сисадмин отправился на обед, голова моя гудела от кучи информации, каковую компьютерщик буквально вдолбил мне в мозг бесконечными причитаниями о каких-то вай фаях, видеокартах и прочих слотах. К счастью, память у меня хорошая, и к концу потока этого нескончаемого нытья я уже вполне сносно могла отличить шлейф от кулера, а материнскую плату от клавиатуры. Правда, для чего их отличать я так не поняла, но очень этим гордилась, решив как-нибудь при случае в сугубо мужской компании небрежно так обронить – мол, всё качаю и качаю информацию без проводов, задолбалась уже. Вот варежки поразевают! А то все такие крутые хакеры – плюнуть не в кого, чтоб не обиделся. Сами же простой вирус удалить не могут, сисадмина зовут. То ли дело я. Я теперь знаю, на панели такое маленькое окошечко есть, и называется оно Антивирус. Если в него мышкой щёлкнуть, запустится специальная программа и удалит все-все вирусы, потому что они очень маленькие, и самой их не найти.

Слушайте, перестаньте меня поправлять! А то не буду ничего рассказывать. Почему это не те вирусы? А какие те? Они маленькие? Маленькие. Простым глазом видно? Не видно. От них чихают и кашляют? Ну, может быть, ваш компьютер и не чихает, а мой чихает. Да, и кашляет. И на головную боль жалуется. То есть, это я жалуюсь. У меня от ваших замечаний голова уже болит.

Я сидела и глазела на полуразобранный компьютер. Сидеть было неудобно: на моём стуле сисадмин разложил на бумажке какие-то винтики и детальки и приказал их не трогать. Поэтому я пристроилась практически на полу, на большой коробке с пачками бумаги, и откинулась на стену. Слева, под самым носом тянулся кабель-канал с проводами, заканчивавшийся тройной розеткой – под электричество, под сеть и под телефон. Сейчас все провода были безжалостно выдраны суровым сисадмином. Между прочим, судя по тому, как он относился к технике, я заподозрила в нём тайного луддита. Сперва он что-то ласково сюсюкал над клавиатурой, бросая в мою стороны взгляды, от которых, наверное, обычные юзеры прятались под плинтусы и сидели там, не высовываясь, до тех пор, пока крутые программисты не разрешали вылезать. Но я под плинтус спрятаться не могла при всём желании, просто бы не поместилась. Поэтому сидела и слушала, как сюсюканье сменяется удивлённым сопением, а потом всё более и более развёрнутым монологом на тему, какой урод это – ноутбук – делал, и в какой подворотне это собирали. Причём, если поначалу винтики и детальки доставались и вывинчивались тихо и аккуратно, то под конец отвертка гремела не хуже молотка, а провода выдирались с громким чпоканьем. Действительно, от любви до ненависти один шаг.

Я смотрела на раненый компьютер, и постепенно меня разбирала злость. Мало того, что полдня улетело в чёрную дыру неоплаченного простоя, так ещё и мой ноутбук разобран наполовину. Я поняла, что наш компьютерщик не может сообразить, в чём дело. По его процеженным сквозь зубы замечаниям, я знала, что понижается электрозаряд, хотя комп и включен в сеть, и, самое невероятное, исчезают куда-то мегабайты оперативной памяти, причём, не информации, а именно памяти. Он проверил на своём компе – там память работала идеально.

В расстройстве я стукнула кулаком по стене. То есть, хотела стукнуть, но промахнулась и ударила по розетке. Та лихо вывалилась из кабель-канала, повиснув на проводах. Я испуганно ойкнула. Стена, у которой стоял мой стол, была общей с кабинетом шефа, и, не помню кто, говорил, что розетки на стене у нас сквозные на обе стороны. Изначально, мол, так сделали, а потом всё руки не доходят переделать нормально. И не надо. Понаблюдав за работой нашего компьютерщика, я пришла к выводу, что пусть он дучше курит, пьёт, играет на бирже, только бы не работал.