– Ты себе могилу роешь? – наконец осторожно осведомилась она.

– Что? – Света опёрлась о черенок и обвела взглядом плоды собственной деятельности.

– Да, что-то я увлеклась, – призналась она, и выбралась из ямы.

– Мягко сказано, – заметила Оксана. – Тебе зачем такой куль? Решила у себя дома филиал дачи организовать, расстаться не можешь?

До пытавшейся стянуть горловину Светы вдруг дошло, что мешок с отобранными образцами высотой ей по грудь, а в обхвате ещё и намного шире. «Матросовка», – припомнилось словечко, которым любил щеголять Женя, обзывая так длинное и широкое платье, в котором Юля повадилась приходила на корпоративы в последнее время, и которое болталось на ней, как флаг на ветру. «Я так самовыражаюсь», – объясняла она, и действительно, без мужского внимания не оставалась.

«Я же его не подниму», – подумала Света и посмотрела на Оксану. Ты торопливо шагнула назад с крыльца на веранду.

– И не подумаю! – предупредила она. – Я не подъёмный кран. Куда тебе столько?

– На анализ в лабораторию, – объяснила Света и осеклась.

Оксана сожалеюще смотрела на подругу.

– Мне кажется, или гигантомания и на тебя подействовала? Ты, когда мочу на анализ сдаёшь, тоже целое ведро тащишь?

Света покраснела.

– Откуда я знаю, сколько надо? – сказала она запальчиво, рванув в сердцах края горловины. Мешок с треском расползся по швам, земля струйкой ссыпалась в выкопанную ямку.

– Куда! – Света рванулась, подхватывая куль, и последние остатки несостоявшегося анализа вывалились наземь.

Света перевела мрачный взгляд на хохочущую Оксану.

– Очень смешно.

– Ой, да ладно тебе! Наберёшь ещё, только меньше.

Света отряхнула руки, похлопав друг о друга ладошками, и поднялась на крыльцо.

– Между прочим, это довольно странно, – сказала она, проходя на веранду и устраиваясь за столом.

– Странностей нас хоть отбавляй, – согласилась Оксана. – Что именно?

– Я участок много раз вскапывала, и чернозёма слой здесь всего на полтора штыка, потом глина идёт.

– И? – подстегнула замявшуюся Оксана замявшуюся подругу.

– А сейчас больше, чем на полметра копала, и всё чёрный грунт.

Оксана пожала плечами.

– По-моему, это не самое странное.

– Пожалуй, – согласилась Света. – Просто у меня возникает ощущение, что всё тянется из самых-самых недр земли.

– Там же магма.

– А ты откуда знаешь?

– Вообще-то есть куча научных трудов, – заметила Оксана. – Как-то просвечивали излучением, рассчитывали, ставили эксперименты, наконец. Кстати, многое было рассчитано и предсказано заранее, химические элементы, например, или математические абстракции.

– Ну-ну.

– Что «ну-ну»? – Оксана даже рассердилась. – Скажем, ты Ориноко видела?

– Какое Ориноко?

– Не какое – какую. Река такая в Южной Америке.

– Да знаю я! – отбивалась Света. – Просто сразу не сообразила. Не видела.

– Вот! А она, между прочим, существует.

– Ну и что? Это не аргумент, её многие видели. А земное ядро никто не видел, вот когда спустятся и потрогают руками, тогда можно будет сказать, что там только магма. Раньше вообще считали, что в самом центре земного ядра невесомость и жуткий холод, а ещё раньше, что там целый мир с животными и растениями. Вспомнить хотя бы Жюля Верна или Обручева, а он, между прочим, академик был. А на многие сбывшиеся научные прогнозы, приходится не меньше несбывшихся.

– Хорошо, убедила. И что? Космическая теория сменилась подземной, нам-то от этого какая разница? Всё равно ничего непонятно.

– Не скажи, – возразила Света. – Одно дело, когда инопланетный разум подбрасывает бесплатные огурцы, и совсем другое, когда нас подкармливает своя земля.

– Ну, конечно, – фыркнула Оксана, – мать сыра-земля решила вдруг накормить детей своих. После того, как её кровью полили.

– А что? Не пестицидами же…

Света и сама прекрасно понимала, что несёт полную ерунду и возражает от беспомощности. Пробавляться подобными теориями можно до пенсии – толку никакого.

Она вынула мобильник и принялась разглядывать сделанные снимки. Оксана тоже достала свой сотовый.

– Забавно, – пробормотала она через какое-то время, – до дрожи.

– Что? – поинтересовалась Света. На своих снимках она ничего такого особенного не видела, если исключить, конечно, величину самих овощей.

– Вот, – Оксана повернула свою раскладушку экранчиком к подруге. – Гляди.

Смотреть из чужих рук было неудобно, и Света забрала телефон. Пролистала снимки раз, затем другой. Третий. Палец будто приклеился к клавише.

Снятые сверху – с крыльца – тёмные участки на фотографиях густели до черноты и, обретая глубину, чёрными провалами тонули среди зеленой травы дорожек. Так и чудилось на месте бывших грядок тёмная пропасть жадно раскрытого рта, сшитого пока ещё прочными нитями живой зелени. Два чёрных рукава с разных сторон тянулись от пропасти, сходились вместе, скручивались похожим на смерч столбом, пробившим снизу землю. Он казался ощетинившимся чёрными наростами – маленькими смерчиками, готовыми вот-вот оторваться от породившего их монстра.

Тёть.

Света тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Она подумала, что слишком напряженно вглядывалась в снимки, слишком быстро пролистывала их снова и снова, отчего впала в транс и начала мерещиться всякая ерунда. Она ещё раз посмотрела последние фото: просто уродливый ствол сирени в сарафане и шляпе. Ничего необычного. «Собиралась же спилить, да всё руки не доходят», – мельком подумала Света. Она с облегчением перевела дух и посмотрела в окно: земля как земля: ровная и взрыхлённая почва, подготовленная к посадкам.

Она повернулась к Оксане.

– По-моему, мы засиделись. Прогуляться не хочешь?

Оксана немного подумала.

– Если только не на грядки. До сих пор трясёт.

– Не на грядки. Да их и нет больше. Пойдём Юлю искать.

– Пойдём. И где искать будем?

– Либо у Жени, либо на озере – больше негде, – заметила Света.

– А ты знаешь, где Женина дача? – спросила Оксана.

– Нет. Но я знаю, где дача Ромы, а он точно знает, где Женька живёт. Они как-то на работе болтали, что оттягиваются иногда по пятницам у того на даче. В баню ходят.

Оксана засмеялась. Света тоже. Обе вспомнили прошлую ночь.

Потом Оксана спросила:

– А если Юлька заявится?

– Подождёт, – ответила Света.

– Или опять куда-нибудь смоется. Ты что, Юлю не знаешь? Так и будем рыскать по окрестностям до посинения.

– Мы ей записку оставим.

– Толку-то!

Света примолкла. Действительно, запиской, для того, чтобы надёжно удержать на месте Юлю, нужна была как минимум ведомость о зарплате.

Но сидеть в доме обеим уже не хотелось, и быстро набросав блудной подруге записку с пожеланиями оставаться на месте и угрозами штрафных санкций в виде мытья посуды, буде ей приспичит опять куда-нибудь податься, девушки выбрались на свежий воздух. Дверь решили не запирать, вместо этого пришпилили найденным гвоздиком прямо посередине листок с запиской. Полюбовались на дело своих рук и отправились на поиски. Проходя мимо фигуры Тётя, Оксана опустила взгляд и старательно смотрела себе под ноги, пока не оказалась за калиткой. Лишь тогда шумно перевела дух.

– Он на меня жуть нагоняет, – пожаловалась она Свете.

Света ничего подобного не испытывала, но сочувственно посопела и взяла Оксану под руку. Они неторопливо направились к торчавшему на въезде столбу шлагбаума, где небольшая Светина окраинная улочка, застроенная домиками лишь с одной стороны, выходила к широкой и асфальтированной – и единственной – дороге во всём садоводстве. Она пролегла из конца в конец через посёлок, разделяя его на две половины. От неё через равные и довольно длинные участки-кварталы, на которых проглядывали крыши вип-дач за высокими сплошными заборами, расходились улицы. Последние были гораздо уже и просто отсыпаны гравием, хотя и не все. Некоторые напоминали сельские грунтовки с глубокими бороздами-колеями, продавленными колесами, и проехать по ним после дождя можно было разве что на большом гусеничном тракторе. Например, «Катерпиллере». Или пролететь сверху – на самолёте.