– Пока что.

Она открыла рот от изумления, затем свирепо уставилась на Муина, который ухмылялся. Барр проигнорировал обоих.

– Никогда, – настаивала Сабрина.

Барр остановился, его серые глаза смотрели на нее вопросительно.

– Ты не хочешь малышей?

Ее сердце вновь сжалось, но теперь от боли. Хотя каждый из Вер-птиц с детства знал, что рождение детей – это единственный способ сохранить их будущее как расы, она давно решила, что не будет матерью.

– Я не хочу, чтобы мои дети остались сиротами, если я умру.

– Ужасные мысли.

Конечно, он так считал, потому что волк, а не ворон. Никто не охотился на его людей с намерением полного уничтожения.

– Таков мир, – по крайней мере, ее мир.

– Не все дети растут сиротами, лишь немногие.

– Многие в нашем клане.

– Ты помнишь об этом, но не помнишь из какого ты клана? – спросил Барр цинично.

Сабрина отвернулась. Чтобы ей не пришлось сказать, ложь уже жгла ей язык.

– Ты не просто не помнишь свой клан, ты не хочешь вспоминать, – предположил он, гордый тем, что догадался.

И неважно, что он был неправ и прав одновременно. Ей не хотелось вспоминать об истреблении ее народа, которое им пришлось вынести от рук ему подобных. Сабрина ничего не подтвердила, но и не опровергла.

– Расскажи мне.

– О чём?

– Обо всем.

– Нет. – В одном этом слове было столько ужаса, что хватило бы затопить всё вокруг.

Выражение лица Барра не изменилось. Он только пожал плечами, перехватил ее, от чего плед, укрывающий Сабрину, достаточно сполз, и они стали соприкасаться кожей.

На этот раз вздох изумления у Сабрины был по иной причине. Чистое желание, удивительное, разгорающееся-в-ней-желание-в-первый-раз-разделить-свое-тело-с-мужчиной. Она никогда не была так близка с кем-то вне боя. И никто другой не будоражил ее так, как этот светловолосый варвар.

Барр глубоко вдохнул, и Сабрина с досадой поняла, что он учуял ее возбуждение.

– Перестань, – прошептала она, хотя и не знала, зачем беспокоится, ведь у крикта рядом с ним такой же волчий слух.

Барр ухмыльнулся, от всплеска его удовольствия нагрелся окружающий воздух.

– Нет.

– Я не стану твоей!

– Твое тело говорит иначе.

– Я – хозяйка своего тела.

– Посмотрим.

– Ты заставишь меня силой?

– Я не буду принуждать тебя, тобой уже движет сердце, ты выберешь сама.

– Мое сердце меня не предаст.

– Как пожелаешь, но твое тело выдало твои мысли.

– Оно ничего не выдало, кроме несдержанного животного отклика.

– Странно слышать это от человека.

– Люди те же звери, только у них одна сущность, а не две, как у криктов.

Сабрина схватила плед, пытаясь подоткнуть его так, чтобы ее тело не горело в местах, где соприкасалось с ним кожей. Он не позволял ей, прижимая ее ближе к себе.

Высокомерный волк.

Барр нес ее уже около часа, когда появились первые члены клана, на лицах которых читалось любопытство. На каждом был одет красно-черный плед Донегал. Изумленно рассматривая необычную пару, одна старушка не смогла удержаться от шутки:

– Можно сказать, что у вас была удачная охота, лэрд.

– Да, я нашел в лесу девушку.

– Найти такую никто бы не отказался.

– На нее напало дикое животное и утащило всю ее одежду? – спросил маленький мальчик.

– Да, паренек, так все и произошло, – не колеблясь, солгал Барр.

– Она выглядит слегка нездоровой, – произнесла пожилая женщина. – Лучше отнесите ее в крепость. И позвольте Верике осмотреть ее.

Сказанное удивило Сабрину. Она знала добрых людей, но эта женщина принадлежала клану, который выкрал священный камень. В понимании Сабрины все донегалы были жестокими и себялюбивыми, как волки, превратив клан в свое логово.

Она не задумывалась над этим, пока не оказалась тут.

Крепость была не столь велика, по сравнению с остальными зданиями, которые она видела во время своих ночных полетов, но она была больше, чем любое жилище у Вер-птиц. Барр внес ее в главный зал, где с одной стороны три длинных стола были составлены П-образной формой, а другую сторону согревал большой камин. Перед камином не было стульев, но это не помешало небольшой группе воинов именно там устроиться точить оружие.

Лэрд прошел мимо них, бросив беглое приветствие. Кто-то спросил, кто же эта девушка, Барр представил ее как свою гостью. Этот ответ вызвал немалое любопытство, которое надлежало удовлетворить Муину, оставшемуся с солдатами у огня. На уходившего с заинтересовавшей всех ношей Барра бросали пытливые взгляды.

Не обращая ни на что внимание, Барр прошел через огромный зал, обходя столы и направляясь к лестнице. Начав подниматься по ступеням, он проревел:

– Верика!

А потом принялся перескакивать за раз сразу через две, бережно ограждая Сабрину от толчков, несмотря на скорость. Ее удивила не его ловкость – волков нельзя назвать неуклюжими – а его беспокойство об ее благополучии.

Красивая миниатюрная девушка шагнула из комнаты. Вероятно, та самая Верика, упомянутая старухой и призываемая Барром. У нее были волосы того же цвета, что и у Сабрины, но вперемешку с темно-рыжими прядями. Похожий на эти пряди оттенок Сабрина видела у одного крикта, который был одновременно и соколом и орлом. У него были темно- каштановые волосы с золотым отливом как у его птичьих перьев. Такое случалось крайне редко, когда оборотень рождался, наследуя обе животные ипостаси своих родителей. За всю жизнь она слышала лишь о троих таких, и один был давно мертв.

Сабрина и вообразить не могла, что послужило причиной такого окраса волос этой маленькой девушки, пока та не подошла ближе, тогда по запаху все стало ясно.

Она пахла как волк.

Но никто из других оборотней не имел насыщенного черного цвета волос, кроме самих воронов. Значит, Верика – волковорон, оборотень с двумя ипостасями. Так могло произойти только в одном случае – ее родителями были ворон и волк. Онемев, Сабрина пораженно не могла отвести глаз от Верики, которая, в свою очередь, невозмутимо смотрела на Барра: