Зеленоглазая девушка положила телефонную трубку и взглянула на часы. Ничего себе, она потратила на эту капризную даму почти час и все равно ни в чем ее не убедила.

От раздражения и злости она тихо застонала, посидела минутку и выбежала из кабинета, направившись через пустую приемную к двойным дверям босса.

Она уже протянула руки к тяжелым створкам, чтобы посильнее толкнуть их, но вдруг остановилась.

— Нет! — сердито произнесла она вслух. — Я не позволю делать из себя дуру!

На этот раз она выяснит все до конца, неважно, как потом обернется дело!

Девушка глубоко вздохнула, решительно распахнула двери и замерла. Она не верила своим глазам: на что стал похож кабинет главы фирмы! Зеленый ковер был завален горой рисунков, слева от огромного стола громоздился мольберт. Да, брат босса, художник карикатурист, сделал кабинет неузнаваемым.

— Проклятье! И никого! — проговорила она, резко повернувшись на каблуках.

— Я здесь, но занят, — неторопливо возразил бестелесный голос.

Девушка замерла.

— Где вы?

Темная растрепанная голова высунулась из-под стола, злое выражение, к ее удивлению, не портило лицо поразительной красоты.

Голубые глаза с пушистыми ресницами враждебно сверкали. Она уже знала, как опасно переменчивы бывают эти глаза.

— Ну что? — спросил мужчина, поднимаясь.

Макс Брэдли — высокий, хорошо сложенный мужчина, вопросительно смотрел на нее. Широкие плечи, узкие бедра — такая фигура больше подошла бы профессиональному атлету, чем преуспевающему карикатуристу.

— Я хочу знать, что здесь происходит!

— Об этом надо спрашивать не меня, — небрежно пожал плечами Макс и снова скрылся за столом. — Поинтересуйся у Джули, или как там зовут вашу управляющую.

— У Джули Моор и так дел по горло! — воскликнула девушка, обходя стол. Она увидела, что Макс устроился на четвереньках над серией скетчей на полу. — И, честно говоря, я сомневаюсь, что ей известно, какой кавардак тут творится, — добавила она, пытаясь не сорваться на визг, вынужденная беседовать с широкой спиной, туго обтянутой шелковой рубашкой. — Ваша сестра Дженнифер — второй человек по всей стране в сфере дизайна. — Эбби попыталась прибегнуть к другой тактике.

Да, именно по этой причине она, Эбби Грэнтхэм, только что закончившая курс дизайна, чувствовала себя на седьмом небе, когда получила здесь работу. И, вспомнив об этом, ощутила сожаление: как недолго пробыла она в эйфории от своей удачи.

— И вас не беспокоит, что репутация сестры может оказаться под угрозой? Только не говорите мне, что это не имеет к вам никакого отношения. — Эбби решилась, наконец, высказать все, что хотела. — Вы ведь не думаете, будто кто-то поверит, что по чистому совпадению вы оказались здесь сразу, как только Дженнифер ушла в отпуск?

Макс сел на пятки, повернулся и изучающе посмотрел ей в лицо:

— Ну, и в чем твои проблемы, зеленоглазая?

— Меня, кстати, зовут Эбби, — проговорила она почти сквозь стиснутые зубы.

— Но это не меняет цвета твоих глаз — они очаровательно зеленые, — насмешливо пробормотал он, — как не меняет и цвета волос — они словно осенние листья. Медь, золото и…

— Ради бога! Ну, это же смешно! — все-таки завизжала Эбби, почувствовав, что сильные пальцы вцепились в ее щиколотку.

— Смешно то, что я сравниваю цвет твоих волос с осенними листьями? — спокойно поинтересовался он. — Знаешь ли, я склонен к романтическому восприятию действительности. Или ты еще не поняла? — добавил Макс и посмотрел на нее с выражением, которое, как она подумала, годится разве что для спальни, а рука заскользила вверх по ее ноге.

Остолбенев, Эбби, как загипнотизированная, следила за изящной загорелой рукой, заползающей под ее юбку.

— Черт побери! Что вы себе позволяете! — негодующе закричала она, возбужденная реакцией собственного тела, которое охватил жар.

Похотливый взгляд Макса внезапно сменился игривым, мальчишеским. Он убрал руку и ухмыльнулся.

— Извини, это простое любопытство.

— Любопытство? — ехидно спросила Эбби и тотчас отступила назад, а он проворно поднялся на ноги.

— Да, любопытство, — пробормотал он, невинно хлопая глазами и подходя к ней. — Чулки или колготки?

— Прошу прощения? — прохрипела Эбби, уверенная, что ослышалась.

— Что ты носишь? Чулки или колготки?

— Черт побери! Это не ваше дело!

— Точно так же, как и бизнес моей сестры. — Он небрежно протянул руку и запустил пальцы в длинные густые волосы Эбби, цвет которых только что описывал.

Злясь на себя за дрожь возбуждения, невольно пробежавшую по всему телу от того прикосновения, Эбби сердито отбросила его руку:

— Ясно. Я зря трачу время, пытаясь достучаться до того лучшего, что в вас есть. Похоже, там пусто.

Она попыталась было уйти, но руки Макса опустились ей на плечи.

— Зато в тебе есть. Ты это хочешь сказать? — ласково спросил он. — Да, это, несомненно, хорошее качество — так заботиться о бизнесе моей сестры.

Эбби почувствовала, что щеки у нее предательски покраснели.

— Почему вы не можете хотя бы выслушать то, что я хочу сказать? — спросила она, и ей стало неловко, когда она уловила в своем голосе жалобную нотку. — Ну почему вы постоянно мне дерзите?

— Может быть, дело в том, что ты пытаешься говорить неправду?

Огонь желания загорелся в его глазах, а руки медленно заскользили вниз по телу девушки.

— Неужели? — воскликнула Эбби, почувствовав, как по телу разливается приятное тепло, а сердце бьется быстро-быстро. — Например, что вы для женщины большой подарок? Такую правду вы хотите услышать?

— Ага, — кивнул он и улыбнулся. — Но лучше эту мысль выразить поласковей, а то я начну сомневаться в твоей искренности.

— Об этом незачем говорить. Вы легко флиртуете со всеми женщинами. Но они не сомневаются в вашей искренности.

— Они прекрасно понимают, что такое флирт, — ответил Макс с мягким укором, продолжая гипнотизировать ее взглядом. — По большей части, это ничего не значащий взаимный обмен вниманием между полами, ничего не предполагающий и не требующий ни от одной из сторон.

— Я бы так не сказала! — негодующе воскликнула Эбби, сразу же почувствовав, что лучше было промолчать.

И она тотчас в этом убедилась, услышав его смех, подействовавший на нее, как физическая ласка.

— Я рад, что ты заметила, — хихикнул он и лениво, неуверенно стал притягивать ее к себе. — Потому что с тобой я буду очень требователен, — хрипло добавил он, и сальный взгляд из-под тяжелых век пригвоздил Эбби к месту, когда он, прижав девушку к себе, склонился к ее губам.

Эбби почувствовала, что у нее перехватило дыхание. В голове гудело, и среди этого хаоса одна мысль оставалась холодной и ясной, как зерно здравого смысла, пока еще целое и невредимое, заставившее ее отвернуться, чтобы избежать упругих горячих губ, уверенно искавших ее губы. Потом последнее зерно куда-то пропало, она услышала смех. Макс взял ее за затылок, твердо и ласково повернул лицом к себе, к своим ожидающим смеющимся губам.

Когда Эбби было семнадцать лет, она почти убедила себя, что влюбилась. Но радость от первого поцелуя исчезла внезапно и необъяснимо. Девушка поняла, что чем больше привлекала того молодого человека, тем лучше понимала, что он не тот, кого она готова впустить в свое сердце. Так было с ней и потом, хотя, чтобы понять это, требовалось уже несколько поцелуев, а не один…

Но когда ее поцеловал Макс Брэдли, она в полном смятении ощутила, что сейчас все по-другому. Губы Макса, словно легким пламенем коснувшиеся ее губ, зажгли в ней пожар своей неотступной требовательностью и заразили безрассудной страстью.

Эбби не могла понять, его ли руки так крепко обнимают ее или ее руки — его. Их тела сблизились и таяли одно в другом. Она почувствовала, что растворяется в сладости новых ощущений, и разрешила им выйти из каких-то тайных уголков ее существа, о которых она даже не подозревала. Ее губы, еще секунду назад стремившиеся избежать поцелуя, уже раскрылись навстречу его губам с желанием и пылом страсти.