Начало бытия – основа;

Святилища вселенной наос:

Тогда, нигде, повсюду, снова –

Зияньем протяженья - Хаос.

Хаос.

В начале был бесформенный,

неопределенный в своих размерах Хаос..

Хаос, греч. , chaos, от корня, cha-, отсюда chaino, chasco, "зеваю", "разеваю"; Хаос поэтому

означает, прежде всего, "зев", "зевание", "зияние", "разверстое пространство", "пустое

протяжение".

Согласно Гесиоду, Хаос располагается среди первопотенций наряду с Геей, Тартаром и

Эросом; ему дается одновременно и физическое (Хаос как бесконечное и пустое мировое

пространство) и мифологическое понимание Хаоса (он порождает из себя Эреб и Никту, и

они Эфир и Гемеру). У схолиастов Хаос мыслился то как вода (с фантастической

этимологией от cheo, "лью", "разливаю"), то как разлитый воздух, то по-платоновски как

место разделения и расчленения стихий. Из досократиков Акусилай и Ферекид считали

Хаос началом всякого бытия. При этом Ферекид отождествлял Хаос с водой, то есть с

заполненным пространством. Ни Гомер, ни Пиндар, ни Эсхил, ни Софокл ни разу не

употребляют этот термин. У Еврипида Хаос является пространством между небом и

землей, а Проб, который приводит этот фрагмент из Еврипида, считает Хаос воздухом, заполняющим место между небом и землей.

В космогонии Аристофана "Птицы" Хаос фигурирует в качестве первопотенции наряду с

Эребом, Ночью и Тартаром (о Земле говорится, что вначале ее не было). От Эреба и Ночи -

мировое яйцо, а из мирового яйца - эрос. Эрос же из смеси всего порождает Землю, Небо, Море, богов и людей. От Хаоса Эрос порождает в тартаре птиц, которые тоже, очевидно, понимаются здесь как дно из первых космогонических начал (так, Хаос у Аристофана

выступает уже как мифологический персонаж, порождающий мировую жизнь, на

пародийном языке Аристофана - птиц). Либо это собственная космогония Аристофана, либо это пародия на орфическую космогонию, где тоже фигурирует мировое яйцо,

порожденное Никтой. В "Облаках" Хаос вместе с Облаками и Языком является богом

Сократа, и тот даже им клянется. Так, к концу классического периода в Греции

существуют две концепции Хаоса, исходящие из гесиодовской концепции. Одна выдвигает

на первый план понятие Хаоса как физического пространства, пустого или чем-нибудь

наполненного; а другая понимает Хаос как нечто живое и животворное, как основу

мировой жизни.

Первая концепция углубляется Аристотелем и еще больше Платоном. Аристотель в

"Физике" понимает Хаос Гесиода просто как физическое место, где находятся те или иные

физические тела. Платон же, хотя сам и не использует этого понятия, по свидетельству

гесиодовского схолиаста, под Хаосом понимал свою "всеприемлющую природу", то есть

то, что обычно называется у Платона материей. Это - то невидимое и неосязаемое, лишенное всяких физических качеств начало, которое получается после исключения из

физического тела всех его реальных свойств, то, что нельзя даже назвать каким-нибудь

именем, ибо всякое имя предмета всегда приписывает ему то или иное свойство. Это -

чистая материя, самый факт существования тела, не зависимый ни от каких его реальных

качеств. Хаос - не какое-нибудь тело, но принцип непрерывного становления тела.

Стоики не вышли за пределы классического определения Хаоса. Хаос объявлялся либо

"влагой", либо просто "водой". Зенон так понимал гесиодовский Хаос: из оседания Хаоса, по его мнению, получался ил, из отвердения его - земля. Другое понимание стоиками

Хаоса как пространства - вместилища вещей: "… Хаос есть место, вмещающее в себя

целое. Именно, если бы он не лежал в основании, то ни земля, ни вода, ни прочие

элементы, ни весь космос не могли бы и возникнуть. Даже если мы по примышлению

устраним все, то не устранится место, в котором все было. Но оно остается, содержа три

измерения: длину, глубину и ширину, не считая сопротивления". У ряда авторов обе точки

зрения совмещены, то есть Хаос есть вода, первоэлемент, но вода путем сгущения или

разрежения превращается в разные тела, так что сам по себе "хаос есть расчленение и

разделение на элементы" и, по Корнуту "Хаос есть возникшая до разделения влага". У

Манилия: "Хаос некогда расчленил смешанные первоначала вещей при их возникновении"

("Астрономия").

Таким образом, стоики объединили понятие Хаоса с элементами, так что Хаос

представлялся им как бы пределом разреженного состояния элементов и, с другой

стороны, творческим началом, "принципом" разделения элементов, хотя сам он и лишен

всякого разделения и расчленения.

Понимание Хаоса как бесконечной протяженности, причем не относительно пространства, как обычно, а времени, встречается у Марка Аврелия: "Обрати внимание на то, как быстро

все предается забвению, на Хаос времени, беспредельного в ту и другую сторону…", Хаос

мыслится как некоего рода вечность.

Далее Хаос понимается как беспорядочное состояние материи. Этот момент в скрытом

виде находился во всех тех учения, которые вообще понимали Хаос как принцип

становления. Досократики Эмпедокл и Анаксагор и поэт Аполлоний Родосский уже

оперируют первозданной беспорядочной смесью материальных стихий.

Но у Овидия его мироздание прямо начинается с хаоса вещей, и сам Хаос трактуется как

rudis indigestaque moles, "нерасчлененная и грубая глыба", хотя уже с животворными

функциями.

В обстановке надвигающегося монотеизма в религии и принципата в политике Овидий

уже чувствует необходимость некоего специального, творческого начала для превращения

беспорядочной материи в упорядоченный космос. Для этих целей выступает у него

сначала некий deus et melior natura, ("бог и лучшая природа"), затем quisquis illi deorum ("тот какой-то из богов"), даже cura dei ("промысел бога"), потом и прямо mundi fabricator, ("устроитель мира") и opifex rerum ("мастер вещей"). Это оформляющее и организующее

начало получает в "Фастах" Овидия глубокую философскую формулировку.

Античная мысль вообще двигалась в направлении тех формул, которые можно было бы

привлечь для характеристики Хаоса как принципа становления. Стали замечать, что в

Хаосе содержится своего рода единство противоположностей: Хаос все раскрывает и все

развертывает, всему дает возможность выйти наружу, и в то же самое время он и все

поглощает, все нивелирует, все прячет вовнутрь. Образ Хаоса в виде двуликого Януса, выступающего как творческое, начало имеется у Овидия. Янус называет себя res prisca ("древняя вещь") и Хаосом. Когда все стихии распределились по своим местам и

образовался стройный космос, то Янус, который раньше был globus et sine imagine moles ("

глыба и безликая громада"), получил определенный facies ("лик") и достойный бога вид.

Но и теперь, говорит он, имеется у него остаток прежнего состояния, а именно: способность видеть все вперед и назад. Кроме того, Янус своей собственной рукой все

открывает и закрывает, являя как бы мировой дверью. Он может развернуть мир во всей

его красоте и может придать его уничтожению.

Античная концепция Хаоса выдвигала на первый план творческие и животворные

моменты этого понятия. У орфиков Хаос оказался в самом близком отношении к мировому

яйцу, породившему из себя весь мир. Интересно рассуждение у Климента Римского

("Беседы"), излагающего эти древние учения: "Орфей уподобляет Хаос яйцу. Ведь в яйце -

слияние первых элементов. Гесиод предположительно называет Хаосом то, что Орфей